Я задыхаюсь от возмущения:
– Чёрт, ты серёьзно?
– Более чем.
– Но…
– Тем более мы уже почти на месте.
Я отворачиваюсь, глядя в окно.
Шорлайн, как оказалось, это тихий посёлок с маленькими причалами и домами, заросшими кипарисами. Он встречает нас туманом, который клубится над водой, словно призрак. Мы едем по узкой, извилистой дороге, что петляет между небольшими одноэтажными домами с белыми фасадами и зелёными крышами.
Я замечаю ухоженные газоны, украшенные розами и сиренью, качели на верандах и забавные фигурки гномов в цветниках. Кажется, будто в этом маленьком городке течёт спокойная и размеренная жизнь, и я даже думаю, что жители, наверное, и не в курсе того, что весь этот идиллический пейзаж использует в своих грязных делах местная мафия.
Мы проезжаем мимо парка с детской площадкой. Детский беззаботный смех резко контрастирует с моим тревожным состоянием.
Потом сворачиваем с главной дороги на узкую улочку, которая ведёт к берегу. Справа от нас располагаются склады и производственные здания, их стены покрыты ржавчиной и граффити. Слева же – небольшие доки и причалы, где стоят рыбацкие лодки и яхты.
Воздух влажный и солёный, и я улавливаю сладковатый запах морских водорослей.
Мы останавливаемся на небольшом причале, где нас ожидает яхта. Я вглядываюсь в её изысканные линии и блестящую палубу с высокой мачтой, а потом представляю, что в трюме этой красоты скоро будут заперты девушки, которых отправят на растерзание. Меня передёргивает.
Свет солнца отражается бликами на тёмной водной глади, и я стараюсь сосредоточиться на этих красивых явлениях, а не на том, что сейчас будет происходить на моих глазах.
Меня сжирает совесть.
– Скажи, ты же хуй клала на тех девочек, которых мы собираемся продать, да? – заговаривает Зайд снова.
Я растерянно поворачиваю к нему голову.
– Что?
– Ой, не пизди, Лина. Ты увязалась за мной только для того, чтобы выехать из дома и увидеть своих ёбаных предков. Тебя же наружу не пускают, а сбежать ты не можешь. Только не из поместься Харкнессов.
Стараюсь не показывать того, что застигнута врасплох. Пытаюсь казаться спокойной, не выдавая того, что я в шоке от его догадливости.
Но меня хватает на несколько секунд, а затем я решаю наплевать на всё, раз уж попалась.
– Да. Молодец, Зайд, ты очень внимателен к мелочам.
– Я тебя к ним не отведу, – усмехается он в ответ. – Даже не думай. И сама ты к ним тоже не пойдёшь. Будешь сидеть на месте. Я дал слово Гаю, что глаз не спущу с тебя. Поначалу мне казалось, что ты и впрямь решилась помочь этим бедняжкам.
Зайд стучит костяшками пальцев по стенке за своей спиной, явно намекая на находящихся в кузове девушек.
Давит на мою совесть, подлец!
– Знаешь, после того как вы расхерачили мою жизнь, мне уже как-то насрать на других, – честно отвечаю я, приводя его то ли в восторг, то ли в удивление. – Потому что раньше я как раз всегда думала о других.
– Мне похуй, что ты там думаешь по этому поводу, цыпа. – Зайд резко хватает моё запястье, притягивая его к себе, и говорит: – Но мне придётся это сделать.
И на коже снова ощущается холодная металическая поверхность.
– Да твою мать! – ругаюсь я, звеня появившимся на моей руке наручником. Он прикован к рулю. – Ты серьёзно?
– Да, – довольно усмехается Зайд.
– Откуда у вас вообще наручники? Что у тебя, что у Гая… Вы вроде полицейскими не нанимались.
– Для жёсткого секса они могут пригодиться.
Поморщившись на секунду, я, однако, быстро нахожусь с колким ответом:
– Друг с другом?
Зайд фыркает.
– Хуй Гая меня не интересует. Это уже больше по твоей части. Небось ты даже во сне о нём думаешь.
Рассердившись до предела, я понимаю, что больше не хочу с ним говорить. Он как раз этим доволен, когда велит мне сидеть тихо и не высовываться, а сам вылезает из фургона, хлопая дверью так, что транспорт слегка покачивается.
Одна моя рука, конечно, свободна, но это мне ничего не даёт. Ключи от наручника остались у этого иранского говнюка, так что выбраться можно, разве что разломав каким-то образом руль. А это вряд ли выйдет сделать.
В поисках хоть чего-нибудь я тянусь к бардачку и раскрываю его. Крышка распахивается, и к моим ногам тут же падают какие-то бумаги. С интересом наклоняюсь и хватаю их. Ах, понятно. Это досье похищенных девушек. Проходясь взглядом по именам и краткому описанию их внешности, я задаюсь вопросом касательно того, почему они так безмолвно сидят в кузове. Может, их напичкали снотворным? Вполне вероятно.
Едва я дохожу до последней страницы, как напряжённо хмурюсь, заприметив одну любопытную деталь.
Знакомую фамилию.
Я гляжу на фотографию этой девушки. У неё светло-рыжие волосы, белая кожа с веснушками и глаза цвета бирюзы. Я незнакома с ней лично, но, кажется, видела её брата и родителей у себя дома однажды. Хотя, с другой стороны, неужели в Штатах они единственные носят эту фамилию? Они могут быть просто однофамильцами.
