Никогда не признаю этого, но... я волнуюсь. Не за себя. За Гая. Сама не знаю, почему. Ведь на это совсем нет причин и нет здравого смысла. Я его ненавижу. Должна ненавидеть. Он желал моей смерти, а я даже не до конца понимаю, за что.
Он на меня вдруг смотрит. Слишком резко, слишком пронзительно. Кивает, стискивая зубы, будто одним взглядом хочет сказать, что с ним будет всё в порядке. Будто знает моё истинное отношение к его поездке.
Когда Лэнс садится за руль, Гай остаётся на пассажирском сиденье, Зайд и Уэйн — на задних креслах. Так они вчетвером и исчезают с поля моего зрения. Я спустя только несколько минут понимаю, что не дышу. За спиной громко захлопывается дверь, и в домик входит Нейт.
— Ну короче... — Он потирает ладони, подходя ко мне и снова задвигая шторы. — Дурочка, разве я тебе не сказал, что так делать нельзя?
— Я просто...
— Подглядывала за пятью горячими мужиками, я понял. Но могла бы так из-за этого не рисковать.
Я не собираюсь спорить и отвечать на его шутки, потому что слишком для этого устала.
Нейт плюхается на кресло у дальней стены, рядом со входом, смотрит на меня каким-то смиряющим взглядом, закрепляет пальцы в замóк.
— У меня тут новость, — говорит он. — Моя девушка хочет сюда приехать. И вот-вот уже приедет через пару минут.
У меня поднимаются брови:
— Твоя девушка? Зачем?
— Написала мне сообщение, что захватила такси. — В его голосе чувствуются лёгкие нотки раздражения. Когда он злится, он звучит совсем не так, как во время злости звучит Гай. Не так устрашающе. — Такая же чокнутая попа, как и ты.
Ничего не понимая, я всё смотрю на него и ожидаю ещё каких-то слов. Потому что, как мне кажется, он ведь не просто так вдруг начал это обсуждать со мной.
— Ты её знаешь, — и в самом деле продолжает сам Нейт. — Знакомилась с ней прямо у вас дома.
Я морщусь, пытаясь припомнить. Единственный незнакомый мне человек, с которым я познакомилась дома, это...
— Моника? — расширив глаза, спрашиваю я. — Моника - твоя девушка?
— Бинго! — щелкнув пальцами, глупо улыбается мне Нейт. Однако по лицу видно, как ему неловко было признать этот факт. — Ну типа того. Да... Эм... В общем...
— То есть, и Моника одна из вас? Она в той же команде желающих прикончить Каталину?
Я чувствую, что недоумение во мне сменяется на гнев и раздражение. Надо же... Та милая девушка-горничная, которую я встретила в своей комнате, моющей полы... Она одна из ножей, воткнутых мне в спину.
Сколько ещё сюрпризов мне предстоит получить в будущем?
— Моника не хотела в это влезать изначально, — говорит Нейт, словно это должно было меня успокоить. — Но Вистану плевать на чьи-либо желания. Нужна была молодая девушка, которая сумеет втереться к тебе в доверие и находиться внутри вашего дома, чтобы докладывать о твоём местоположении и подталкивать к встречам с Гаем. Моника совершенно случайно попалась Вистану под руку. Мы не смогли ничего сказать против.
Я вспоминаю, как она с улыбкой внушала мне, что Гай выглядит отличным парнем, и что он мне точно нравится... Какой же идиоткой я была, когда направо и налево впускала в свою жизнь посторонних людей.
— Наверное, она едет сюда, чтобы извиниться, — снова заговаривает Нейт. — Это очень похоже на мою крошку.
— Заткнись, а то меня сейчас вырвет. — Я морщу нос, плотнее прижимая ноги к груди в кресле. Мне больше никогда не захочется отсюда вставать и делать вид, что жизнь меня ещё устраивает. — Я скажу ей, что простила, но на самом деле это будет ложью. Говорю тебе, просто чтобы знал, что прощать за такое невозможно.
У меня всё ещё болят глаза. Я выплакала столько слёз, что мне кажется, если собрать их в одном месте, можно образовать большой солёный океан. У меня дрожат руки. У меня раскалывается голова.
Я не знаю, что мне делать дальше. Жизнь разорвана на две части. Мне нужно построить мост или найти иголку с нитками: чтобы пересечь это расстояние или сшить воедино две эти разорванные части и вернуться в прошлое. Я хочу кинуться в объятья мамы и... папы. Папы тоже. Вероятно, мне лгут насчёт него.
Откинув плед на пол, я сажусь в позе лотоса.
— Нейт, скажи мне, что сделал мой отец. За что именно Гай считает его своим врагом?
Он вздыхает. Но кажется, ему вовсе не хочется снова увиливать от моих вопросов. Нейт проводит пятернёй по светлым волосам и начинает говорить:
— Ну, короче, твой батя несколько лет назад... — Он делает паузу, поднимает на меня голубые глаза, будто для того, чтобы удостовериться, что я всё ещё его слушаю. — Около семи лет назад твой отец... уверена, что хочешь продолжить?
— Нейт, — давлю на него я.
Он снова вздыхает, на этот раз тяжелее и протяжнее. Я в нетерпении начинаю теребить пальцами собственное плечо.
— Твой отец изнасиловал и убил мать Гая около семи лет назад, — наконец выдаёт Нейт.
У меня, кажется, останавливается сердце.
