И хоть до самого конца мне не видны были изменения, ведь глазам пока не было доступа к зеркалу, я знала, что сильно меняюсь. Чувствовала собственной кожей, дыханием и душой. Перемены уже приходились мне по вкусу.
— Думаю, готово. — Джо улыбается, и между двух передних зубов у неё небольшая милая щель. — Ох, точно готово!
Момент истины наступает тогда, когда она резко поворачивает моё кресло к зеркалу. К огромному отражению меня самой... Вернее, кого-то другого, но просто каким-то образом оказавшегося под моей кожей.
Каталина Норвуд теперь не та девочка, которой всегда была с самого рождения. Многие признают тот факт, что причёска способна сильно изменить человека. Так вот, Каталину она изменила почти до неузнаваемости.
Я наклоняюсь ближе к зеркалу и провожу рукой по гладким чёрным волосам, в которых переливается свет. Я касаюсь чёлки, впервые за всю мою жизнь возникшей у меня на лбу и прикрывающей брови, щупаю кончики волос, доходящие теперь мне выше плеч. Я больше не вижу в глядящей на меня девушке прежнюю себя. Почему-то вижу кого-то другого.
Я очень красива. И эта красота уже другая, не такая, как раньше. Меня легко можно было принять за любительницу гонять на тачках на уличных гонках. Что-то дерзкое и уверенное.
— Вы выглядите превосходно, — нашёптывает мне Джо. — Я постаралась изменить форму волос. У вас они были волнистые, а теперь будут прямее.
— Мне нравится, — улыбаюсь я, хотя происходящие события в моей жизни к улыбке вовсе не располагают. — Правда, нравится.
Мне кажется, она вздыхает от облегчения. Потом почему-то вдруг начинает оглядываться по сторонам, будто хочет убедиться, что на нас никто не смотрит.
— Можно задать личный вопрос? — шепчет она.
Нахмурившись, я киваю.
— Каково быть девушкой Гая Харкнесса?
От отвращения к её словам я встаю с кресла. В её глазах вдруг вспыхивает немой ужас, когда она понимает, что сделала что-то не так. Но не желая доставлять бедняге проблем, я просто отвечаю:
— Я ему не девушка. Он держит меня против моей воли.
Джо нахмуривается.
— Из-за собственной же ошибки, — добавляю я, одновременно осознавая, что она ни черта из сказанного мной не поймёт. — Из-за идиотской истории своей семьи!
— Тише... Пожалуйста, не нужно называть его семью... идиотской. Если он услышит...
— То что?! — У меня в глазах накапливаются слёзы. — Хуже уже не будет. От отнял у меня семью, отнял привычную жизнь. Я должна сейчас нежиться на пляже в Греции, а не сидеть здесь и менять свою же внешность ради того, чтобы меня не прикончил его папаша!
Джо в полном ужасе и оцепенении. Но я догадываюсь, что вовсе не из-за того, что я выдаю такую тёмную информацию, а из-за того, что смею открывать рот в неуважении к Вистану Харкнессу. А таким тоном я высказываю крайнее неуважение.
Потом я оборачиваюсь. Гай говорил, что вернётся либо через час, либо через два. У двери его всё ещё нет. У меня сердце подпрыгивает вверх. Резко развернувшись обратно, я крепко хватаюсь за руки Джо и сжимаю их, наверняка выглядя со стороны как безумная, пока пытаюсь тихо сказать:
— Пожалуйста... Когда он вернётся, скажи, что не видела, в какую сторону я ушла. Скажи, что я просто исчезла совершенно внезапно. Прошу тебя, не выдавай меня.
Не дав ей ответить, я уже направляюсь быстрым шагом к выходу. Никто меня не окликает, никто не зовёт и никто не останавливает.
Мне удаётся преодолеть первый зал: тот, где совершаются преображения и стригутся волосы, а затем и второй: тот, где сидят клиенты и ждут своей очереди за чтением глянцевых журналов, которые давно уже вышли из моды. Ноги несут меня всё дальше и дальше. Я не думаю, что буду делать, если у меня получится убежать. Я просто иду. Позволяю телу нести меня вперёд к неопределённой цели. Может быть, её даже не существует.
Но вдруг...
— Погодите, — улыбается мне высокий мужчина, одетый в строгий костюм. Его чёрные волосы вылизаны волосок к волоску, а вот крепкая рука, как оказалось, сжимает мне локоть. — Можно вас на пару слов?
На этот раз моё сердце решает переместиться к самому горлу, а потом долго и отчаянно стучит прямо там.
Я растерянно перевожу взгляд на свой локоть, стиснутый его ладонью, и он вдруг убирает руку, будто бы моё замечание как-то его задело.
— Извините, мисс, — всё ещё улыбается он. — Привычка хватать всё, что попадётся под руку, никогда меня не красила, но увы, приходится с этим жить.
Потом гогочет над собственной шуткой. На шее у него висит золотая цепочка, а уши проколоты маленькими серьгами. Кожа почти повторяет цвет бронзы, а зубы белые настолько, что способны ослепить.
Я не на шутку напряжена. Я чувствую, как шанс сбежать незамеченной ускользает прямо из-под моих пальцев. Мне хочется кричать от отчаяния.
— Можно узнать ваше имя? — спрашивает мужчина.
И тут-то, сопровождаясь диким недоумением, я и замечаю...
Из его нагрудного кармашка выглядывает серебряная карта.
