Предатель.
Едва Вистан скрывается из поля моего зрения, а Джаспер отходит вместе с ним, я толкаю Уэйна в грудь. Он совсем не ожидал того, что я применю силу против него и вообще против кого-нибудь, поэтому с шумом ударяется о стену спиной.
– Как хорошо, что ты здесь, – говорю я. – Теперь у меня будет возможность заставить тебя страдать, как ты заставил меня.
– Придержи язык, сучка, – шипит он.
Я вспоминаю о ножичке Гая, припрятанном в моём платье, вынимаю его и моментально направляю к паху Уэйна. Он от удивления прижимается к стене вплотную, приподняв руки.
– А как теперь заговоришь?
Уэйн издаёт тяжёлый вздох, когда я прижимаю лезвие сильнее.
– Но ты ведь всё ещё жива, – говорит он, его брови сводятся от злости, однако голос звучит испуганно. – Тебе не за что теперь мне мстить.
– Не за что?! – вскрикиваю я. Потом вытираю рукой тональный крем, густо лежавший на моей коже. – Видишь эти ссадины и синяки?! Это всё из-за тебя!
Я отхожу, отодвигаю ткань платья, демонстрируя повязку, скрывающую рану, на ноге:
– И это! В меня стреляли! Ты, ублюдок, виноват в том, что мне пришлось пережить!
– Это не самая большая трагедия, – зло отвечает Уэйн.
– Да? Наверное, ты прав. Самая большая трагедия будет, когда я воткну этот нож в твоё грёбаное сердце или отрежу им твои яйца!
Я слышу шаги позади себя и оборачиваюсь. Дианна усмехается, на ней теперь немного другой наряд: платье из синего бархата, переливающееся на свету.
– Я вижу, что наша сущность постепенно передаётся и тебе, дорогая невестка, – говорит она с таким наслаждением, будто мы заключали какое-то пари, и она выиграла.
Мне столько всего хочется ей сказать, однако я сдерживаюсь, ведь прекрасно знаю, что она дочка Вистана. Вряд ли кто-то останется целым после того, как оскорбит её.
Я вдруг начинаю представлять нас подружками. Ведь как обычно бывает? Девушки хорошо ладят с невестами своих братьев. Мы вполне могли бы ходить на шопинг вместе, на концерты или в рестораны. Могли бы сидеть за чашкой чая и изливать друг другу душу. Может, сплетничать.
Было бы такое возможно? Вряд ли. В моих глазах Дианна – одна из мучительниц Гая. Прощать её поступки равно тому, как отвернуться от него.
А я никогда не отвернусь от него.
Двери открываются, и в дом входит запыхавшийся молодой мужчина с русыми волосами, собранными в пучок на затылке.
– Диа, детка, мы уже опаздываем, – произносит он, подходя к девушке и чмокая её в губы. – Выглядишь потрясающе.
– Митч, знакомься с Каталиной, – вдруг представляет меня мужчине Дианна. – Уэйн, а ты пока свободен.
Уэйн кивает, и я с досадой гляжу на то, как он обходит меня и направляется к лестнице. Как жаль, что я не успела всё-таки что-нибудь ему сделать.
– Это жена Гая, – говорит девушка, оказавшись около меня и кладя руки на мои плечи.
– Приятно познакомиться, – произносит Митчелл, но в голосе или в глазах ничего приятного нет. – Я много наслышан о жене Кровавого принца.
– Когда вы успели много услышать обо мне, если в браке мы всего ничего?
Такое ощущение, что они оба не ожидали того, что я буду говорить без разрешения, поэтому даже переглядываются.
– Слухи и сплетни распространяются очень быстро, – отвечает Митчелл, нахмурив почти бесцветные брови.
– Митч – сын босса русской мафии, – заговаривает Дианна почти гордо. – Им принадлежит весь Бостон, и…
– Мне, честно говоря, насрать, – отвечаю я безразлично.
Они оба отшатываются от удивления.
– Я… – начинает Дианна, но горничная, внезапно вошедшая в холл через парадные двери, опережает её своим голосом:
– Прошу прощения, что прервала вашу беседу, но водитель уже прибыл.
Дианна встряхивает бархатными волосами, поправляет своё роскошное платье, подходит ближе ко мне и тычет меня в плечо, произнося:
– Посмотрим, на сколько тебя хватит и как скоро ты сдашься. Харкнессы не всем по зубам.
Усмехнувшись, я отвечаю:
– Тогда я воспользуюсь своими зубами, чтобы вгрызться им в глотки.
А затем разворачиваюсь и ухожу к лестнице.
Гай выглядит гораздо лучше, чем в мой последний визит. Кожа не так бледна, губы более розовые, вернулся блеск в глазах.
Я счастлива видеть его выздоравливающим.
– Я принесла тебе поесть, – произношу, постучав костяшками пальцев по дверному косяку.
Повернув голову в мою сторону, Гай мягко улыбается, будто очень рад нашей встрече. Он приподнимается с кровати и убирает волосы назад рукой. Вид у него усталый.
– Мне надоело лежать в кровати целый день, – жалуется он. – Я не привык сидеть без дела.
– Пока ты выздоравливаешь, будешь сидеть на месте, – строго выговариваю я, притягивая стул ближе к кровати. – Это не обсуждается.
Гай издаёт краткий смешок:
– Моя королева мне приказывает?
У меня от таких слов голова идёт кругом, но я держу себя в руках, когда отвечаю:
– Да, приказываю. А теперь открой рот, как послушный мальчик, и ешь.
