Надо всего лишь выбить сустав, и тогда браслет кандалов спокойно слезет с руки. Ничего сложного. Просто взять…
Он дёрнул внезапно для самого себя. Резкая боль прострелила всю руку, и сквозь стиснутые зубы вырвался мат. Отборный.
Грегори сполз на пол, утыкаясь влажным лбом в камень. Он прижимал к груди левую руку, что повисла тряпкой. Дыхание не выравнивалось и норовило сойти на крики. В голове внутренний голос визжал и орал так, что Стенли почти глох от истерики. Во рту поселился острый привкус крови от прокушенной губы. Сознание кружилось и билось. В голове шумело. Грегори переводил дыхание, ещё не понимая — получилось у него или нет. Тот браслет удалось снять, или даорит был на правом кольце?
Каменный пол был холодным. Через пару лучин Грегори понял: его потряхивает от ледяного пота, что пропитал не только рубашку, но и грозил взяться за камзол. Стенли, превозмогая боль, все же сел. Оторвал от груди руку и аккуратно, стараясь не потревожить вывихнутый палец, стянул с себя браслет.
Ничего не происходило.
Любое движение ладонью отдавалось резкой болью, и Грегори дышал рвано, чтобы его мат не поднял всех постояльцев этого прекрасного заведения.
Взмах руки в сторону. Сила буркнула что-то нечленораздельное и снова свернулась в клубок. Грегори ошалел от такой наглости и вызверился. Рыкнул на свой вечно алчущий дар, призывая его к порядку. Вальяжная кошка потопталась мягким лапами по сознанию, и стало понятно, что у него получилось снять нужный браслет. Но сила…
Грегори забыл и о вывихнутом пальце, и о крови, что наполнила рот. Он опешил от наглости своего дара. Как-будто он не великий и ужасный некромант всего столетия, а гребаная цветочная фея в отпуске.
Подорваться с пола удалось со второй попытки, потому что от боли сознание хотело показать интернациональный жест и свалить в закат. Но, все же приняв стабильное положение, Грегори ещё раз коснулся вязкой тёмной пелены тлена и остался удивлённым. Сила ластилась, урчала, облизывалась. Она липла к рукам, касалась стен тонкими мягкими штрихами прикосновений. Грегори округлил глаза, не понимая — что такое нашло на его дар, и тут же разозлился.
Тлен подернулся пурпурными искрами. Глаза Грегори затянуло непроглядной тьмой, а улыбка превратилась в оскал. Одно прикосновение ко второму кольцу кандалов, и металл осыпался на пол горсткой мелкой пыли.
Стенли осмотрелся, выискивая проблески непокорности в своём даре. Не обнаружил. Вывихнутый сустав он одним движением вправил, сдерживая ругательство. Дар бросился зализывать место боли, даря лёгкую пьянящую поволоку удовлетворения.
Прикосновение длинных пальцев к стальной решетке камеры. Невесомое. Едва заметное. И металл с беззвучным всхлипом раскрошился. Тлен ворчал внутри, требуя своё, а не какой-то там кусок железа. И Грегори согласно кивал, но предупреждал, что позже.
Стенли перешагнул обсыпанный металлической стружкой порог. Повернул к выходу и не заметил, как из каменной кладки тихо прогрызая путь к свободе, появился бутон шиповника в тумане тьмы.
— Куда-то спешишь? — догнал голос Льюиса почти на выходе из подвала.
Глава 50
Грегори обернулся и приподнял бровь, разглядывая полицейского как любимого, но слегка нежданного родственника. Словно и так не понятно, куда спешил некромант. А вот Льюис не спешил и развлекался процессом. Он стоял облокотившись на стену, подпирая её плечом. Сложенные на груди руки. Усталые глаза. Но искры удовольствия так и вспыхивали в них.
— Сбегаю, — коротко сказал Грегори голосом, что немного был приглушен недавним происшествием с пальцем.
— Похвально, хоть я и просил потерпеть, — укоризненно признался Фарнинг. — Поможешь мне с одним делом?
Стенли ещё сильнее задрал бровь, намекая на абсурдность предложения. Он так-то преступник, и сбегает вообще-то. И решётку, вон, покорёжил. И кандалы…
— У меня что-то с силой после расставания с Элис, — нехотя признался Грегори, потирая вывихнутый палец, чтобы хоть как-то избежать задержки.
— С мужской? — округлил глаза Льюис.
— Да вот, думаю отлюбить тебя, чтобы глупые вопросы не задавал… — припугнул Стенли, и полицейский ухмыльнулся.
— Прискорбно… Значит те слухи о тебе и Эрике…
Грегори взвыл и чуть не запустил в Льюиса клубком тьмы.
— Моя магия, она как-будто созидательней стала, что ли…
— Это плохо?
— Ещё не понял.
И оба замолчали, видимо, привыкая к новым открытиям. Потом Фарнинг спохватился и подошёл к Грегори, тихо сказав:
— Подними убитую.
Будь у Грегори в руках его любимый меч, он бы его уронил полицейскому на ногу.
— Мои показания всё равно не засчитают.
— Не будь занудой. Я уголовное право знаю лучше тебя. Просто подними. В протоколе будет другой маг.
Грегори воззрился на скромного заикающегося и вечно падающего в обморок парня с каким-то животным ужасом. Вот что служба с отделе у Дювье сделала с мальчишкой. Сегодня — протоколы ложные составляет, завтра — улики прятать начнёт.
