— Так надо и тебя касаться не должно, — бросает он.
Ничего другого я и не ожидала услышать.
— Если меня просто хотят убить, зачем держат тут?
— Не всё так просто. Тебя не просто убить собираются, — отвечает Хью, издевательски растягивая слова. — Ты сперва должна чуточку пострадать... К тому же, Вистана пока нет в городе, а шоу без него начаться не может.
Они будут бить меня ещё и ещё, закрадывается в голову неутешительная мысль. В глазах снова накапливаются слёзы.
Хью отворачивается и берёт что-то со стола. Поворачивается обратно, держа это что-то в сжатой ладони. Я медленно делаю шаг назад по мере его приближения ко мне, боясь очередной боли.
— Не стоит, — предупреждающе произносит он.
Сердце сжимается, неприятно пульсируя в груди, а ноги подкашиваются. Какой бы смелой я не хотела показаться, во мне всё ещё сидит та трусиха, что всегда была со мной. Я отхожу до тех пор, пока поясницей не упираюсь в подоконник. Теперь бежать некуда. Хью быстро поддаётся вперёд и хватает меня за щёки, больно сжимая их пальцами. Я понимаю, что это мой шанс исполнить свой план. Дёргаюсь из стороны в сторону, машу руками, отбиваясь от его мерзких лап, когда он второй рукой начинает запихивать мне что-то в рот. Я чувствую языком маленькую таблетку, и тревога тут же накрывает меня с новой огромной силой. Когда его ладонь касается моих губ, я кусаю его кожу, и Хью с вскриком выпускает меня, не ожидав боли. Воспользовавшись этим, я толкаю его в сторону, надеясь, что таким образом смогу добиться того, что он упадёт и удачно для меня ударится головой. Выкрасть телефон у лежащего и бессознательного человека куда легче.
И вдруг я слышу, как телефон падает на пол, видимо, выскользнув из кармана. А может, он всё это время лежал на столе, и теперь Хью случайно оттолкнул его рукой.
Ползу по полу и хватаю выпавший телефон дрожащими руками, запихивая его себе в лифчик как можно скорее. Через тесное платье сделать это сложнее, но я справляюсь. Но не успеваю я опомниться, как Хью резко хватает меня за ногу и тянет в свою сторону, заставляя мою кожу больно царапаться о твёрдую и шероховатую поверхность пола. Я издаю непроизвольный крик боли, а мужчина нависает сверху, душа меня одной рукой, а второй вновь суёт мне в рот таблетки.
— Маленькая стерва! — шипит он сквозь зубы.
Воздуха в лёгких становится всё меньше и меньше, и я дёргаюсь, пытаясь избавиться от его стальной хватки на своей шее. Он запихивает мне в рот пару таблеток, а потом суёт мне в глотку горлышко бутылки с водой, и я едва не давлюсь, теряя связь с реальностью. Кашляю, ощущая, как вода вот-вот проберётся к лёгким. Хью приподнимает меня, чтобы я не подавилась и не умерла раньше времени, и усаживает обратно на пол.
— Глотай! — кричит он.
Мне даже не приходится этого делать: таблетки проникают внутрь без моего желания.
Наконец Хью отпускает меня, добившись своего, и мне приходится лишь догадываться, что это были за таблетки и для чего они предназначены.
Когда после содеянного Хью выходит из помещения без каких-либо объяснений, ничего не заметив, я резко достаю телефон. Дрожащими пальцами, одновременно жутко волнуясь, нервничая и радуясь, набираю номер отделения Джозефа. В голове вместе с этим держу мысли о выпитых таблетках: мне стоило бы избавиться от них.
— Слушаю вас, — раздаётся мужской голос из трубки. — Что у вас случилось?
— Пришлите помощь! — быстро произношу я, то и дело бросая взгляд на дверь. — Меня держат здесь насильно! Пожалуйста, помогите!
— Мэм, где вы находитесь?
— Я не знаю... Это где-то рядом с лесом в заброшенном здании. Я – Каталина Норвуд! Племянница Джозефа Норвуда!
— Хорошо, мисс. Мы уже определили ваше местоположение и послали за вами. Всё будет хорошо, не волнуйтесь. Пожалуйста, оставайтесь спокойными и не паникуйте. Мне нужно больше информации. Опишите это место подробнее.
Я решаю не отвечать на бессмысленные вопросы, бросив трубку и пряча телефон обратно. Дело своё я выполнила, и полиция уже едет. Бегу в угол помещения и падаю на колени. Нужно избавиться от таблеток в организме, и я надеюсь, они ещё не успели раствориться в желудке. Сую пальцы в рот, дотягиваясь до нёбного язычка. Рвотный рефлекс не заставляет себя долго ждать.
Я выблёвываю всё, что было в желудке, и прогибаюсь от отвратительного чувства. Кашляю, пытаясь делать это максимально тихо, закрывая рот ладонью, потом выпиваю немного воды.
Совсем скоро сюда приедет полиция, и эти ублюдки больше не смогут меня здесь держать. Может быть, всё-таки кто-то что-то предпримет.
* * *
Когда-то давно в этом самом клубе проходила одна из самых безбашенных вечеринок, наверное, в истории города. Гай арендовал его весь на целый день и ночь, чтобы никто не смел их отвлекать. На вечеринке были его друзья: Нейт с Моникой, Лэнс с Софи, Зайд, подцепивший очередную проститутку в одном из Кварталов красных фонарей[1], и вечно одинокий Уэйн.