Наверное, именно так ощущается падение с утёса или превращение плоти в пыль, когда тело суют в печь. Потому что те ощущения, что я испытываю сейчас, абсолютно равны тому, что бы я ощутила, падая с высоты прямиком к земле или превращаясь в пепел.
У меня пересыхает горло. Я слышу какие-то беспомощные звуки, выходящие из собственной глотки, а потом всё перед глазами застилает пелена.
— Блин, не надо было тебе это знать, — осторожно произносит Нейт, явно виня себя. — Гай поэтому и не говорил тебе ничего.
— Откуда вы знаете? — хриплю я. — Почему вы думаете, что это так?
— Ну, рядом с телом нашли записку от твоего отца. Почерк был его. К тому же проводилось расследование.
Мне кажется, каждая косточка в моём теле хрустнула. Боль такая, что я больше не могу ни о чём думать, ничего делать. Я хочу испариться. На данный момент только этого я и желаю.
Вот почему Гай вёл себя странно рядом со мной, вот почему не желал упоминаний матери рядом со мной, вот почему в его взгляде читалось что-то страшное и мрачное, когда он сидел за ужином в нашем доме... Всё это время он хотел одного — отомстить моему отцу за смерть матери, а я лишь удачно подвернулась под руку.
Я отдалённо слышу, как к домику подъезжает машина, а потом раздаются шаги. Дверь распахивается, на пороге оказывается Моника. Она не изменилась с нашей последней с ней встречи. Всё так же сияет: очаровательная, энергичная и весёлая. Её внешность никогда бы не подтолкнула к мыслям о том, на что она способна, на что она пошла, оказавшись в нашем доме. Когда я вижу бывшую фальшивую горничную, даже не сразу соображаю, как должна реагировать. Злиться, определённо. Но разум затуманен обидой и страхом.
— Привет? — неуверенно начинает она. В руках у неё пакеты из Макдональдса.
Я отворачиваюсь от Моники. Мне совсем не хочется сейчас с кем-то любезно болтать.
Нейт подходит к девушке, мимолётно целует её, я слышу причмокивание, потом перешёптывание, а затем он хватает с её рук пакеты, которые затем кладёт на стол.
— Я понимаю, — снова заговаривает Моника. — Ты, вероятно, злишься на меня... Я даже не стану просить прощения. Это ведь будет глупо. Просто позволь мне загладить вину и побыть здесь с тобой, хорошо?
— Я не злюсь на тебя.
Она выпучивает глаза:
— Что?
Коротко киваю, даже хочу добавить улыбку, но я слишком истощена сейчас, что на неё у меня просто не хватает сил.
— Ты... — начинает она неуверенно.
— Всё в порядке. У тебя не было выбора.
Я притворяюсь, не собираясь мусолить эту тему. Лучше соврать, что всё позади, чем выслушивать от неё просьбы прощения ещё долгие дни.
Нейт всё понимает, я сама его предупредила, поэтому лишь бросает виноватый взгляд на меня, а потом поворачивается к своей девушке:
— Зачем ты не предупредила, что хочешь приехать? Это безрассудный поступок, крошка.
— Ох, да ладно тебе, милый, — улыбается она, тыкая в кончик его носа пальцем. — Зато я принесла вам покушать. Вы, наверное, до чёртиков голодные.
Я смотрю в окно, хранящее в себе отдельный зелёный мир, пока где-то на фоне шуршит картонная бумага, в которую обычно заворачивают бургеры. Моника и Нейт накрывают на скромный стол, а я чувствую, что желудок скручен в тугой узел и не готов принимать еду.
Я размышляю о папе и о его прошлом. И по мере того, как в голове проносится одна мысль за другой, они острой болью отдаются в мозгу, и я спешу прикрыть глаза, чтобы ничего не чувствовать.
* * *
В поместье влиятельной криминальной семьи собрался народ: такие же криминальные лица, друзья и коллеги Вистана, знакомые Камиллы и Гая, люди, с которыми они знакомы ещё с тех времён, когда были совсем ещё малышами, и люди, с которыми они познакомились намного позже.
Вечеринка, устроенная в честь помолвки Камиллы Харкнесс, началась ещё пару часов назад, но только сейчас люди, облачённые в дорогие роскошные наряды, упиваются вином и шампанским. Отовсюду слышится живая классическая музыка, сверкает хрусталь и блестят золотые украшения на шеях и в ушах ухоженных женщин. Большинство из них — жёны наёмников, гангстеров и политиков, приглашённых на торжество. Среди гостей можно встретить и шерифа, мистера Клеменса Далтона, покрывающего Могильные карты в полиции. Ему отводится важная роль: давать взятки и прикрывать глаза коллегам на неожиданные убийства и преступления, учинённые мафией.
Гай как раз выходит из машины, когда мимо проходит шериф Далтон.
— О, Кровавый принц, — широко улыбается он, приобнимая свою любимую жену, Лолиту, за талию. — Рады снова видеть тебя, парень! Давно ты не показывался в последнее время однако.
— Много дел, — сухо отвечает Гай, всем видом желая показать, что не нуждается в разговорах сейчас.
Шериф насупливается, на лбу собираются морщины. Его голубые глаза бросают взгляд на Лолиту, муж с женой переглядываются.
— Что ж, думаю, твоё состояние связано с помолвкой сестрёнки, — продолжает Далтон, совершенно игнорируя желание Гая скорее отсюда уйти в дом. — Вистан говорил, что ты всегда был против её женишка.