Опять вспомнился Грегори, что так настырно вбивал в неё простые правила самообороны. Жаль, она вовремя не додумалась их запомнить.
Ковровая дорожка под ногами пошла волной, и Элис запнулась. Она пробежала ещё пару шагов, прежде чем упрямый ковёр, который был явно в сговоре с графом, подставил ещё одну подножку. Алисия с визгом полетела носом в пол. Успела прикрыться руками. Перекатиться. Чтобы оказаться прижатой мужским телом, которое всё тряслось в нетерпении. Граф раскрыл рот, и в тусклом свете факелов показались острые зубы, которые недвусмысленно нацелились на горло Элис. Чтобы дезориентировать противника, младшая Гордон воспользовалась своим излюбленным приёмом — ударила в пах. Граф он там или вампир, но ничто мужское ему небезразлично. Владислав поперхнутся воздухом и выпучил глаза. Повалился на неё, и тут-то Алисия вывернулась из-под тяжёлого мужчины. Вскочила на ноги и только собиралась продолжить бегство, как на её щиколотке сомкнулись железными тисками пальцы. Поскольку сила для забега уже была приложена, Элис нелепо взмахнула руками и снова встретилась с проклятой ковровой дорожкой лицом к лицу. Выругалась. А граф дёрнул её на себя, начиная подминать. Алисия перевернулась на спину и пяткой свободной ноги с размаху ударила Владиславу в челюсть. Там что-то щёлкнуло. Он обескураженно посмотрел на тонкую щиколотку и округлил глаза. Элис взмахнула рукой, поднимая поток воздуха, и ближайшая дверь со всей силы ударила графа по спине. Такого произвола бессмертный хозяин уже не мог потерпеть. Он взвыл и собрался броситься, но тут ковровая дорожка пришла в движение, и волна, из давно не проветриваемых предметов интерьера, выплюнула облако пыли.
— А-а-апчхи! — прогремело под сводами коридора, а Элис проворно, в пыльной завесе, поползла в направлении своей комнаты, крикнув:
— Будьте мертвы! — желать здоровья бессмертному вампиру показалось глупостью, поэтому Алисия выкрикнула то, что выкрикнула, хоть это большее и походило на проклятие.
Глава 36
В физиономию графа влетела перьевая подушка. То ли сила удара была приложена излишняя, то ли в наволочке были дырки, но Владислава окатило с головы до ног тонким лебяжьим пухом, сделав из невообразимо страшного чудовища снеговика.
Подушка – это первое до чего додумалась Элис, когда вбежала в свою спальню. Увы, револьверов она с собой не прихватила. Почему-то при мысли об оружии всплыли слова Грегори: « Я дарю тебе шанс не быть убитой». Отлично. Только вот Алисия почему-то такими шансами упрямо не пользовалась.
А граф взвыв на одной мерзкой ноте, дёрнулся в комнату, но неожиданно встретился с увесистым канделябром, что оседлал его голову на манер добротных оленьих рогов. Элис закрепила результат и повесила на Владислава графин с водой, медный поднос и собственные чулки. Последние неудачно под руку подвернулись. Де Морт не ожидал такого вероломства от постоянно чихающей Алисии, поэтому почти с болью в голосе заорал:
— Да когда вы прекратите? — Младшая Гордон прекращать и не собиралась. Она перебежала к шкафу и наставила на графа древко метлы, которое использовала вместо палицы, охаживая противника по бокам короткими и от этого более обидными ударами. На несчастье, временное помутнение клыкастого бессмертного длилось недолго, и де Морт просто в один из пируэтов перехвалил и дёрнул на себя ствол, вместе с Элис. Больно прижал к себе, дыша горячим болезненным дыханием в лицо. Блеснули клыки, и Алисия, не иначе рехнувшись от страха, опередила Владислава, вцепившись зубами ему в место чуть ниже шеи. Хозяин Багрового Дола показал, что ничто человеческое ему не чуждо и разразился такими матюгами, что не будь у Элис занят рот, она бы точно попросила повторить для конспекта. Но поскольку сегодня она играла роль кровожадного вампира, то лишь сильнее стиснула зубы на жилистой ключице графа. Владислав взвыл и отбросил Элис от себя одним ударом.
Алисия вхолостую клацнула зубами. Не удержала равновесие и со всей силы влетела затылком в угол каминной полки. Шкатулка с часами упала под ноги. В голове всё закружилось, поплыло. Элис не могла сфокусировать внимание на движениях Владислава, а он дёрнулся к ней, стараясь схватить за шею, но паника, боль, привкус крови на губах... Её аромат вскружил все мысли, оставив одну-единственную: спасение.
Элис потянулась к чёрной волчьей стае, потому что больше не могла сдерживать её, цедя дар по капле. И сила некроманта ощетинилась, оскалила зубастую пасть и завыла на одной ноте, от которой зазвенели все стёкла в спальне.
Графа выбросило в коридор ударом чистой силы, которая плясала густыми тенями, разделяя жертву и загонщика. Элис с запозданием попыталась стянуть магию, чтобы не причинить вреда, но свора оскалилась и в жесте защиты затянула дверной проход пеленой тлена.