Глава 48
У меня пересыхает во рту. Настолько сильно, что попытки ответить хоть что-нибудь были бы равносильны тому, что младенец, только вышедший из утробы матери, пытается сказать свои первые слова.
— Я...
Вот и пришёл мой конец, проносится в голове, но мысли вихрем улетают, когда руки и ноги немеют от ужаса, отказываясь подчиняться командам, поступающим из мозга.
Бежать, бежать, бежать. Просто нужно бежать.
Но тело не слушается своего хозяина.
В мгновение меня резко разворачивают спиной к себе, и я чувствую, как в спину упирается острый кончик ножа. Я едва не задыхаюсь от ужаса.
— Будь хорошей леди и не делай резких движений, — шепчет мужчина мне в ухо. — Я не хочу искромсать твоё тело до того, как отправлю тебя Вистану.
— Я не понимаю, о чём вы говорите, — беспомощно выдаю я, всё ещё сохраняя в себе надежды на счастливый исход.
— Всё ты прекрасно понимаешь. Какое счастливое совпадение было увидеть, как тебя таскает за собой Кровавый принц. Именно в тот день, когда я решаю заглянуть сюда по делам. Правда, здорово? Видать, сам Господь Бог подал мне эту затею.
Вряд ли такие люди, как он, да и все те, кто работает на Харкнессов, верят в Бога. Какая вера может быть в чёрных до основания сердцах? Грязные и лживые подонки.
Я боюсь пошевелиться. Ведь любое резкое движение может кончиться тем, что меня проткнут насквозь ножом, и я истеку кровью посреди этого торгового центра. Люди не помогут, как не поможет и полиция. Я буду обречена.
— Давай шагай спокойно. К твоему счастью, ты нужна Вистану живой, так что я тебя не трону. Просто иди туда, куда я тебя буду вести.
Ещё один командный тон.
У меня закипает кровь. Страх и злость смешались воедино, создавая необыкновенное, почти взрывное сочетание.
Но тем не менее, я чувствую, как меня подталкивают вперёд, и мне приходится покорно идти — спокойной и ровной походкой, словно ничего не происходит. Не знаю даже, что хуже — то, что меня вот-вот отвезут к Вистану, который, видно, убьёт меня лично, или то, что Гай будет в гневе, обнаружив моё исчезновение и решив, что я всё-таки сбежала. Но мне почему-то не верится, что всё так просто.
Пальцы мужчины касаются моей головы, и он сжимает ладонью волосы, больно стягивая назад.
— Жаль, что смена облика тебя не спасла, — насмешливо произносит он, дыша мне в шею и всё так же толкая вперёд. — К счастью, я увидел тебя раньше. До того, как вы зашли в тот салон.
— Может, вы перестанете болтать и просто будете делать свою работу? — язвлю ему я. — Мне абсолютно насрать на всё, что вы пытаетесь внушить.
Он сказал, что я нужна Вистану живой, а значит пока мне ничего не грозит. Так почему бы не попользоваться случаем и унизить этого урода?
— Мне о тебе другое говорили. — Он продолжает держать меня за волосы незаметно для остальных, тыча кончиком лезвия в спину второй рукой. Мы становимся на первую ступеньку эскалатора и медленно спускаемся вниз. — Говорили, что Каталина Норвуд очень воспитана и совершенно безобидна. Невинное создание, не знающее таких словечек. Удивлён твоей дерзости, девочка.
Я не отвечаю, в голове перебирая варианты. Мозг просит меня просто послушно следовать вперёд, не пытаться совершать никаких попыток сбежать, ведь вряд ли мне удастся. Серебряная карта. Этот мужчина один из самых приближённых к Вистану людей, а значит силён и отлично подготовлен. И смертельно опасен.
Едва мы спускаемся с эскалатора на пол, минуем фойе и уже движемся к стеклянным крутящимся дверям, образующим выход, как я вдруг вижу мелькнувшего среди толпы входящих и уходящих людей Нейта. Голубые глаза бросаются в мою сторону, а голова со светлыми волосами кивает как бы в просьбе не делать резких движений. А потом... Потом мужчина за моей спиной вдруг замирает, замираю и я. И раздаётся голос:
— Только попробуй шевельнуть хоть пальцем. Я размажу твои мозги по стене.
Крики, вздохи, ахи. Они заполняют фойе за считанные секунды. Люди разбегаются в стороны, а я не понимаю, что происходит.
— Бросай нож. И убери свои грязные руки с её волос, пока я не оторвал их.
— Кровавый принц, какая встреча. — Я слышу, как говоря это, мужчина улыбается в насмешке. — Надеялся, что не застану тебя сегодня.
— Заткнись и делай, как было велено.
В фойе гигантского торгового центра воцарился хаос. Паникой пропитывается воздух. Я ощущаю, как ужасом наэлектризованы тела, пробегающие мимо. У женщин и мужчин распахнуты глаза, некоторые из них хватают своих детей и убегают с ними прочь.
Перед глазами вдруг возникает Нейт.
Меня отпускают. Я поддаюсь вперёд, разворачиваясь, пока Нейт осторожно придерживает меня за плечи.
— В норме, крошка? — улыбается он.
Но я ему не отвечаю. Вместо этого я гляжу на искажённое в неожиданности лицо мужчины, а затем перевожу взгляд к пистолету, приставленному к его голове Гаем, стоящим за его спиной. Вот откуда эта паника вокруг. А охране всё равно. Видно, все в курсе, что происходящее — ничего более чем разборка членов Могильных карт.