Гай нехотя подходит ближе и переводит взгляд на камеру. Я удивляюсь тому, как даже через объектив ему удаётся передавать этот полный холода взгляд. Зелёные глаза должны больше напоминать о тёплом летнем лесе. Или о ярких изумрудах, на которые падают лучи горячего солнца. Но точно они не должны напоминать о льде, который я вижу в его взгляде.
Сделав пару фотографий, я опускаю телефон.
– Надеюсь, мы все вышли охренительными, – произносит Нейт заплетающимся языком. – Так ведь, крошка?
– Да, – отвечаю я, усмехнувшись. – А как иначе?
– О, круто, – улыбается Нейт. Его голубые глаза кажутся вдвое ярче от выпитого им алкоголя. – Из тебя значит… типа… хороший инженер… А нет, не то. – Иканье. – Фермер?.. Блин, вроде тоже нет. – Снова иканье. – А, фотограф! Да, из тебя хороший… ф-фотограф.
Гай садится на диван, запускает пальцы в волосы и наклоняется чуть вперёд, задумчиво глядя в пол. Я решаю сесть на кресло. Перевожу взгляд на Зайда, откинувшегося на спинку дивана, задрав голову, отчего на шее у него ясно выделяется кадык.
– Блядь, не отказался бы сейчас от отсоса.
Гай с силой толкает его плечом в плечо, быстро выйдя из того транса, в котором, как мне казалось, был.
– Хэй, какого хуя? – спрашивает Зайд.
– Я предупреждал, чтобы ты перестал разговаривать в своём стиле рядом с Каталиной. В следующий раз позвоночник сломаю.
Я закатываю глаза, ощущая себя маленькой девочкой, папа которой устроил разборки с её глуповатыми дружками. Не вынося подобного отношения, скрещиваю руки на груди, закидываю ногу на ногу и в презрении произношу:
– Я не против того, чтобы он разговаривал в своём стиле рядом со мной. У тебя какие-то проблемы с этим?
Гай поворачивается в мою сторону. Удивительно, но на его губах вдруг появляется мягкая улыбка, словно ему очень нравится, когда я так своенравно себя веду.
– Как скажешь, моя роза, – кивает он, будто соглашаясь, однако следом добавляет: – Но Зайд так разговаривать рядом с тобой не будет впредь.
– Почему? – злюсь я.
– Потому что я так захотел.
Нейт с Моникой не издают ни звука. Девушка сидит на нём, закинув голову на плечо своего парня, и их будто остальной мир уже не волнует вовсе. Они заняты исключительно друг другом.
Зайд хватает стаканчик со стола, подливает себе виски из бутылки и выпивает всё.
– Ну бро, надеюсь, ты хоть не против выпивки? – язвительно замечает он.
– Пей сколько влезет, – безразлично отвечает Гай.
Смахиваю волосы в сторону, прочищаю горло, откидываюсь на диван почти вальяжно.
– Зайд, – говорю я, – матерись в моём присутствии. Я тебе разрешаю.
– Ох, ебать, – усмехается он в ответ, затем тут же переводит взгляд на Гая.
Гай не сводит глаз с меня. На скулах у него вовсю заиграли желваки.
– Всё? – спрашиваю я, с большим трудом выдерживая его взгляд. – Ты мне не указываешь и ему не указываешь. И никому не указываешь. Ясно?
– Господь Всемогущий, что за хрень у вас опять произошла? – ноет Нейт, его язык по-прежнему заплетается, словно он учится говорить впервые. Голова давно уже сползла со спинки дивана, и он почти лежит на плече Зайда, в то время как на коленях всё ещё сидит Моника.
– Вот именно, – хмурится Зайд, дёргая плечом, чтобы убрать голову друга в сторону. – Вы же уже ебались вроде. Неужели Гай совсем не постарался и оставил Лину неудовлетворённой настолько, что она теперь постоянно ворчит?
Я бы сказала, что это была лучшая ночь в моей жизни, но, естественно, не даю подобным словам слететь с языка.
Меня передёргивает от воспоминаний того, что я так опрометчиво дала Гаю воспользоваться мной, моим телом.
– Может, перестанешь следить за тем, кто с кем спит? – недовольно восклицаю я, перенаправляя своё внимание на Зайда.
– Мне и следить не надо было, – фыркает он. – Всем и так всё было понятно, чем вы занимались, когда остались где-то на ночь.
– Каталина любит власть, – заговаривает Гай. Его голос удивительно спокоен. – Она просто знает, как я уязвим в её присутствии. Как я уязвим из-за неё. Она просто входит во вкус. Да, моя роза?
Я злюсь сильнее от его спокойствия и издевательских ноток в голосе, будто бы то, что он мне рассказал недавно, не было достаточным издевательством.
– Не называй меня так! – не сдержавшись, кричу я.
Друзья поворачивают головы в мою сторону синхронно. Нейт словно трезвеет, удивлённо переглядываясь с Моникой, а Зайд даже перестаёт лить в себя пиво. Все втроём смущены моим поведением и, видно, только сейчас осознали, как серьёзны мои намерения игнорировать Гая.
«Стереть, стереть, стереть», – проносится в голове.
Гай сперва опускает беспомощно голову, потом поднимает взгляд, и его глаза меняются. Они будто темнеют, набираясь злости. Я вижу, как его рука сжимает подлокотник дивана, на котором он сидит, и в следующую секунду раздаётся треск. На пол падает парочка деревянных щепок.
Он сломал подлокотник одной своей рукой.
