Дмитрий мысленно выругался, обложив бранными словами весь женский род. Попытался ухватить девчонку за талию, но ремарки, выпущенные в этот момент, напрочь отбили все желание помогать ближнему.
— Не лапайте меня за зад!
— Побойтесь Бога, я туда ещё не добрался.
— Но доберётесь и точно облапаете.
— Ну если сударыня настаивает… — задумчиво выдал Митя и всё же подтолкнул под ягодицы чародейку внутрь апартаментов. Что-то бухнулось об пол как куль с картошкой.
Он ухватился за край подоконника и, подтянувшись на руках, закинул ноги внутрь спальни. На полу барахталась, запутавшись в плаще, Алиса, при этом выдавая такие многоэтажные конструкции, что Митя понял, как мало знает о слабом поле. Девчонка всё же выпросталась из-под верхней одежды и, произнеся несколько слов заклинания, вытянула руку к окну. Метёлка влетела в ладонь и после тройного удара в пол задеревенела. Дмитрий дёрнулся к входной двери и закрыл помимо замка ещё и щеколду, пробежался по двухкомнатным апартаментам, проверяя окна и когда вернулся в гостиную, увидел, как Алиса бегала из угла в угол и бросала мелкие вещи в несессер, а тот после запихнула в сумку.
— Что вы делаете? — спросил он, подходя к дивану и садясь рядом с открытым багажом.
— Проявите толику фантазии и придумайте сами, — огрызнулась девчонка, закрывая сумку, но в невозможности свести её края, просто перевернула набок и прыгнула на неё. Застёжка щёлкнула.
— Сбегаете…
— Ну что вы! Я просто исподнее решила перебрать на сон грядущий.
Она бухнула сумку на пол и побежала к окну проверять метлу.
— Вы не можете…
— Ошибаетесь, князь, теперь я всё могу, — крикнула она, символично стукнув запястьями друг о друга, намекая, что браслетов, сковывавших магию, теперь на ней нет.
— Вы не можете сейчас сбежать…
Дмитрий старался говорить ровно без каких-либо эмоций, потому что предчувствовал своей аристократической задницей, что как только он сорвётся на крик, девчонка просто приложит его метлой или спеленает корнями герани, что стояла на столике возле дивана.
— То есть после того как меня чуть не пристрелили в поезде…
— Ну не пристрелили же…
— После того как за мной неслись бандиты…
— Но я вас догнал первым.
— После того как вы затащили меня в грязный бордель…
— Помилуй вас богиня, это был благочестивый лупанарий.
— То есть вы считаете, что мне мало приключений? — подойдя к дивану, ровным голосом спросила чародейка, и Дмитрий почувствовал несвойственное ему смятение. Он оглянулся на Алису. Миловидное лицо застыло маской и не выдавало никаких эмоций. Митя смутился под этим неприятным обезличенным взглядом и поймал себя на мысли, что вот так вот себя вести девчонке совсем не идёт. Ей смеяться надо, радоваться. А она вот сейчас прикусывает губу и касается пальцами яремной впадины между ключицами. Трёт. Отводит глаза с дымкой слёз. И Митеньке отчаянно хочется стереть эти первые признаки её боли. Он подрывается к ней, касается хрупких ладоней. Смотрит. И тут бы надо начать уверять, что всё будет в порядке, даже реформы в Проссии, но вместо этого он гладит взглядом её лицо, задерживается на лихорадочном румянце, спускаться к лепесткам губ…
— Мне страшно князь . Я не могу подвергать себя такой опасности. С меня достаточно приключений.
Её голос вибрирует, и эти вибрации отдаются в Мите где-то глубоко. Так, что всё нутро потряхивает и замирает. От волны огня, что исходит от её рук, его собственные ладони загораются. Он разрывает прикосновение, которое не позволяет прекратить думать об этих губах. И глазах. Об острых ключицах, что видны. И тени от тонких завитков волос, которые кружевом разрисовали открытую в декольте шею.
Дмитрий останавливает себя, потому что хочется провести пальцами по изящным локонам. Наклониться к приоткрытым губам, чтобы уловить едва заметный аромат яблоневого цвета с горечью миндаля. Обхватить ладонями тонкий стан и прижать к себе не целомудренно, почти ударяясь бёдрами в девушку, что такая манящая, желанная…
С усилием Митя отводит руку к своему поясу, потому что на границе почти отключившего сознания бьётся мысль, что все его желания неправильны, аморальны и неестественны. Его ладонь нащупывает холод металла, и одно короткое движение для того, чтобы упереть дуло револьвера в солнечное сплетение чародейки.
— Прекратите меня околдовывать, иначе я вас пристрелю.
Глава 17
Элис с самого начала знала. Вот почти с обеда в поезде поняла, что её не выпустят из империи. По крайней мере, в нетронутом состоянии. А если такое всё же случится, то покидать пределы Проссии она будет исключительно в уютной домовине, в крышку которой князь и забьёт последний гвоздь. И сейчас, стоя у него в объятиях, она понимала это как нельзя остро. Острее может быть только дуло револьвера, что упёрлось ниже сердца.
