Плотно закрыв крышку, я откладываю бутылку в сторону и вновь рассматриваю помещение, в котором сижу.
Моя смерть пока не в их интересах. Я нужна им живой. А значит, смерти можно не дожидаться – только пыток и страданий.
Не знаю даже, что из этого хуже.
Встаю на дрожащих ногах и иду к окну, осторожно выглядывая из него. За ним стоят два человека – высокие и что-то бурно обсуждающие мужчины. Даже через небольшую щель я вижу по пистолету у них на поясе. Затем вглядываюсь в лес, будто по одному его виду смогу понять, где нахожусь. Внутрь закрадывается маленькая, но всё же ясная искорка надежды, когда я вижу тоненькую серую полосу там, на земле, подальше от высоких деревьев.
Дорога!
Здесь есть дорога. А если есть дорога, значит, есть и люди. И проезжающие машины.
Вистан Харкнесс провёл переговоры со всеми своими братьями в широком зале для семейных совещаний, выслушал мнение каждого насчёт убийства Серебряного Стивена Гастингса.
Спустя какое-то время горничные накрыли на стол, и Харкнессы собрались для обсуждения семейных новостей. Кто-то делился успехами своей дочки в частной школе, кто-то хвалил сына за его достижения в спорте.
– Босс, вас к телефону, – неожиданно сообщил Вистану телохранитель, осторожно приблизившись к столу под открытым небом. Затем, наклонившись ещё ниже, он прошептал: – Кажется, мистер О’Райли.
В тот момент Вистан сидел в великолепном саду Королевства – так Харкнессы называют свой центр, семейный особняк в Лондоне, жилище всех братьев, сестёр и – когда-то – родителей нынешнего босса. От услышанного его лицо исказилось в мерзкой гримасе настоящего злодея, потому что была лишь одна причина, по которой Кормак О’Райли мог с ним связаться.
Вистан собирался вернуться в Америку через пару часов, до того как получил звонок от Джаспера Мендеса о том, что Каталина схвачена. Стоило лично проконтролировать, как эту девчонку приведут в поместье.
– Прошу меня извинить, – произнёс он, вставая из-за стола. – Очень важный звонок.
Темнокожая горничная тут же подала ему полотенце, которым он вытер рот и вернул обратно.
Сидящие за столом родственники продолжили обсуждение своих жизней. У габаритных фонтанов с мраморными скульптурами резвились их детишки – племянники и племянницы Вистана. Мальчики и девочки, приходившиеся друг другу кузенами.
Отойдя дальше к зелёной лужайке, открывавшей виды на зелёный массив Хэмпстед-Хит на севере и на проступающие сквозь лёгкую дымку очертания небоскрёбов Лондона, сверкающих в лучах солнца, на юге, Вистан принял телефон из рук телохранителя.
– Я слушаю, – злобно проговорил он, жестом веля охраннику отойти. Тот послушно покинул его, легонько кивнув головой.
– Мне нужна встреча, – твёрдо произнёс отец Каталины на той стороне провода.
– Неужели? С чего бы это?
– Встретимся в Сиэтле сегодня вечером. Если нет, я не побрезгую воспользоваться своими связями.
Вистан ухмыльнулся. Он помнил, какое могущество когда-то имел Кормак О’Райли, известный сейчас как Джереми Норвуд. Его всегда забавляло то, что старый враг-ирландец взял себе английскую фамилию.
– Нечего пускать в ход угрозы так скоро, Кормак, – неодобрительно цокнул Вистан. – Я сам с удовольствием встречусь и обсужу с тобой то, что вызывает у тебя такой гнев. Догадываюсь, какая у нас будет тема для разговора.
– На территории вьетнамцев, – приказным тоном поставил условие бывший ирландский мафиози в ответ. – Так и никак иначе.
Вистан прекрасно понимал, почему Кормак выбрал Сиэтл для своего нового места проживания, после того как бросил прошлую «профессию». Ирландцы заправляли на одном конце Америки – в Бостоне, Нью-Йорке, Чикаго, – а Сиэтл находился на совершенно другом. Причём моментами приходили иные мысли – наверняка полностью отказаться от своих полезных связей Кормаку не хотелось, и при этом он рассчитывал на защиту вьетнамцев: особенно учитывая то, что «Могильные карты» не промышляют на их территории. К тому же Сиэтл с его бесконечными офисами и зданиями разных компаний – отличный выбор для построения уже легального бизнеса. Так что вскоре Кормак О’Райли, сменив имя на Джереми Норвуд, организовал свою строительную компанию, которая приносила ему, конечно, меньше прибыли, чем во времена мафиози, но на жизнь хватало. На роскошную жизнь.
– Будет так, как тебе угодно, – согласился Вистан.
А через несколько часов после этого телефонного разговора сел на частный самолёт и прилетел в Сиэтл уже к двум часам дня в сопровождении своих телохранителей, как и планировалось изначально.
Кормак О’Райли назначил встречу на берегу залива Пьюджет-Саунд в районе Магнолия, предлагавшем живописные виды и атмосферу уединённости. Ирландец уже ожидал его на месте. Но не один – он привёл за собой Джейсона Берри, своего верного охранника, служащего у нынешних Норвудов ещё со времён правления Кормака в одном из ирландских кланов.
