На нём белая рубашка, штаны с подтяжками, а на руках – всё те же чёрные перчатки. Сверху на широкие плечи накинуто бежевое пальто.
Мне хочется ничком упасть на пол перед ним и умолять. Унижаться, прося его отпустить меня, ведь я не хочу умирать, не хочу больше чувствовать эту боль.
– Да брось, птичка. – Он словно читает мои мысли.
Джаспер хватает меня за локоть и ведёт к выходу из здания.
Я теряюсь от его странного поступка, поэтому беспомощно плетусь туда, куда он меня тащит, не прилагая никаких усилий для сопротивления. Его хватка несильная, он словно нарочно не надавливает на мои ссадины. Мне кажется, если бы он хотел сделать мне больно, он бы это сделал.
Когда мы доходим до Хью и полицейского, Джаспер выталкивает меня вперёд, демонстрируя собравшимся мужчинам.
– У меня только один вопрос, мой дорогой друг… – его голос абсолютно спокоен и даже слегка весел. – Почему она гуляет по коридору, словно находится у себя дома? Когда я говорил «будь ласков с ней», я имел в виду не это.
В ответ Хью зло смотрит на меня, из-за чего внутри всё сжимается. От дикого страха. От ужаса предстоящих пыток.
– Каким образом она вызвала полицию? Почему она не в отключке? Ты не дал ей таблетки? – продолжает тем временем Джаспер. – Ты знаешь, что от тебя ничего не останется, узнай об этом босс? Повезло, что я решил заглянуть к вам. А если бы она сбежала?
– Эта дрянь стащила мой телефон, и…
– Не хочу ничего слышать. Такой кабан, как ты, не может усмирить девочку, уму непостижимо! Думаю, пора подключить к этому кого-то более подходящего.
Всё это он говорит прямо перед полицейским, ничуть не смущаясь его присутствием. Будто бы этим хочет показать мне, что деваться некуда. Что нет больше никакой надежды на спасение. Он словно давит на меня психологически, манипулирует, вертит как куклу в руках.
А коп, лишь мимолётно глянув на меня, безразлично отворачивается и идёт обратно к машине, напевая какую-то песенку.
Глава 20
Часы проходят мучительно долго.
Я перестала следить за сменой ночи и дня, поэтому, если бы меня спросили, сколько времени мне пришлось провести здесь, я бы просто не смогла дать ответ. Может, часы, может, недели, может, месяцы и годы…
После того как Джаспер схватил меня и приказал вернуть обратно в мою «камеру», я услышала, как треснуло от ужаса сердце. И на этот раз вытошнить таблетки мне не позволили. Я потеряла сознание и проспала больше нескольких часов. А может, прошли целые сутки.
Этого я не помню.
Они хотят, чтобы мой организм перестал сопротивляться. Желают, чтобы я лежала смирно и подчинялась, не пытаясь сбежать, поэтому не оставляют меня в здравом уме.
Помню, что, вернув себе телефон, Хью нанёс несколько ударов мне в рёбра, выбивая из лёгких воздух. Но бил он не настолько сильно, чтобы что-то сломать, лишь пару раз пнул в живот, наслаждаясь своей властью.
Сидя на том же холодном полу, прикрытая тонким пледом, который мне передал Джаспер с издевательскими словами: «Не дай бог умрёшь раньше времени от какого-нибудь обморожения», я безразлично гляжу в окно, потеряв все надежды на спасение.
Полиция не поможет. Позвать кого-то другого не выйдет.
Я всхлипываю в отчаянии от собственной слабости, не задерживаю в себе слёз, которые текут и текут по щекам, падая на пол, покрывая всё круглыми мокрыми пятнышками. Чёлка прилипла ко лбу от пота, всё тело в ссадинах и ушибах, на рёбрах появилось несколько синяков. В волосах и на лице засохла корочкой кровь.
Я не выглядела так отвратительно ещё никогда. Я жалкая и ужасная.
Ложась на пол и скрючиваясь как эмбрион, я вдруг вспоминаю зелёные глаза. И от этого слёзы льются сильнее. Что ему сказал Уэйн? Ведь навряд ли ему сообщили всю правду. Наверняка Гай думает, что я сбежала. А что ему ещё могли сказать?
«Она сбежала куда-то».
«Она вернулась домой к папочке с мамочкой».
«Теперь нет смысла что-то предпринимать. Она ушла».
А может, он этого хотел? Может, он знает о том, что происходит? Может, его игра со мной всё ещё продолжается?
А следом в голову лезет ещё больше вопросов.
Изменилась бы моя жизнь, если бы я никогда не встретила его с книгой Чака Паланика в университетской библиотеке? Если бы не посчитала его привлекательным и не повелась на красивые речи и безупречное лицо. Если бы оказалась умнее тех дур, пускающих на него слюни.
Если бы отказалась идти с ним на свидание и всячески избегала.
Забавные, однако, шутки у судьбы. Ведь я всю жизнь отворачивалась от любых попыток ко мне подкатить как хороших, так и не очень парней. Игнорировала предложения мамы, когда она рассказывала мне о сыновьях своих подруг.
А незнакомец, возникший вдруг из ниоткуда, парень, в которого я впервые по-настоящему влюбилась, как оказалось, хотел меня убить.
Я вспоминаю родителей. Любящие руки мамы и всегда относившегося ко мне как к самому драгоценному папу.