За мыслями о столичной развратной службе, Стенли не заметил, как они спустились ещё ниже. В мертвецкую, что пропахла медицинским спиртом, зельями и затхлым воздухом. И про трупы не стоит забывать. От них тоже шёл специфический душок, даже несмотря на холодильные камеры.
В небольшой комнате сидела благообразная старушка. Она постукивала тонкими пальцами по металлическому столу и периодически бросала взгляды на покойницу. Мёртвая Бертрана была…
Неприятное это зрелище, когда знакомый человек лежит мертвым. Грегори давно привык к этой стороне своей профессии, но вот когда наступал такой неловкий момент, чувствовал себя хуже зомби, не способным выразить хоть горстку эмоций. Он просто стоял, оторопело разглядывая тело, и не ощущал ничего. Ни злости, ни отчаянья, ни вины. Он забыл эту женщину слишком давно, чтобы сейчас убиваться из-за потери.
— Госпожа Кросс поможет нам в законности действий. — Старушка привстала и протянула сухую ладонь для поцелуя. Грегори ещё не настолько одичал, чтобы забыть свои манеры, поэтому коснулся губами холодных пальцев. Благообразная пожилая дама засмущалась и кокетливо потупила взгляд. А Стенли сразу почуял, как уютом ночного кладбища повеяло. Это когда прячешься в разрытой могиле, а сверху вурдалак разрывается. Поэтому и уточнил:
— Вы — некромант? — Льюис шёл с затаённым страхом, по стеночке, вдоль тележки с покойной, и старался не цепляться взглядом за белое, словно фарфор, тело убитой.
— Бывший… — голос вот приятный. Мягкий. Как вязаный плед и аромат корицы в осеннем чае.
— Бывших некромантов не бывает, — намекнул Грегори на непродолжительную жизнь и скоропостижную смерть своих коллег по дару.
— Бывает, если вовремя остановиться, — госпожа Кросс, хотя нет, правильнее звать ее —Ариадна, присела на неудобный стул, что стоял вблизи стола, и перебрала чётки на запястье. — Перестать пользоваться даром, уйти со службы и начать вязать макраме.
Вот в последнее Грегори точно не верил. Особенно вглядываясь в лукавые глаза гостьи. Но, тем не менее, растягивать одно поднятие мертвеца на всю ночь он не собирался, поэтому шагнул к столу. Убрал с тела покойной простынь. Посмотрел на безобразную рану и потянулся за клинком. Которого не оказалось. Скальпель пришлось дезинфицировать.
— Юноша, — обратилась Ариадна к Льюису, поправляя седой локон, — вы не могли бы так часто не дышать. Тут и без ваших приступов мало кислорода.
— Он не переносит мертвецов.
— Боги с вами! Разве я заставляю их куда-то нести? — наигранно удивилась старушка. — Пусть просто выйдет…
— Протокол… — провыл Льюис, цепляясь побелевшими пальцами за столешницу.
— Дайте сюда вашу машинку и сходите наверх, сварите нам кофе.
Грегори усмехнулся и проследил, как по другой стеночке полицейский выбирается из мертвецкой. А потом все же склонился над телом и провёл первую линию на шее усопшей.
— А вы, милый мальчик, не торопитесь. И подымите зомби.
Стенли сузил глаза и только хотел мягко упрекнуть, что ему точно не нужны наставления, как госпожа Кросс перебила:
— Дух не отзовётся. На клинке были руны очищения. Нам доступны только посмертные воспоминания, а не предположения.
Чесать подбородок черенком скальпеля оказалось удобно. А в словах пожилой дамы нашлась масса смысла, поэтому Грегори, из уважения к возрасту и опыту, не стал выкаблучиваться и произнес заклинание.
Тело встало. Точнее село прямо на кушетке. В образе говорящего трупа, Бертрана была ужасна. А уж когда загробный скрипучий голос забился в комнате…
— Чего желает мой хозяин?
Глава 51
Зомби хороши в схватке. Когда они единым механизмом идут в наступление. Идеальная армия, не знающая боли или усталости. А запасные конечности в процессе они сами себе добывали. На допросах же Грегори любил больше призраков. Он не чистоплюй. Просто призрак более осведомлён. Это сознание умершего, его мысли, эмоции. Зомби лишены всего этого и могут только отвечать на односложные вопросы. А те,кто при жизни не обладали особыми мозгами, после смерти становились просто непроходимо тупыми.
Бертрана была глупой при жизни. И сейчас Стенли все не мог понять — как его угораздило в такую влюбиться. Что в ней этакого было? Да и тогда, после ее побега, он тоже задавался этим вопросом. Ответа не нашёл.
— Кто тебя убил? — глядя в пустые глаза, спросил в демонзнает какой раз Грегори.
— Кто… — непонимающе повторял зомби.
Ариадна подняла глаза от печатной машинки и немного влезла в допрос.
— Мальчик мой, — обратилась она к Грегори. — Задавай простые вопросы. — И, обернувшись к усопшей, спросила: — Вы знали своего убийцу?
— Нет.
Грегори перехватил инициативу, немного смутившись от замечания пожилой дамы.
— Это был мужчина?
— Да.
— Ты отказалась дальше работать?
— Да.
— Твой заказчик мужчина?
— Нет.
— Твой заказчик женщина?
— Нет.