– Ты всё ещё принадлежишь мне, – говорит он, и голос такой, что моё тело сводит судорогой, а горло сжимается. Я сама едва не сжимаюсь от страха. – И любое твоё поведение этого не изменит. Твоя семья больше тебя не увидит. Никогда. Потому что я так захотел. И тебе же самой будет легче, если ты скорее примешь этот факт как данность. Разговор окончен.
Гай встаёт, а я понимаю, что боюсь его. Впервые за долгое время снова его боюсь. Но страх часто помогает переходить границы дозволенного, чтобы выжить. Так что этим я и воспользуюсь.
У меня теряются мысли. Они смешиваются в голове, превращаются в кашу из опилок и стекла, нанося мне боль. Я больше не ищу успокоения в зелёных глазах, теперь я полна решимости свершить то, ради чего пока всё это терплю.
Перевожу взгляд на Нейта, Монику и Зайда. Они все удивлены происходящим. Я натягиваю улыбку на губы, поднимая лицо к Гаю.
– Я дала тебе обещание однажды, – говорю я. – Говорила, что спасу и изменю тебя. Говорила, что не позволю тебе стать таким же, как твой отец, как твоя сестра. Но теперь я понимаю, что была дурой, когда думала, что тебя можно исправить… Но, ещё раз – однажды я дала тебе обещание, ещё до всего того, что называется любовью у нормальных людей. Скоро ты вспомнишь, что это было за обещание.
Гай выглядит так, будто я застала его врасплох. Он сводит тёмные брови, сильно хмурится, словно отчаянно пытается понять, о чём я говорю, и мне кажется, он даже не представляет, что я могу сделать в следующую секунду. Пара каштановых прядей выбилась из его причёски и теперь лезет ему на глаза, а взгляд никак не может оторваться от меня.
– Так! – начинает вдруг хлопать Нейт. – Чё за кипиш вы тут устроили, ребята? Мне не нравится! Требую вести себя уважительно по отношению дург… к… др… друг к другу! Ясно?
– Гай, пожалуйста, – вдруг тихо заговаривает Моника. – Давайте просто весело посидим?
Гай наконец отворачивается, глядя на неё несколько секунд, потом отходит от меня. Мне даже показалось, у него сбилось дыхание, и он ужасно нервный после моих слов. А потом он словно отшатывается, доставая пачку сигарет, его пальцы дрожат. Прежде я не видела, чтобы он курил, поэтому удивляюсь, заметив табак и чёрную зажигалку.
– Я на улицу, – говорит он быстро и исчезает в толпе танцующей молодёжи.
Несколько минут внутри нашей компании, несмотря на грохочущую музыку вокруг и разрастающееся веселье, повисает тишина и молчание. Неловко всем. Даже Зайду, хотя, казалось, он в принципе не может ощущать неловкость.
– Нейт, давай, – говорю я, желая наконец стать свидетельницей прекрасного события. Мне не хочется портить его планы на сегодняшнюю вечеринку. – Внимание, всем сюда! – кричу я, привлекая гостей вокруг.
Удивительно, но меня услышали с первого раза. Музыка притихает. Нейт пьян, но, когда смотрит на меня с благодарностью, кажется, что он вполне трезв.
Все внимательно наблюдают за нами.
– Мони, солнце моё, – бубнит Нейт, пытаясь запихнуть руку в карман своих светлых джинсов. – Я так… Агх, да давай уже!.. – Наконец ему удаётся вытащить коробочку, которую он сжимает в руке. – Я… Я так тебя люблю! Ты самое чуд… чудесное создание, которое я когда-либо вдиел… вие… видел! Ты моя первая любовь, и всегда будешь едиств… едед… единственной любовью! Ты… – Нейт вытягивает руку и раскрывает коробочку. Внутри кольцо с аккуратным сверкающим камушком голубоватого цвета. – Ты будешь моей невестой, Моника Донован?
От увиденного девушка округляет глаза. Она растерянно поднимает взгляд, обводит им сперва комнату, потом смотрит на Зайда, затем на меня… Улыбка растягивается на её пухлых розовых губах за долю секунды, белки глаз тут же начинают сиять, а в радужках будто сверкают разноцветные блики, которые никакого отношения к освещению гостиной не имеют.
Моника падает в объятия Нейта и так крепко сжимает его за шею, крича при этом: «Да! Да! Конечно! Конечно, я стану твоей невестой!», что со стороны кажется, будто мы все вот-вот услышим хруст костей.
– Поздравляю, – вяло выдаёт Зайд, приподняв руку с бутылкой пива. – Желаю, чтобы вы трахались чаще.
Я, несмотря на весь свой отвратительный настрой, всё же делаю над собой усилие, встаю и кладу руку на плечо Монике.
– Я очень рада за вас, – улыбаюсь я широко. – И буду рада присутствовать на вашей свадьбе, если вы захотите меня на ней видеть.
– Захотим, крошка, – отвечает Нейт. – И обязательно увидим.
Гай не совсем помнит, как ему всё же удалось выбраться из дома и оказаться на улице. Воздух напрочь вышибло из лёгких. Из лёгких, которые он собирается набить дымом. Перед глазами плывут блики, разноцветные пятна смешиваются друг с другом, пока в голове гудит музыка.
Он едва выбирается наружу, едва переступает порог, судорожно хватая ручку двери. Одна из сигарет падает из рук, выскальзывая между пальцев. Парень не тратит времени на то, чтобы поднять её. Вместо этого он спешит отойти подальше, туда, где нет людей – свидетелей его позорной слабости.