Едва Вистан сделал шаг вперёд, как на него обрушились твёрдые слова:
– Ты знаешь, по какой причине я позвал тебя. Где моя дочь? Я точно знаю, что это твоих рук дело. Твоих и твоего ублюдка-сына.
– Я понятия не имею, где она, – ухмыльнулся Вистан, с ярым удовольствием представляя, как дочурка врага подвергается прямо сейчас пыткам.
Кормак разозлился от этого ответа.
– Врёшь! Это ведь ты послал своего сына уничтожить жизнь моей дочки! – Он сделал резкий шаг вперёд, а Вистан совершенно не пошевелился. – Семь лет назад мне дали шанс на новую жизнь. Дали шанс уберечь дочь ото всей этой мерзости, в которой мы плавали… Но ты забрал у меня этот шанс, когда твой сын переступил порог моего дома и завладел сердцем Каталины.
На сей раз злость охватила Вистана, хотя он старался держать спокойный настрой до последнего.
– А какой ценой тебе далась эта твоя новая жизнь? Стоит ли тебе об этом напомнить, Кормак?
Он сделал шаг вперёд.
Вистан был на несколько сантиметров выше Кормака, он стройнее и всегда держит голову приподнятой, словно король, глядя на всех сверху вниз. Волосы у них почти одинакового цвета и глаза у обоих светлые – у одного серые, у другого зелёные.
– Ты меня предал, – продолжил Вистан и с удивлением заметил, как эти слова напомнили о давней боли. – Ты ведь помнишь?
– Ты мучил её, – нахмурился Кормак, совершенно не считая себя провинившимся в чём-то. – С самого первого дня, как похитил.
Он решил сделать вид, что ничего иного Вистану не сделал.
– Разве это было твоё дело, что я творил со своей женой? Со своей собственностью?
– Господи, Вис, она была человеком, а не твоей вещью.
Различий у этих двоих было не сосчитать.
Едва Кормак О’Райли встретил Марию Кортес, как беззаветно влюбился и поклялся себе оберегать её ценой собственной жизни. Он делал для неё всё. Любил, лелеял, заботился, не позволял никому её обижать. И ровно так же относился к своим детям.
А Вистан Харкнесс, встретив Натали Моретт, просто присвоил её себе. Его отцу ничего не стоило уладить всё так, что никто больше девочку искать не стал. Так что она и в самом деле стала собственностью британского на тот момент «принца», без права на голос и выбор.
– Я доверял тебе как самому себе, – процедил сердито Вистан. – Не ожидая, что ты вонзишь нож мне в спину.
– Я сделал это ради дочери. – Кормак почувствовал укол вины после этих слов, но сразу тряхнул головой и уверенней продолжил: – Неужели ты поступил бы иначе, будь на моём месте? Если бы дело касалось Дианны.
– Никогда, – фыркнул Вистан. – Наше дело и его благополучие выше родственных связей. Дианна сама пошла бы на жертву ради него. Я хорошо воспитал свою дочь.
И в этом тоже крылось их огромное различие.
Кормак был готов на любые жертвы ради своей жены, сына и дочки, а Вистан мог продать родных детей для благополучия «Могильных карт».
– Мы совершенно разные, – произнёс разочарованно ирландец.
– О, в этом ты прав. Особенно мы отличаемся тем, что когда-то я был готов заслонить тебя собой от пули, несмотря на вражду наших семей. Теперь я понял, какой это было ошибкой и как мудры были мои предки, раз ненавидели вас всех.
Кормак потряс головой, не соглашаясь с бывшим другом. Ему не верилось, что когда-то он считал его братом, человеком, на которого можно положиться. Да, Кормак предал его. Ради дочки. Ради маленькой Каталины. Впервые он взял крошечное создание на руки и тут же решил уберечь её от всего того, в чём погряз сам. Он пошёл на сделку, результаты которой нанесли много вреда «Могильным картам», а взамен получил возможность начать новую жизнь вдали от мафиозных кланов.
Конечно, Вистан имеет право на него злиться. Но он не должен был втягивать в это Каталину.
– Верни мне мою дочь, – взмолился он, наплевав на гордость. – Возьми меня вместо неё. Сделай со мной всё, что захочешь. Но только верни её нашей семье.
Губы Вистана растянулись в дьявольской улыбке. Ох, какое же блаженство видеть врага таким сломленным и униженным. Готовым ползать перед ним на коленях.
– Знаешь, сперва мне хотелось отплатить тебе смертью твоей драгоценной дочки, – произнёс он, с наслаждением глядя на то, как побледнело лицо Кормака после этих слов. – Да, мой сын должен был это сделать. Обесчестить её, унизить, затем убить и бросить её тельце гнить. – Вистан внимательно следил за реакцией бывшего друга, смотрел на то, как у того почти затряслись поджилки. – Но планы изменились. Мой сын подал мне просто замечательную идею. Гораздо действенней я отомщу тебе, если свяжу твою дочку со своей семьёй родственными узами. Как здорово, верно? Дочка Кормака О’Райли станет Харкнесс! Иронично получается. – Он сделал небольшую паузу, чтобы дать собеседнику немного времени опомниться. – И противостоять ты мне не посмеешь, Кормак. Я знаю. Ведь едва ты решишься обратиться к своим друзьям-ирландцам, как они либо пошлют тебя, либо прикончат твою драгоценную Каталину, пока будут расчищать себе путь. Ведь она к тому моменту будет частью моей семьи, вашим врагом.