– Я подписал контракт.
Я сразу вспоминаю те бумаги, над которыми он сидел в столовой. Хмурюсь, не понимая, что это может значить.
– Какой контракт?
– Контракт, подтверждающий то, что впредь я снова пополняю ряды личных наёмников босса.
Глава 29
Мне хочется позвонить парням.
Нейту или Зайду, чтобы попросить совета. Не знаю почему, но в последнее время я начинаю воспринимать их как своих старших братьев, на которых можно положиться. Немного чудаковатых, но всё же старших братьев.
Но у меня нет с собой телефона, и я сомневаюсь в том, что Вистан позволит мне куда-либо звонить.
Поэтому я надеваю принесённое мне платье – из красного шёлка, доходящее до щиколоток, – безо всяких вопросов и готовлюсь выезжать. Как оказалось, едем мы на «задание» вместе с Джаспером. И я мигом вспоминаю о том, что однажды уже слышала о наёмных убийцах босса от Гая и об их привилегированном положении. Вместе с этими мыслями в голову приходит и ещё одна: будет ли там и Уэйн?
Мы стоим в просторном холле поместья Харкнессов, я нервничаю, ладони у меня вспотели, а голова кружится, словно карусель.
– Что я должна буду делать? – спрашиваю, хотя не хочу знать ответ.
Джаспер поправляет перчатки, а потом усмехается.
– Всё, что твоей душе угодно. Главная цель – чтобы Фам отвлёкся на тебя.
– Но зачем это нужно?
– Пока Сиэтл разделён на две части: одна принадлежит «Могильным картам», другая – вьетнамской мафии, – сообщает уже известный мне факт Джаспер. – Вистан хочет забрать их часть, но вьетнамцы могут взбунтоваться или выдвинуть какие-то свои условия. Играть с нами, в общем. Так что твоя красота должна будет его вразумить.
– Каким образом я его вразумлю? – недоумеваю я.
– Подумай сама. Дам подсказку: твой отец – Кормак О’Райли.
И тут до меня доходит.
Не знаю, насколько правильна моя догадка, но я решаю, что дело снова в связях. Возможно, они намереваются показать, что дочь ирландского мафиози теперь член семьи Харкнесс, а это для вьетнамцев может означать только одно – две наши семьи породнились, а значит, возросло могущество Вистана. Наверняка вьетнамской мафии не захочется связываться с «Могильными картами» после такого. Меня, короче говоря, хотят использовать просто как рычаг давления.
Не успеваю я озвучить свою догадку и спросить Джаспера, правдива ли она, как со стороны лестницы раздаются шаги. К нам спускается Вистан Харкнесс – в тёмно-коричневом смокинге, с клетчатым галстуком в английском стиле, в начищенных туфлях, с горящими зелёными глазами, направленными в мою сторону. Мне становится тошно лишь от одного его вида.
– Моя прелестная невестка уже готова?
Не думала, что только звук голоса может вызывать такой гнев и такое острое желание кого-то убить.
– Автомобиль готов, мистер Харкнесс, – оповещает его вошедший в дом молодой мужчина в водительской фуражке и с белыми перчатками на руках.
Вистан кивает, проходит мимо меня к выходу, велит следовать за ним. Джаспер указывает на дверь и говорит:
– Только после вас, моя дорогая.
Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не наступить ему на ногу каблуком своих туфель, когда прохожу к выходу вслед за отцом Гая.
Во дворе почти никого нет. Я лишь моментами оглядываюсь по сторонам и вижу, как за нами шагают двое мужчин, одетых как телохранители. Забавно, что убийцам и палачам тоже нужна своя охрана. Забавно, что они тоже боятся смерти. Гай говорил, что Харкнессы приравнивают себя к Богу, считают, что им всё позволено. Но, так или иначе, они все смертны, в отличие от Бога. А значит, при должном подходе убить можно и самого Вистана.
Мне от этих мыслей становится легче.
И ещё немного легче от мысли, что я припрятала ножик Гая у себя под платьем. На всякий случай. Но надеюсь, он мне не понадобится.
Нам открывают двери в чёрный «Бентли». Вистан влезает первый, Джаспер уступает мне. Я стараюсь лишний раз не шевелиться, чтобы не напоминать о своём присутствии, будто это возможно.
– Забавно, – вдруг заговаривает Вистан, когда машина уже выезжает на подъездную дорожку и ожидает, пока откроют ворота. – Ты напоминаешь мне Кормака. В тебе больше генов от матери, если говорить о внешности, но твой взгляд… он очень похож на взгляд моего старого друга.
– Старого друга? – переспрашиваю я, и мой голос ясно передаёт то, что я удивлена этим заявлением. Помнится, они были врагами, а не друзьями. Враждовали целыми семьями со времён войны между британцами и ирландцами.
Я хмурюсь, снова утопая в этом болоте замешательства, которое стало мне таким привычным.
Вистан улыбается; снова как-то по-хорошему и даже по-человечески. Глядя на такую улыбку, забываешь, что он чудовище во плоти.
– Скажи, как тебе удалось простить моего сына? – спрашивает Вистан, проигнорировав мой прошлый вопрос. В его руке вдруг появляется сигара, и я машинально напрягаюсь, вспоминая, что этой вещью он долгие годы мучил Гая. Вспоминаю шрамы на спине. Вспоминаю недавнее событие. – И не только простить, но ещё и полюбить.