Сегодня произошла примерно та же ситуация, разве что не было Софи: она всё ещё не вернулась из Сан-Франциско, проводя время с родителями. Лэнс от этого сильно скучал по жене и почти не притронулся к напиткам, которые активно подавали. Все пятеро друзей сидели на красном диване и креслах перед стеклянным столиком.
— Чувак, пожалуйста, хватит, — произнёс Нейт, не вынося больше вида удручённого Гая.
Никто и не пытался скрывать, что потащил его в этот клуб для того, чтобы не дать ему вдруг навредить себе, как это едва не случилось когда-то давно.
Уэйн не сводил глаз с друга, но так и не произнёс правды. Не признался, что всё врёт, что Каталина не сбегала. Что он сам лично отдал её в руки Джаспера Мендеса. Что даже знает, где её сейчас держат. Ему нужно было всего лишь сказать это всё, и Гай помчался бы спасать её...
Но после обмана друга он сидел сейчас, не пытаясь ничего предпринимать, считая, что нельзя заставить человека любить, и раз Каталина выбрала бросить его, как это делают снова и снова, то он примет эту участь. Через сжатые зубы и невыносимую боль, но примет.
Что я сделал не так?— спрашивал он себя. — Разве я не дал ей то, чего сам был лишён? Разве я не старался сделать всё, чтобы искупить свою вину? Может быть, я действительно не заслуживаю прощения?
— Нужно продолжить жить дальше, — продолжил Нейт.
Моника рядом с ним грустно опустила глаза, чтобы не видеть боли во взгляде Гая. Она как никто другой была очень эмпатична, когда дело касалось страданий других. Она не вынесла бы смотреть на тлеющего изнутри друга.
— Мне не нужна промывка мозгов, — холодно выдал Гай, не поднимая взгляда. — Перестаньте жалеть меня.
— Гай, — шепнула Моника. — Мы здесь для того, чтобы тебя утешить.
— Разве я говорил, что нуждаюсь в этом? — зло сверкнул глазами парень. — Разве я говорил, что вы нужны мне сейчас?
— Нет, чувак, не говорил, — заговорил Нейт, — но зато мы обещали друг друга не бросать.
Гай отвернулся, не желая больше ничего слышать.
Прошло, как ему показалось, больше часа, прежде чем музыка в клубе сменилась на более энергичную и вселяющую надежду. Это была одна из песен Maroon 5, одна из тех, которую группа пела ещё в давние времена. Моника всегда была ярой их фанаткой.
— Идите танцевать, — бросил Гай, устремив взгляд на Уэйна, сидящего перед ним. — Оставьте нас одних.
Друзья переглянулись и согласно встали, уходя к танцполу. Один Лэнс направился к барной стойке, чтобы взять воды и утолить жажду. Он как настоящий старший брат решил следить за обстановкой как бы издалека.
Когда на кресле остался сидеть один лишь Уэйн, Гай сделал очередной глоток водки, которая обожгла горло, но зато вытеснила другую боль. К ним вдруг подошла длинноногая блондинка с таким вырезом декольте, что вполне могла бы ничего и не надевать; настолько сильно выпирала её большая грудь.
— Мальчики, нам тут с подругами не с кем танцевать, — ухмыльнулась она. — Не составите нам компанию?
Даже не взглянув в её сторону, Гай холодно бросил:
— Убирайся отсюда.
Девушка повернулась к Уэйну, наклонилась, едва не тыча своей грудью ему в лицо:
— Твой грубый друг против. А что скажешь ты?
Таким видом она, наверное, хотела как-то взбудоражить его мужское нутро, но мало кто знал, что девушки Уэйна никогда не волновали. Поэтому, даже если бы она сняла с себя кофточку и обнажила грудь полностью, он бы и бровью не пошевелил.
— Нет, — ответил он. — Мой ответ – нет.
Блондинка выпрямилась, возмущённо похлопала ресницами и, громко стуча каблуками и называя отказавших ей парней «полными кретинами», покинула их столик.
От острого пронзительного взгляда зелёных глаз Уэйну стало не по себе. Он сглотнул, даже несмотря на то, каким сильным было желание и попытки делать вид, что всё хорошо. Гай наклонился, не сводя глаз с друга. Всё в его теле и движениях говорило: я не оставлю это так просто, что-то здесь не чисто...
— Тебе нужно отвлечься, — сказал, осмелившись, Уэйн. — Парни мог...
— Что ты сделал с ней?
Уэйн замялся от этого ледяного тона. Видно было, как он попытался не выдавать никаких эмоций, но губы дрогнули, а глаза забегали.
У Гая всё упало вниз. Подозрения лишь обострились.
Он встал с дивана, пошатываясь из стороны в сторону из-за выпитого алкоголя.
— Что ты с ней сделал? — повторил он.
— Я не понимаю, о чём ты...
— Я спрашиваю, что ты сделал с ней?
На громкий голос обернулись все остальные друзья. Лэнс, как самый старший из них, помчался обратно, чуя, что что-то идёт не так. Нейт, Моника и Зайд, переглянувшись, пошли вслед за ним.
— Гай, я понимаю, — начал Уэйн, — ты расстроен, но ты не можешь обвинять ме...