А ещё он не хотел вместо этого получить очередное унизительное наказание от отца. Легче самому всё сделать.
Он в ту ночь приставил дуло к виску.
Всего один выстрел — и всё больше не будет иметь смысла. Один только выстрел — и не будет больше боли.
Так он считал, жалея лишь о том, что не догадался сделать этого раньше.
Может быть, мир будет не таким мрачным, если один из Харкнессов умрёт,— пронеслось в голове Гая. Он горько ухмыльнулся своим мыслям, посчитав их достаточно забавными. Харкнессы будто считают себя бессмертными, упиваются богатством и властью все эти века. Но всему так или иначе приходит конец.
Гай хочет поставить конец, по крайней мере, своей жизни.
Он зажал курок, готовясь стрелять, а перед глазами возник образ, который и стал причиной всего этого сумасшествия. Её светлые волосы и яркие голубые глаза, какие, как ему казалось, смотрели на него с любовью. С такой же, с какой он смотрел на неё. Но всё же это было не так.
Гай опустил голову, желая прогнать образ своей первой жестокой любви, и приготовился нажимать.
Один выстрел. Просто один выстрел.
Прошла секунда, прежде чем кто-то вдруг появился за его спиной. Он даже не сопротивлялся нарушению его личного пространства, продолжая держать взгляд опущенным, а пистолет прижатым к собственной голове. Может быть, подоспел отец? Может быть, он сейчас изобьёт сына за слабость? Или в очередной раз потушит о его спину сигареты?
— Гай, пожалуйста, отдай мне пистолет.
Он не шевельнулся, готовый уже стрелять. Словно сил не хватало даже на это.
Но Лэнс, шагнув вперёд, осторожно убрал оружие с руки друга. Гай не сопротивлялся.
— Я слышал, что случилось, — произнёс Лэнс тихо.
Гай не собирался реагировать. Наверное, он даже был мёртв на тот момент. Так ему казалось.
— Мне очень жаль, — произнёс Лэнс. — Правда, жаль. Но это не стоит того, чтобы поступать так безрассудно.
И только тогда Гай поднял взгляд. Взгляд, полный отчаяния и боли, которые всегда были чужды ему. С тех пор, как он застал мёртвую мать на пороге дома, он больше не чувствовал ничего подобного ещё множество лет.
— Безрассудно? — повторил он. — Да. Наверное, это безрассудно.
— Идём в дом, парень.
— Я же... я же любил её.
От прозвучавшего голоса, от тона, с которым он прозвучал, Лэнса шатнуло в сторону. Видеть друга в таком состоянии — самое страшное и поражающее зрелище.
— Что я сделал не так, Лэнс? Сможешь ответить на единственный вопрос, который меня интересует?
Лэнс молчал, потому что не знал, что отвечать. Тогда Гай снова опустил голову, усмехаясь тому, каким жалким он сейчас выглядит. Какой-то сопливый маменькин сынок, которого было так легко сломать.
— Уходи. — Его голос на этот раз прозвучал холодно. — Убирайся и дай мне покончить с этим раз и навсегда. Могу ли я заслужить хотя бы смерть?
Он встал на ноги, подошёл к перилам, вдыхая свежий воздух, пропахший дождём. Лэнс всерьёз напрягся, готовясь в любую минуту оказаться рядом.
— Чего же ты стоишь? — зашипел Гай. — Убирайся! Я ведь сказал!
— Нам всем порой приходится испытывать боль, — спокойно сказал Лэнс. — Я знаю. Нейт знает. Зайд... Все мы.
— Заткнись и просто уходи.
Вместо этого Лэнс сделал шаг вперёд, бросая взгляд на пистолет, который всё ещё лежал на земле. А оказавшись на достаточном от него расстоянии, он откинул его подальше носком ботинка.
— Я не уйду, парень, и ты это знаешь. Любой из нас не ушёл бы. Ведь мы никогда не отворачиваемся. Ведь мы братья, Гай. Я, по крайней мере, твой кузен. А парни... даже если они не кровные, но всё же остаются братьями, которые всегда будут идти бок о бок с тобой. Которые никогда не предадут. И сейчас я не развернусь и не уйду отсюда. Я клялся всегда заботиться о тебе.
Слова резали похлеще ножа. Но та, как бы не звучало парадоксально, была приятная боль. Затмевающая ту, что ныла в груди.
— Мы всегда будем рядом, Гай. Что бы не случилось, всегда прикроем спину. И никогда не отвернёмся.
Гай взглянул вниз. Прошёлся взглядом по пьяным и весёлым лицам интеллигентов, пришедших на вечеринку отца. Все они выглядели счастливыми, а счастье их было построено на крови и трупах.
В ту ночь Гай всё же решил не совершать поступка, которое лишило бы его жизни. Он решил дать второй шанс. Хотя бы самому себе.
Лэнс его в ту ночь спас...
Выныривая из неожиданно поглотивших его воспоминаний, Гай не мог поверить в то, что снова переживает это гадкое чувство потери контроля.