Алисия ощупала затылок и неприятно обнаружила рассаженную кожу, из которой медленно текла тёплая кровь. Элис выругалась и попыталась встать, но перед глазами потемнело, а рвотный позыв не заставил себя долго ждать. Пришлось остаться на полу и заплетающимся языком произнести заклинание, останавливающее кровь. Под волосами неприятно защипало, словно множество иголочек попеременно вонзались в рану.
— Кто вам подарил силу, Алиса? — крикнул граф из коридора. — Кто сделал такой, что сама жизнь во плоти вдруг стала несущей смерть?
Отвечать не хотелось. Более того, сейчас куртуазная беседа показалась какой-то неправильный. Фальшивой. И Элис прикусила губу. Опираясь на стену, встала. Чтобы мелкими шагами дойти до прикроватной тумбочки и раскрыть дорожную сумку. Выудить оттуда стимулирующее зелье.
— Вы же не просто так спрашивали про масть? Кто это был? Умерший муж? Старый полоумный некромант, которому вы неудачно попались под руку? Семейное наследие?
Что он там пробормотал про некроманта? Надо бы поточнее узнать. Но Элис медленными движениями вытащила одежду, скинула халат, сорочку и стала натягивать платье.
Надо бежать. И с самого начала путешествия карнизы и окна – это один способ покинуть гостеприимные пенаты. Да проклята Элис, что ли? Хоть бы один раз мирно собраться и уехать. На городской площади купить сувениров и новые носки из собачьей шерсти отцу, украшения для матери, на худой конец, новую колоду карт для тётки. Но нет. Она продолжает бежать как преступница.
Сила попыталась дёрнуться и позволить нечто большее чем простая защита. Элис зашипела сквозь зубы.
— Вы с трудом её контролируете, — констатировал граф. — Вам настолько же тяжело, насколько непривычно. И ваша пневмония всего лишь следствие того, что дар вам не подчиняется. Он всего лишь пытается вас сломать…
Вот это плохие новости. И о чём только думал Грегори, вкладывая в неё столько всего опасного? Она же ходячая неприятность, невезение в юбке. А уж с его даром вообще оружие массового поражения.
— Неужели вам ничего не хочется узнать об этом? Как приручить дар? Как не сойти с ума? Как… — Молчание затягивалось. Элис было подумала, что граф сам потихоньку отбыл в мир иной, но не судьба. — Я могу многое вам рассказать… многое дать. Прося в дар всего лишь небольшую услугу: дайте мне умереть.
Элис отложила жакет и подошла к затянутому тьмой дверному проёму.
— Почему вы не хотите жить, граф?
Глава 37
Да. Они пришли с севера. Небольшой отряд, который ночью пробрался в замок. Маги среди них околдовали стражу и перерезали глотки.
В ту затяжную, самую длинную ночь в жизни Владислава всё было страшно. Коварный бег часов. Попытки спрятать жену и детей среди прислуги. Старший сын… Ему тогда исполнилось двадцать один. Он отказался участвовать в маскараде и бросился первым. Его зарезали на глазах у графа. А потом…
В войне всегда важно насилие. Не только физическое, но и моральное. Завоевателями нужно, чтобы покорённая сторона сломалась. А Владислав не ломался на допросах. Он терпел. Оттягивал время, чтобы выгадать несколько часов жизни своей жене и младшему сыну, которому тогда было тринадцать.
С ними были маги. Они и решили сломать изнутри. Перекроить судьбу упёртого графа, который и замок готов был отдать, и земли, и всю казну, но им нужна была покорность. Его обратили. Пронзили сердце стилетом и напоили кровью демона. Или ещё какой-то нечисти. Владислав до сих пор не разобрался. И казалось, что он не выживет, но спустя сутки он очнулся в собственных подвалах, которые ещё неделю назад использовались для хранения сыров и вина, а теперь стали казематами.
Де Морт сидел на цепи. Обычной такой металлической цепи, крюк которой подвесили к потолку. И сначала граф только и мог думать о своих близких, а потом проснулся голод. Нет. Уместнее сказать жажда, что разрывала тело изнутри, вынуждая бросаться на окованные железом двери, скрести когтями дерево и выть. Почти как зверь. Хотя почему почти? Он и превращался в зверя. Клыки мешались во рту, когти вот… Зрение стало отменным и слух…
Лучше бы он ничего не слышал. Потому что в войне важно насилие. И его жену насиловали. А потом посадили в одну комнату с ним…
С чудовищем, которое одурело от жажды крови. Которое не понимало, что происходит. Которое просто хотело взять своё. Но граф держался. Молил богов, звал демонов, чтобы его жена и ребёнок были в безопасности. Но его Агата сидела, привалившись спиной к ледяным стенам, и смотрела пустыми глазами на него. Разодранное платье, голая кожа в синяках и ранах. А на третью ночь она заговорила.
— Убей меня, прошу…
По лицу стекали слёзы, но она так устала, что просто не могла пошевелиться. И граф дёргал дверь, бился в неё, орал чтобы его выпустили, забрали его. Он будет хорошим образцом для ещё одного эксперимента, только чтобы его близкие были в безопасности. Над ним смеялись. Приходили, открывали двери, запуская в комнату сладковатые запахи крови, но забирали жену, чтобы вернуть ночью с кровавыми разводами по подолу, и она выла, лёжа на холодном полу:
— Влад, убей меня! Убей!