Я не отвечаю, потому что сама не знаю, что сказать. Я никогда не задумывалась об этом. Не заметила, когда начались перемены в моём сердце.
– Ответа не имеешь даже ты сама? – ухмыляется Вистан, закуривая сигару. – Вот о чём я и говорил. Глупая безрассудная слабость. И название ей – любовь. Не может человек, имеющий это чувство внутри себя, быть достаточно хорошим лидером. Ты ослабила моего сына, прелестница.
Я не хочу его слушать, но тем не менее продолжаю сидеть и слушать. Автомобиль едет по трассе, мы проезжаем мимо знакомых мне улиц, и я в миллионный раз вспоминаю родителей. Вспоминаю папу…
– Почему моему отцу нужно было убивать вашу жену? – спрашиваю я. – Он мог убить вас или ваших детей.
Вистан не ожидал этого вопроса. Его тёмные брови слегка приподнимаются, а глаза сияют интересом. И Джаспер, в свою очередь, не сводит с меня взгляда.
Вистан тушит сигару в пепельнице, встроенной в дверцу машины, и отвечает:
– Наверное, он думал, что я её люблю.
Я отрицательно качаю головой. А в сердце боль и отрицание всего, что я знаю и слышала.
– Я уверена в том, что он не делал ничего подобного. Вы его подставили.
Он отводит руку с сигарой на мгновение, но в этом жесте мне удаётся разглядеть его растерянность.
Я отказываюсь верить во всё это до сих пор. И каждую секунду, пока дышу, буду отказываться. Папа никогда не проявлял агрессии или склонностей к насилию. Папа никогда не повышал и голоса на нас с мамой. Он целовал её каждый раз, приезжая домой, обнимал и говорил нежности, пока она сидела рядом. Он не упускал возможности касаться её руки и гладить пальцы, если она стояла где-то поблизости.
Может быть, когда-то папа и в самом деле возглавлял один из ирландских кланов, но всё же сумел начать новую жизнь. Он ушёл, а значит, не хотел оставаться убийцей. Желание стать нормальным человеком перевесило стремление к власти, чего не сказать о Харкнессах.
Поэтому я уверена, что Натали погибла точно не от его рук.
И, кажется, наконец у меня появилась по-настоящему стóящая цель – распутать всю эту паутину.
Мы доезжаем до ресторана – роскошного высокого здания, подсвеченного золотыми фонарями и украшенного узорами. Стены окрашены в элегантные оттенки, которые отлично сочетаются с мраморными вставками.
У входа нас встречает молодая девушка-хостес в белоснежной рубашке и юбке-карандаше. Она учтиво улыбается, приветствует нас и сообщает, что проводит до нашего столика. Вероятно, она уже была предупреждена о визите Вистана. Мы проходим через широкий, почти королевский зал, освещаемый хрустальными люстрами на украшенных изображениями ангелов в стиле барокко потолках. Людей, помимо официантов и хостес, нет. Я догадываюсь: наверное, весь зал на сегодняшнюю встречу закрыли на спецобслуживание.
– Посмотрим, на что ты готова ради моего сыночка, – усмехается Вистан, крепко сжимая мой локоть, но всего на мгновение.
Я сглатываю, твердя самой себе, что готова на всё.
За пышным столом нас уже ожидает знакомый мне вьетнамец. Он облачён в чёрный костюм, расшитый золотистыми изображениями дракона, а за спиной по обе стороны стоят два телохранителя.
– Рад тебя видеть, Фам, – широко улыбается Вистан, пожимая руку своему вьетнамскому другу.
Я стискиваю ладонь в кулак от волнения, а Джаспер велит мне садиться, по-джентльменски выдвигая для меня стул.
– Джаспер Мендес, – приветствует его Фам Ле Зунг. – Снова в строю?
– Да, мистер Фам, – отзывается в ответ парень. – Безмерно рад снова присоединиться к этой дружной английской семье.
Тёмно-карие глаза Ле Зунга устремляются в мою сторону. На мне платье с таким глубоким декольте, что, в принципе, я могла бы и не надевать ничего, однако его взгляд не тянется к моей груди. Он смотрит только мне в глаза. От этого ещё более неловко.
– Однажды мы уже виделись с этой прелестной девочкой, – говорит он, пододвигаясь ближе к столу.
Вистан садится рядом со мной, с другой же стороны устроился Джаспер. За нашими спинами стоят двое телохранителей Вистана.
– Возможно, это мой тебе подарок, – говорит Харкнесс-старший, заставив меня похолодеть. Но затем он смеётся. – Может быть, тебя заинтересовали бы подарки такого рода?
– О, ещё как, – рассматривая меня как товар, отвечает Ле Зунг. Его улыбка такая белоснежная, что на фоне смуглой кожи кажется даже неестественной. – Но в последний раз она стояла передо мной, держа под руку твоего сына. Я подумал, что они пара.
Я вспоминаю: мне нужно произвести на него впечатление, показать, что я – дочь ирландского мафиози, жестока и коварна, какой должна являться криминальная принцесса. Держу в голове эту мысль и пытаюсь понять: как же мне это сделать?
– Что насчёт передачи мне своей доли города, Фам? – спрашивает Вистан, игнорируя слова своего собеседника.
Официант приносит бутылку дорогого вина и быстро исчезает из поля зрения двух мафиози. Я т