У него слегка приподнимаются брови от удивления, а я не верю в то, что это всё спокойно сказала ему в лицо. Ещё и таким серьёзным тоном.
Нанизав на вилку кусочек варёного мяса, я подношу его к губам Гая. Он послушно открывает рот.
– Молодец, – говорю я, когда он стягивает говядину с вилки зубами.
– Ты первая женщина, которая видит меня в таком уязвимом состоянии, моя роза, – произносит Гай, жуя. – Я не знаю, должен ли радоваться или грустить по этому поводу.
– Мне только в радость впервые ответить заботой на твою заботу.
На его губах снова появляется улыбка.
Я хочу его поцеловать. Лечь рядом и обнять так крепко, что забудется весь мир. Забудется всё, что когда-либо существовало. Потому что в такие моменты для меня нет иного смысла жизни, только Гай, только он…
– Чем занималась, пока я бездельничал? – спрашивает он.
Я даю ему откусить немного брокколи, а потом отвечаю:
– Ничем… Пыталась найти телефон, чтобы позвонить парням и спросить, как у них дела.
Я закусываю губу, когда вспоминаю Уэйна, а потом пытаюсь понять, стоит ли мне упоминать встречу с ним. Однако в итоге решаю об этом не заговаривать пока.
Гай съедает ещё несколько кусочков овощей с мясом, а потом говорит, что больше не хочет. Я убираю тарелку. Переведя взгляд на комод, вижу раскрытую книгу, лежащую страницами вниз.
– Любишь читать? – спрашиваю, беря её в руку. Мягкий переплёт с изображением половины мужского лица с жутковатой улыбкой. – «Бойцовский клуб»? О чём она?
– О парне, который, сам того не понимая, страдает от раздвоения личности. – После небольшой паузы Гай добавляет: – Но это был жуткий спойлер. Теперь смысла читать у тебя нет, извини.
Я смеюсь, откладывая книгу.
– Ничего страшного. Я не слишком увлекаюсь художественной литературой, честно говоря.
– Здорово. Потому что Моника, например, одержима любовными романами. Нейт любит поныть о том, что все его деньги уходят на книги для неё.
– Тебе жалко было бы тратить деньги на книги для меня? – наигранно обижаясь, спрашиваю я.
– Нет. Боюсь, как раз наоборот: я тратил бы на них все свои миллионы, так что шкафов у нас не хватило бы.
Я смеюсь – искренне и весело. Почти так, будто ничего плохого никогда и не случалось. Его рука тянется к моей ладони. Сейчас на его пальцах нет колец.
– Мне хочется признаваться тебе в любви каждый день, моя роза. В порядке ли я?
Я кладу ладонь на его лоб, делая вид, что проверяю температуру.
– Думаю, да, – улыбаюсь я. – Пока ты здоров, к счастью.
– Значит, всё же я не глупец? – спрашивает он. Глаза смотрят на меня пронзительно. – Надеюсь, меня не обманет собственное сердце.
– Сердце никогда не обманывает… Мне так говорили.
– Пока оно бьётся для тебя, оно вряд ли мне солжёт, – тихо произносит Гай, притягивая меня за руку ближе и целуя ладонь.
Я мысленно возвращаюсь обратно в подвал, в тёмную и прохладную комнатку, в которую нас бросили. Вспоминаю голову Гая, прислонившуюся к стене, вспоминаю весь мой ужас от того, что я не обнаружила сердцебиения спустя несколько часов. Меня едва наизнанку не выворачивает от этих ещё чётких воспоминаний.
– У нас, кстати, не было свадьбы, – произношу я, чтобы отвлечься от тягостных мыслей.
Гай улыбается и кивает:
– Верно… Хочешь свадьбу?
– Не то чтобы хочу, но… было бы здорово.
– Я могу позвонить Нейту, он устроит.
– Хватит обращаться с ним, как со своим мальчиком на побегушках, – смеюсь я. – Ты все задания на него скидываешь.
– За деньги, которые ему платят «Могильные карты», он с радостью займётся любой работой.
Я задумываюсь, вспоминаю разнообразные виды карт и решаюсь спросить:
– Когда ты станешь главным в вашей организации, ты получишь бриллиантовую карту, да?
У Гая мигом меняется выражение лица. Он кривится, словно я произнесла что-то очень неприятное. Меня сильно заинтересовывает эта реакция.
– Что-то не так? – осторожно спрашиваю.
– Я не хочу возглавлять «Могильные карты». Совсем. Я не хочу быть связанным с ними. И никогда не хотел.
«Наверное, дело в его отце», – думаю я. Кто захочет находиться под властью такого тирана всю сознательную жизнь? А потом думаю: может быть, Кровавый принц просто уже устал отмывать кровь с рук?
– Ты можешь это устроить? – спрашиваю я неуверенно.
– Тео поступил очень умно, когда сбежал, – отвечает Гай. – Жаль, я не оказался настолько же мужественным и умным, чтобы решиться на такой шаг… Даже если он и не жив уже, по крайней мере, его убил не собственный отец.
У меня замирает сердце от этих слов, и я снова готова разрыдаться, броситься к нему и обнять так крепко, насколько это вообще возможно. Каждый день мне приходится сталкиваться с этими чувствами, каждый день у меня горит душа от желания забрать хотя бы частичку его боли себе.
– Значит, избежать ты не можешь… – догадываюсь я.