Нейт теребил край своей голубой толстовки, Зайд щёлкал зажигалкой, то закрывая, то открывая крышку. Наконец, едва Уэйн показался в поле их зрения, Гай моментально оживился. Он надеялся увидеть рядом с другом Каталину, но её вдруг не оказалось. Зато оказался Уэйн с лицом, разбитым в кровь. Издалека казалось, кто-то смачно ему врезал, но когда он приблизился на достаточное расстояние, оказалось, что единственным источником такого количества крови была рассечённая бровь, к которой он прикладывал салфетку.
— Что случилось, чувак? — сощурился Нейт от удивления. — Что с лицом?
Гай сжал кулаки; случилось что-то ужасное...
— Девчонка... — выдавил из себя Уэйн.
— Что с ней? — произнёс Гай мрачно. — Что с Каталиной?
Друг поднял синие глаза, полные фальшивого сожаления, а рот озвучил слова:
— Всё было хорошо... Мы ехали в Нортгейт, потом остановились. Я вышел из машины, и... Чёрт, эта девчонка ударила меня по голове! Я не видел, что именно она использовала, но удар был сильным. Она прокричала, что ненавидит всех нас, что желает, чтобы мы все скорее сдохли, и сбежала... Она побежала в сторону, я не смог увидеть, куда, но... Её и след простыл, когда я наконец пришёл в себя.
Зайд присвистнул где-то на фоне, в последний раз щелкнув зажигалкой. Он подумал, что, вероятно, был прав, когда решил, что Каталина что-то затеяла. Он ведь сам ей это говорил. Ожидания его оправдались. Нейт же повёл себя совсем иначе: он сперва отшатнулся, не веря в услышанное. Нет, Лина не могла так сделать. Она не стала бы применять силу. Она же не такая, — всё крутилось у него в голове. — Она добрая. Даже слишком.
— Что ты такое говоришь? — зашипел Гай.
— Я пытался её найти потом, но её нигде не было, — начал оправдываться Уэйн, опустив глаза. — Я клянусь, её нигде уже не было!
Гай сделал шаг назад. Он всегда разбирался в людях, всегда видел их насквозь: умел читать мысли, читать эмоции по одним лишь лицам, а сейчас... Он понял, что совершил ошибку.
— Каталина не могла, — произнёс он. — Нет, она не стала бы...
— Уверен? — усмехнулся Зайд, как будто всё было очевидно. — Она уже дохулиярд раз говорила, что ненавидит тебя. Чётко выговаривала эти три слова: «Я тебя ненавижу». Ну конечно! Ты же собирался её убить! Она не верила в то, что сотворил её еб_ный папаша ни разу за это время. Она всё хотела вернуться в свой домик и продолжить жить как ни в чём не бывало... — Он развёл руки в стороны, громко произнося: — Разве удивительно теперь, что она сбежала? Лично я ожидал всю эту ху_ню.
— Это какая-то ошибка, — нахмурился Нейт. — Лина не стала бы...
— Ой, а ты, бл_ть, её даже не знал. То, что она вешала лапшу нам всем на уши, это факт! Признайтесь как можно скорее. Жить дальше будет легче.
Гай не проронил ни слова. Его взгляд, — два мёртвых глаза, — устремился куда-то в одну точку. В голове всё смешалось.
Так вот, как скоро я снова должен был это почувствовать,— подумал он. — Горечь, пленяющую душу. И унижение.
Уэйн знал правду, но стоял и смотрел каменным лицом на вновь умирающего изнутри друга. Он прекрасно помнил те дни, когда это уже однажды происходило. Он прекрасно знал о попытке Гая пустить пулю себе в череп однажды. Но сейчас он стоял, молчал и спокойно всё принимал. Оттого и подкрадывался такой вопрос: разве есть на свете существо более бессердечное, чем человек?
— Мне жаль, — выдал он лицемерно.
Гай лишь оттолкнул его в сторону и прошёл дальше. Изнывающая боль сердца превращалась в острые ножи, вонзившиеся разом во всё тело. Он почти физически ощутил, как от боли кровоточила душа. Как крик застрял в горле, готовый вырваться наружу.
Но вместо этого явился Кровавый принц. Никогда и никого не жалеющее существо, решающее судьбы людей. Именно он заставил Гая протрезветь.
— И что будем делать дальше? — спросил Зайд, уже смирившийся с побегом девушки и умеющий быстро переключаться с одного события на другое.
Гай бросил на него мимолётный взгляд, но ничего не произнёс. Слова, какие бы они не были, больше не имели никакого смысла...
* * *
— Ещё не умерла от голода?
Услышав пугающий грозный голос, я вздрагиваю на месте, поднимая голову. Хью выглядит довольным, когда видит отпечатавшийся на моём лице страх. Как только он входит в помещение, я резко встаю и вытираю мокрые дорожки слёз с щёк.
Что же он приготовил для меня на этот раз?
Пытаюсь незаметно для него самого бросить взгляд на его штаны, чтобы определить местонахождение телефона. И как бы вдобавок я вижу чёрную карту, выглядывающую из кармана. Он не один из серебряных. Всего-то мелкий солдат.
Меня ведь должно это обнадёживать.
Хью подходит к стоящему около противоположной мне стены небольшому столу.
— Зачем вы меня здесь держите? — Мой голос звучит уверенно и слишком громко в этой безмолвной тишине.
Хью оборачивается. Пользуюсь случаем и всматриваюсь в то, что находится на столе за ним, но так ничего и не успеваю увидеть: мужчина загораживает это нечто своим телом.