«Но он ведь оказался не тем, кем ты его всегда считала», – шепчет внутренний голос, пытаясь вытеснить отца из сердца. А я говорю, что не знаю, верю ли до конца в услышанное. Папа не мог… Он неспособен на такое. Что-то здесь не так.
А может, я просто пытаюсь обмануть саму себя.
Почему именно я?
Смахиваю накопившиеся слёзы с глаз, проглатываю ком в горле и борюсь с желанием кричать. Мне хочется кричать, чтобы голос ослаб, чтобы силы окончательно покинули это маленькое тело.
Я ужасно слаба. И не хочу всего этого чувствовать.
Я всё гляжу на серый потолок, с которого уже давно слезла краска. Смотрю на стены, считаю, сколько царапин на них. У меня всё болит: как изнутри, так и снаружи.
Полицейский, оставив меня на растерзание, уехал, лишив шанса на благополучный конец.
Ищет ли Гай меня сейчас?
Целыми часами я лежу на полу в грязи. Мне плохо, голова кружится, меня периодически подташнивает. Организм сопротивляется гнетущей атмосфере. Он ведь не привык к пыткам, не привык к побоям.
А Хью действительно бьёт меня, чтобы оставить на теле как можно больше синяков. Это его задача, его цель. Он не хочет оставлять меня невредимой. Однако он точно учитывает, как бить правильно, чтобы не нанести серьёзного вреда и не лишить меня ненароком жизни раньше времени.
Внутри чувство дикого страха медленно сменяется гневом, а ещё в какой-то степени безразличием. Мне почти всё равно, что будет дальше. Я знаю, что умру в любом случае, поэтому боли почти уже нет. Я просто научилась за часы пыток её притуплять.
Почему он не приходит за мной?
Когда я переворачиваюсь на спину, желая встать, вдруг ощущаю что-то колющее на спине. В моём платье что-то есть. Что-то маленькое и твёрдое. Нахмурившись, я еле-еле привстаю на локтях и сую руку за спину, пытаюсь нащупать, что же это такое. А спустя секунду открепляю с платья и достаю маленький чёрный предмет.
О боже мой.
Это чип для слежения, который оставил на мне Гай. Всё это время он был на мне.
Он едва не выскальзывает из моих трясущихся рук, я так взволнована, я так себя ненавижу за очередную попытку зажечь в сердце надежду, но не могу перестать поддерживать в себе тягу к жизни. Мне кажется, сердце со мной согласно, и оно больше не стучит так сильно, как раньше. Оно успокаивается в груди, пока ладони продолжают потеть.
Глава 21
Я возвращаю чип обратно на внутреннюю сторону платья, закрепляю при помощи липкой части.
От волнения вперемешку с тревогой кружится голова. Таблетки, которыми меня пичкают, явно подавляют сопротивляемость психики, и оттого я вечно чувствую тянущую слабость в конечностях. Ложусь обратно на пол так, будто он стал моей кроватью. В тело упираются острые края деревянных щепок, осколки бутылок и кирпичей, но мне наплевать на эту пустяковую боль. Я всё думаю: сработает ли чип. Догадается ли Гай искать меня с его помощью?
Будет ли он меня вообще искать?
Проходят минуты, потом часы. А я всё продолжаю лежать, и меня никто пока не тревожит. Моментами я думаю о смерти. Эти мысли на самом деле стали мне гораздо ближе, чем мысли о жизни за всё это время. Я часто думаю о ней. Так часто, что уже почти свыкаюсь.
Но потом я поворачиваю голову в сторону, чтобы слёзы потекли вниз, не застыв около уголков глаз.
Воздух застревает у меня в горле, когда я вижу то, что не должна была бы видеть. Какое-то сумасшествие.
– Каталина.
Я не знаю, что происходит с моим телом, с моей душой, с моим сердцем и головой после того, как я слышу этот голос и вижу его лицо. Но сил встать у меня не находится. Я так рада видеть его… Так рада смотреть в его зелёные, пленившие мою душу глаза, что больше не думаю о том, где я нахожусь, в каком аду пребываю столько времени. Больше не чувствую ничего, кроме облегчения.
– Гай… – мой шёпот слишком тихий. Я с трудом разговариваю. – Забери меня отсюда…
Я еле слышу саму себя. Голос совсем охрип, и он с огромной силой выбирается наружу из горла. Я думаю, что при виде такого ужаса он подскочит ко мне, поднимет на руки и увезёт в безопасное место, как всегда делал.
Но Гай стоит на месте, будто ничего и не происходит. Он спокоен, ровно дышит, смотрит на меня сверху вниз с какой-то мягкостью и одновременно строгостью.
– Почему ты ничего не делаешь? – плачу я, хрипя ещё больше. – Почему ты просто стоишь?
– Я не могу тебе помочь.
Я чувствую, как разом трескаются все мои кости. Потому что боль ровно такая же, как если бы кто-то сжал моё тело и разломал меня пополам.
– Ты сильная, Каталина, и ты с этим справишься. Я тебя жду.
Осознание доходит до меня уже на следующую секунду.
Мне дали очередные таблетки полчаса назад. Всего полчаса назад. Как раз пришло время, когда они начинают действовать.
Это просто галлюцинация.
Он мне лишь кажется. Мой мозг спроецировал человека, в котором, как мне казалось, я больше всего нуждаюсь.