[1] Признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ.
Глава 74
— ...И впредь никаких гулянок с Зайдом! — громко произносит Моника.
Нейт активно кивает, шатается, стоя возле кухонного стола, но всё же выводит на листах бумаги её слова чернильной ручкой. Почерк у него совсем не аккуратный, ведь он в хламину пьян.
— Записал, моя невеста! — почти горделиво отвечает он. — Каким будет 147-ой пункт твоего свадебного подарка?
Я наблюдаю за ними, стоя поодаль, держа в руке бокал с каким-то соком: слишком сладким, чтобы огорчаться своей жизни, хотя мысли об этом преследуют меня с самого утра.
На кухне нет никого, кроме будущих мужа и жены, Зайда, уткнувшегося в свой телефон, и приехавшего Лэнса. Сам он сидит на стуле, с лёгкой улыбкой наблюдая за своими друзьями. Взгляд его карих глаз вдруг направляется ко мне.
— Всё в порядке? — спрашивает он меня заботливо. Мой вид, видно, его озадачил.
На его щеках виднеется щетина, прибавляющая ему намного больше лет к возрасту, чем есть на самом деле, из одежды на нём простая серая кофта и тёмные штаны. По виду и не скажешь, что он когда-то был таким же наёмным убийцей, что и Джаспер. Потому что в случае второго, его стиль в одежде ясно даёт понять хотя бы об одном — он любит выпендриваться. Джаспер носит классику, как и Гай, но первый отдаёт предпочтение белым рубашкам, клетчатым штанам и пиджакам, и дурацким подтяжкам.
Лэнс в этом смысле совсем никак не выделяется. Хотя, кто знает, может быть во время своей службы он всё-таки одевался так же, как и Джаспер.
— Да, всё хорошо, — отвечаю я.
Лэнс мне не поверил. Он кладёт стакан, который держал до этого в руке, на стол, и приближается ко мне. Мы оба игнорируем хихиканья Моники и смешки Нейта, которыми они обмениваются, записывая на листы бумаги все свои свадебные пожелания на будущее.
— Я видел Гая снаружи, нервного и раздражённого, — произносит Лэнс. — Ты знала, что я его кузен?
Нет, я этого не знала, поэтому после услышанного я удивляюсь в достаточной мере, чтобы раскрыть шире глаза. Отрицательно качаю головой.
— Я его кузен, — теперь уже в подтверждающем тоне проговаривает Лэнс. — Со стороны его матери. Так что она была и моей родственницей тоже, как понимаешь. И Софи, получается, родственница Гая.
Я не понимаю, зачем он мне это рассказывает, однако вместо расспросов я подношу к губам бокал и выпиваю немного сока, не желая ничего отвечать. Но мне и не надо отвечать, Лэнс продолжает говорить сам:
— Что случилось между вами? Я достаточно долго не слышал новостей от парней, не слышал и новостей от Гая. За помощь ему в твоём спасении мне пришлось залечь на дно, постараться оградить от опасностей Софи. Мы не так безрассудны, как, к примеру, Зайд с Нейтом.
— Где Софи? — спрашиваю я, чувствуя лёгкое волнение. Всё же из-за меня весь этот сыр-бор.
— В Сан-Франциско. На территории, которая не подвластна Могильным картам, так что она в безопасности, пока я решаю проблемы здесь.
Так значит Вистан блефовал, когда угрожал убить её, решив этим заставить меня стрелять в Гая. Он бы её тронуть не смог. Однако эта информация уже бесполезна, но даже знай я о ней ещё тогда, ничего бы не изменилось. Нейт с Зайдом всё ещё оставались под угрозой.
— Мне жаль, что вам приходится через это проходить из-за меня, — начинаю я, и звучит это всё сперва так, словно я виню себя во всех произошедших бедах, однако имела ввиду я не это, поэтому спешу добавить: — но вы все прекрасно понимаете, что моей вины в этом нет никакой. Я более чем уверена, что папа ничего с Натали не делал, что всё это глупая ошибка. Что наше с Гаем знакомство – самое крупное глупое совпадение или шутка жизни или Бога, смотря в кого или во что вы верите. Вы все помогли ему спасти меня, однако с самого начала виноват был только он.
Лэнсу мои слова не нравятся. Он стоит передо мной опустив взгляд, словно если мы посмотрим в глаза друг другу, то всё станет лишь хуже.
— Ты права, — говорит он. — Ты умная девушка, Каталина, много чего узнала и много что ещё узнаешь, но тебе нужно понять, что за всё приходится расплачиваться.
Я хмурюсь, потому что его слова звучат так, будто он вдруг поймал меня на каком-то крупном преступлении и вот-вот сдаст нужным людям.
— Зачем ты интересовалась Аспидом? — вдруг спрашивает Лэнс.
Он этого знать не мог. Никто не знал этого кроме Зайда и Вистана. Разумеется, Вистан не будет трепаться о таких делах с человеком, который на него даже не работает, так что остаётся Зайд. Поэтому я не спрашиваю Лэнса, откуда он знает об этом.
— Не буду врать, — честно отвечаю я. — Я хочу избавиться от отца Гая.
— И ты решила для этого воспользоваться Аспидом?
— Рассмотреть как вариант.
Он кивает. У Лэнса светло-каштановые волосы, поэтому при ярком горении лампочек на потолке они кажутся почти блондинистыми, а глаза имеют цвет мёда или карамели. Не такие, как у Зайда, у которого глаза порой кажутся полностью чёрными, особенно в темноте.