Пока я обо всём этом размышляю, Зайд уже возвращается. Он раскрывает дверь и просовывает руку, чтобы дотянуться до бардачка. Потом, конечно же, видит, что я держу в руках стопку бумаг.
– Блядь, ну какого хуя? – недовольно произносит он, а я не даю ему больше и слова вставить, делясь своими переживаниями:
– Я хочу, чтобы ты это увидел и сказал мне: в порядке ли всё?
Наверное, моё выражение лица убеждает Зайда прислушаться, и он безаговорочно принимает из моих рук заинтересовавший меня лист бумаги. Его тёмно-карие глаза проходятся по фотографии, потом по имени и фамилии.
– Какого… – Он затыкается на полуслове, затем поднимается и садится на своё место.
– Это то, о чём я подумала? – интересуюсь я, зная ответ.
– Таллия Гелдоф, – подтверждает своим тоном мои догадки Зайд. – Дочь друзей твоего папаши. Сестра Логана.
Того самого Логана, за которого мои родители однажды хотели выдать меня замуж в надежде защитить от Харкнессов. Потому что они могущественны и опасны, и Харкнессы с ними не связываются.
Что же может случиться, если Гелдофы узнают о том, что «Могильные карты» похитили их дочь и собираются продать какому-то грязному борделю – или куда они там их намерены отправить?
– Ты не знал? – спрашиваю я, хотя ответ очевиден.
– Конечно нет. Знал бы, не дал бы этой хуйне случиться… Что это, блядь, за подстава?
Подстава?
Я поворачиваю голову и смотрю на поджидающих у берега мужиков. Один из них уже недовольно хмурится и что-то выкрикивает Зайду: видно, чтобы торопился. В ответ Зайд просит дать ему пару минут.
– Надо решать эту проблему, – говорит он. – Эту ёбаную проблему! Вистан получил дохуя бабла за эту сделку. Эту шалаву рыжую тоже уже достаточно обработали. Я не могу просто выйти и сказать: идите все на хуй.
«Дианна часто участвует в сделках своего папаши».
– Я могу попробовать кое-что сделать, – произношу я. – Но только ответь мне на один вопрос.
Он нетерпеливо отвечает:
– Говори.
– Эти люди, что ждут у яхты… Они знакомы с Дианной в лицо и знают ли о её передвижениях?
Зайд в подозрении щурится, пытаясь понять, для чего я задала этот вопрос.
– Нет, это просто мелкие шавки для мелких поручений. Посредниками между ними и Вистаном являемся мы с Уоллесом. Либо он связывается с ним, либо я. А что?
– Я поняла одну важную вещь: мне нужно не воевать с Харкнессами, а дружить с ними. И сейчас подвернулся хороший случай начать это.
Проходит несколько секунд затянувшейся в салоне тишины, прежде чем Зайд догадывается о моих намерениях.
– Собираешься доложить об этой ситуации Вистану?
– Да. Но перед этим нам нужно разобраться со сделкой, правильно? Дианна в этом поможет.
– Как же она, интересно, поможет?
Я поднимаю руку, наручник сжимает мне запястье.
– Сними его, и я покажу.
Зайд снова щурится. Он так часто это делает, что я уже начала принимать прищур за дружелюбие.
– Очередной фокус?
– Я не собираюсь никуда убегать. – Закатываю глаза. Это уже не смешно! – В те разы я поступала так, потому что терпеть не могла вас и Гая… А у нас с ним не так давно был секс в машине, поэтому вряд ли после такого я снова буду рваться домой.
– Расскажи о вашем сексе подробнее.
– Зайд!
– Ладно, блядь. Похуй. Так уж и быть, поверю. Но знай, что от того, что ты сейчас учудишь, будет зависеть многое.
Я киваю. Он прав. И я ни в коем случае не собираюсь как-то подставлять его, Гая или кого-либо другого из них, к кому прониклась тёплыми чувствами за это время.
Зайд отстёгивает наручник, и я потираю запястье.
Даю себе несколько секунд, чтобы набраться необходимой уверенности, подумав о будущем, которое наступит, если всё пройдёт как по маслу.
Всё же в том, чтобы быть Харкнесс, есть свои преимущества.
Я хватаюсь за ручку и открываю дверцу, вылезая из фургона.
– Блядь, ты реально конченая, – выдыхает Зайд.
Когда я приближаюсь к группе мужчин криминального вида – крупного телосложения, в татуировках, короткостриженным, в чёрных кожаных куртках, с зажатыми в зубах сигаретами, – они синхронно поворачивают головы в мою сторону, немного даже растерянные от вида хрупкой, непонятно откуда взявшейся девчонки.
Их пятеро. Грозные на вид мужики, которые одним кулаком легко могли бы размазать меня по стенке, если бы сочли это нужным. Но я напоминаю себе, что Хью был одной с ними комплекции, и всё же это его не спасло. С ним я разобралась физически. Что мне стоит сейчас разобраться на словах?
– Джентльмены, – приветствую их я, натягивая улыбку на губы. Когда ты пережила пытки, уверенно лгать нескольким бугаям кажется не такой сложной задачей. – Рада, что вы на месте, но вынуждена огорчить. Сделка отменяется по непредвиденным обстоятельствам.
Говорю я с огромной уверенностью, словно всю жизнь провела в компании гангстеров и командовала ими.