О каком колдовстве сейчас вёл разговор князь, она закономерно не знала, потому что эмпатия — это не то умение, которым обладали колдуны и ведьмы. Поэтому обвинение в колдовстве по меньшей мере глупо. И тут бы приложить князя древком метлы по затылку, но Алисия ещё и понимала, что если не он, так его загонщики добьют её. Чисто из спортивного интереса. Ну и как ненужного свидетеля.
Она выдохнула и прикрыла глаза. Всегда спокойная сила взметнулась неконтролируемым потоком, сшибая на своём пути все границы заклятий, чтобы вырваться воздушным ударом, который и снёс господина Лиховского на добрых полметра. Мужчина не выдержал, и в потолок влетела пуля. Алисия, быстро сориентировавшись, качнула весы колдовства в сторону её привычной стихии. Земля в горшках с комнатными цветами отозвалась хоть и была условно мёртвой. Отозвалась и разбудила корни, которые встрепенулись и заставили тонкие, хрупкие стволы взлететь в воздух, растягиваясь лианами, что полетели пеленать князя.
— Вы в меня выстрелили! — констатировала Элис, по большой дуге подходя к связанному мужчине.
— У меня дрогнул палец, когда вы ударили!
— Но вы меня собирались пристрелить!
— А вы меня с ума свести хотели, — для равновесия в споре откликнулся князь, отворачиваясь от листвы герани, которая воспылала страстью к жёстким усам.
— Не льстите мне, я не настолько сведуща в ментальной магии, — отозвалась Алисия, и струи воздуха вздёрнули князя над полом, а потом излишне резко бросили на диван.
— Тогда соблазняли!
— А теперь вы льстите себе. Вы не в моём вкусе…
— Да вы меня ещё не пробовали! — возмутился Дмитрий, а Элис судорожно прикидывала, как выпутываться из сложившейся ситуации. Выходило, что единственный способ — это сделать то, чего желает навязчивый попутчик.
Стволы растений расступились на плече мужчины ровно настолько, чтобы Алисия могла ещё раз взглянуть на рану. Весь остальной князь по-прежнему был аккуратно стянут геранью.
— Вы не в том положении, господин Лиховской, чтобы угрожать мне… — тонко намекнула Элис и потянулась к сумке. Вытащила несессер, а уже из него достала скальпель. Обожгла прямо в руках инструмент, запалив небольшой язычок пламени. И никогда-то не отзывалась эта стихия настолько гладко. Значит, что-то происходило с её магией. Что-то такое, что заставляло острее реагировать на смерть и чувствовать совсем иначе резерв сил.
— Я вам не угрожал бы, если бы вы не стали меня околдовывать. — Мужчина дёрнулся, когда Элис надорвала рукав и коснулась ледяными пальцами свежей раны. Некрасивая. И это надо исправить. Она наклонилась за зельями и словила удивлённый взгляд князя. — Что вы делаете, Алиса?
— То, что не сделала ещё в борделе…
— А может, не стоит, — заелозил бывший офицер по дивану и лианы сильнее сдавили его.
— Стоит. Хотя бы потому что вы махали рукой, дрались, и всё это было в антисанитарии. — Острый край скальпеля скользнул по швам, вспарывая воспалённую кожу. Мужчина выругался. Элис наклонилась и взяла бутылёк из тёмного стекла, откупорила, сама глотнула и поднесла к губам мужчины. — Князь, прекратите вредничать и выпейте. Это обезболивающее.
— Не стоит. — Он вдавился головой в спинку дивана. — Я выдержу.
Алисия психанула и навалилась всем весом на плохого пациента. Сдавила одной рукой челюсть, вынуждая разомкнуть зубы, и влила несколько капель. Лиховской пуще прежнего ругнулся, сплёвывая горький отвар.
— Я вас не околдовывала. — Пришлось чистить рану заново. С магией, инструментами и зельями это было намного проще. — Вы попали под ведьмино очарование.
— Что за зверь?
— Я слишком долго была в браслетах. Я напугана. И колдуны, и ведьмы таким образом устроены, что магия защищает носителя. А в случае страха, паники, опасности или любых слишком ярких эмоций включаются все резервы. Мы становимся привлекательнее, очаровательнее для окружающих, чтобы выжить. Вызвать положительную реакцию…
Рана печалила Элис. Ткани были повреждены, и она с прискорбием поняла, что магическая помощь всё же нужна.
— Вы можете это как-то контролировать и не применять ко мне? — Дмитрий слишком внимательно следил за руками Алисии, чтобы они у неё не начали трястись.
— А вы можете не дышать?
— Неужели все колдуны и ведьмы этим страдают?
— Почти, — сквозь зубы призналась Элис и начертила вокруг раны символ «антхи». Князь взвыл и прикусил-таки стебель герани. Та возмутилась и навешала оплеух по аристократической физиономии. — Чем старше ведьма, тем меньше она боится и очарование реже проскальзывает. А я просто трусиха.
— И что делать?
— Мне жить дальше, — флегматично отозвалась Элис, наблюдая, как края раны стягивались, и свечение от руны постепенно угасало. — А вам игнорировать или отпустить меня…
Молчание было неприятным. Каждый оценивал свои дела. Выходило, что у обоих они шли не особо удачно.
— Помогите мне, Алиса, и я сам послезавтра с утра отправлю вас в другую страну…
— Вот так и знала, что не доведётся мне в вашу баню сходить! — театрально вздохнула Элис, постепенно ослабляя путы.