— Это хороший вариант, — вдруг говорит Лэнс, удивив меня. — Могильные карты враждуют с Аспидом. Если вдруг между ними появится малейшая проблема, в которую будут втянуты оба, войны не избежать. Ты об этом знаешь, верно?
— Знаю. Но я также знаю, что Могильным картам положить конец можно через правительство или полицию.
— Это плохой вариант. Гай в таком случае займёт место Вистана. Полагаю, и это ты знаешь. Знаешь, но подумываешь о том, чтобы этим воспользоваться. Разве это и есть ваша любовь?
Я понимаю, что не должна раньше времени раскрывать карты, поэтому прочищаю горло и выдаю чистую правду:
— Он меня сильно обидел.
— Я знаю, что он сделал. Но это не может позволять тебе так с ним поступать.
— Я не хочу с ним так поступать. Да, мне хочется сделать ему больно, но я не буду поступать с ним так жестоко.
— Тогда для чего же ты упомянула второй вариант уничтожения Вистана?
Кручу в голове свои мысли и соображения, которые едва поступают. Я не была готова к выдаванию своих планов Лэнсу, не была готова к открытым душевным разговорам на кухне, пока Нейт с Моникой милуются друг другом неподалёку. Я вообще не хотела никого в это втягивать, кроме Зайда, с которым мы уже кое-что вместе исполнили.
— Гай может передать всю власть своей жене? — спрашиваю я, когда в голову неожиданно прилетает идея.
— Глава английской мафии – женщина? — в задумчивом и удивлённом тоне заговаривает Лэнс. Мне кажется, эти слова для него даже звучат нелепо, особенно если вспомнить о том, какое у Могильных карт отношение к женщинам. Вистан однажды уже рассказал мне об этом. — Это никогда не практиковалось. Никогда за всю историю семьи Харкнессов.
— Прописано ли где-то о том, что женщина не может возглавлять их мафию? — спрашиваю я, а потом думаю: может быть, Лэнс не тот человек, у которого нужно спрашивать о таком, ведь он может ничего не знать, никогда не входя в число членов Могильных карт. Однако, как он мне признался, он кузен Гая, а значит может всё-таки располагать полезной информацией. Чем больше людей одурачить, тем прочнее будет моя ложь.
— Нет. Такого правила нет. Никому и в голову не могло прийти, что женщина может быть боссом. В особенности этого никогда не допустили бы главы мафии, а все они были одного поля ягоды. Такие же, как Вистан.
— А это значит, что в случае смерти Вистана Гай может просто передать мне всю свою власть, и ему не придётся быть боссом Могильных карт.
Лэнс кажется ошеломлённым, хоть и старательно скрывает это под маской спокойствия. Однако я чётко вижу изумление в его глазах. Он обводит кухню взглядом, будто желая убедиться, что вокруг нас нет «чужих».
— Это может сработать. Но я не думаю, что ты будешь готова взять на себя такую ответственность. И не надо. Пусть всё остаётся как есть.
Я с ним категорически не согласна, но говорить об этом не спешу. Я лишь согласно киваю, принимая своё поражение, а потом отвечаю:
— Ты прав. Я не справлюсь. Хотя идея была хорошей.
Благодаря тому, что я рядом с Лэнсом всего лишь неуклюжая маленькая девочка, я не вызываю у него ни каплю подозрений. Такое лёгкое моё согласие могло бы озадачить Гая или Зайда, ведь они слишком хорошо знают меня, но не Лэнса, пока что практически не знакомого со мной. По крайней мере, с новой версией меня.
Итак, игра немного меняется. Хотя пусть так думают все, кто пригодится мне в её завершении.
Нейт с Моникой весело поют что-то, пока я размышляю, игнорируя этот шум. Зайд не станет помогать мне, если я сообщу ему о своих истинных мотивах, которые зародились в моей голове не так давно. Так что мне придётся схитрить. Я скажу ему то же самое, что только что преподнесла Лэнсу.
Дверь на кухню вдруг открывается. Я поворачиваю голову и вижу входящую Хизер. Мы так давно не видели её, что я могла бы и не узнать её сперва, однако пепельные волосы, яркие серые глаза и губы, накрашенные тёмно-красной помадой, сложно было бы не вспомнить.
— Хизер! — весело вопит Нейт, падая со стула.
Моника громко хохочет, наклоняясь к своему парню, а со стороны Зайда летит насмешливое: «Придурок!». Лэнс помогает Нейту встать.
Хизер обводит взглядом кухню, смотрит на меня, кивает будто в приветственном жесте, и я поражаюсь: когда это мы стали подругами.
— Привет, олухи, — усмехается она, закрывая за собой дверь, вследствие чего музыка снова бьётся уже о поверхность двери и грохочет снаружи. — Я не пропустила что-то важное?
— Пропустила, цыпа, — отвечает Зайд. — Нейт уже сделал Монике предложение. Сейчас они оба занимаются ху_нёй.
— Рада слышать... Мои поздравления, голубки. Вот небольшой презент.
Она достаёт из чёрного пакета необычную квадратную бутылку из чёрного стекла и золотистых витиеватых надписей. Коньяк или виски.
— Спасибо, Хизер, — улыбается Моника, принимая подарок с рук девушки.
Хизер кивает. На ней чёрные кожаные штаны, серая футболка с разными узорами и кожаная жилетка поверх неё. На шее висят множество звенящих цепочек. Длинные ногти на руках окрашены чёрным лаком.