Вообще многие дети, оказавшись в таких бесчеловечных условиях, проявляли в себе лучшие человеческие качества, всячески поддерживая друг друга, проявляя участие к чужим страданиям. Даже старшаки на юге становились для младших заботливыми опекунами, а не угнетателями. Но старшаков здесь было очень мало, поскольку шансы выжить в таких бандах у детей были минимальными.
Поскольку в пятом и шестом поселках отряд задержался на несколько дней, у меня с Киррэтом и Крастом появилось время заняться вопросом с переходами. Нам надо было выбрать минимум два перехода для поддержания их в рабочем состоянии и, как следствие, организации на них дежурных застав. Остальные же переходы следовало разрушить, чтобы лишить энтузиастов относительно легкой возможности залезть в Проклятые горы.
— В идеале, как я вижу себе картинку с переходами, у нас должен быть один рабочий переход и один запасной, — начал я описывать свое видение. — На заставах необходимо иметь достаточно людей для того, чтобы не только караулить свой переход, но и время от времени посылать патрули к закрытым лазейкам на тот случай, если кто-то попытается снизу ими воспользоваться, восстановив их проходимость. Выбирать эти два перехода надо исходя из учета следующих факторов: во-первых, удобство использования перехода. Учитывая, что верхние заставы надо будет обеспечивать всем необходимым снизу, то нецелесообразно эксплуатировать откровенно тяжелые переходы, хоть их и легко оборонять. И это есть второй фактор — легкость обороны сверху, если кто-то непрошеный полезет. Третье — удобство жизни на заставе. Я думаю, нам надо иметь именно парные заставы — вверху и внизу, так как у нижних будет еще и задача передавать верхним продовольствие и прочее. А значит, возле перехода и внизу, и наверху надо иметь жилые дома, в которых дежурные могли бы жить комфортно даже семьями. Четвертым фактором является окружение перехода. Глупо делать ставку на переход, вокруг которого на равнине живут недружелюбные к нам люди, старающиеся совать свой вредный нос в наши дела. Проблемы с местными нам не нужны.
Вот собственно и все мои пожелания. Вам двоим следует сделать выбор переходов, спланировать объем работ по организации застав, закрыть ненужные лазейки, определить количество дежурных на заставах и сколько денег можно будет предложить за такую работу, чтобы им это было бы интересно. Ну и естественно, если заставы придется строить, а не использовать имеющиеся поселки бандитов, то оцените расходы на это строительство. Я так понимаю, для этого лучше нанимать бригады строителей.
— Мне кажется, большинство из того, что ты, Крис, сейчас сказал, делать лучше со следующей весны, — задумался Киррэт. — Сейчас, после нашей зачистки, мы все здесь можем оставить так, как есть, поскольку зимой сюда никто не полезет. А вот к весне мы приготовимся и станем реализовывать твои задумки, с которыми лично я полностью согласен.
— Если все откладывается на весну, то и все мои соображения по людям я приготовлю к тому времени, — рассудил Краст. — Но здесь у меня будут затруднения — слишком неудобно тащить людей из Нелиса или Мирхета на другой край Проклятых гор.
— Так может тебе тоже перебраться куда-нибудь сюда, поближе к нашим переходам? — улыбнулся я. — Осядешь в Крёйцехе. Сколько от него до южных переходов?
— Около четырех сотен километров, — ответил Киррэт.
— Почти рядом, — обрадовался я.
— Да я сам уже начал об этом подумывать, когда узнал о вашем массовом переселении, — почесал затылок Краст. — Придется в Нелисе решить ряд вопросов, а сейчас я пока не готов об этом сказать.
— Думай, время у нас есть, — улыбнулся я.
Сели и Ульен все-таки решили детей, приготовленных для бандитов поставщиками «мяса» попробовать передать местным властям. На Совете мы решили, что будет неправильно их увозить далеко от родных мест. У кого-то из детей могут еще найтись родственники, а других детей лучше не отрывать от привычной среды обитания, культуры, традиций, климата. Поэтому мы не стали их переправлять в горы и сводить с теми детьми, кому довелось пройти через ужасы Проклятых гор. Больше всего нас напрягали возможные проблемы в отношениях между этими двумя группами детей. Одни начнут оскорблять других, называя их «порченными» или «бандитскими подстилками», а те в свою очередь будут рычать на первых «вы не страдали так, как мы, значит, вы не имеете права на то, что мы получаем от воспитателей». Такие конфликты в приюте нежелательны.
И пока барон с графиней отвозили детей в ближайший крупный город, нам предстояло разобраться с последней бандой. За это время разведчики внимательно изучили ее и снова удивили нас своим рассказом. Как оказалось, эта банда больше походила не на банду в классическом понимании этого слова, а скоре на кадетский корпус. Во главе этого образования стоял опытный зрелый вояка, чем-то похожий на нашего Краста.
В качестве свежего «мяса» он себе заказывал исключительно мальчиков. Девчонок он презирал или же просто не знал, как с ними обращаться. В его «корпусе» был очень жесткий порядок и палочная дисциплина, настоящая муштра. Главарь своим рабам постоянно твердил, что вырастит из них настоящих воинов. При этом поиск добычи в опасных зонах он мальчикам преподносил как необходимость обеспечивать свое содержание самостоятельно.
Все мальчики, оказываясь в этом «корпусе», становились курсантами. Старшаков в этой банде назывались сержантами. Ими становились мальчишки, сумевшие выжить в Проклятых горах и заслужить за несколько лет право командовать курсантами и не лазить самим в опасные зоны. Повзрослевшие сержанты становились лейтенантами. И совсем уже зрелые выходцы этого «корпуса», которым перевалило за тридцать, стали капитанами, заместителями командира. Таких в банде было двое. Всего же взрослых бойцов в банде насчитывалось десять: командир, два капитана и семь лейтенантов. Однако следовало серьезно относиться и к сержантам, так как эти подростки за несколько лет нахождения в «корпусе» научились неплохо обращаться с оружием. Таких имелось шестеро в возрасте от 15 до 18 лет. Курсантов насчитывалось около двух с половиной десятков. Но были в банде и «гражданские» — четыре рабыни, обслуживающие офицеров.
Размер банды вроде бы оказался небольшим, но напрягала отменная дисциплина и хорошая выучка в плане боевых навыков. Единственное слабое место наблюдалось у этих бойцов — полное отсутствие боевого опыта. К тому же неизвестно было, что можно ожидать от курсантов. С одной стороны, они подневольные дети, как и в других бандах, но будут ли они безучастно смотреть на происходящее во время штурма, как это происходило в других поселках, или же бросятся на наших бойцов в едином строю с бандитами-офицерами? Их же не просто заставляли работать — им и мозги промывали солдафонской бредятиной!
Краст решил провести штурм днем, когда почти все курсанты во главе с сержантами уходили на поиски добычи, а в казарме оставался только наряд — сержант и два курсанта, занимавшиеся наведением порядка в помещении. Офицеры в банде вели круглосуточное дежурство в поселке и на переходе, а также патрулирование своего района. Естественно, в задачи офицеров входило и взаимодействие с внешним миром, так как командир от этого уже давно отошел. Складывалось впечатление, что главарь банды совершенно не мог вписаться в мирную жизнь гражданского общества и нашел для себя такую форму отшельничества.
По плану Краста отдельные группы отряда должны были обезвредить патруль и дежурный пост на переходе, после чего штурмом взять поселок. Когда со взрослыми наши бойцы разберутся, оставалось встретить возвращающихся с поисковых работ курсантов с сержантами. Расчет был построен на том, что наши бойцы намного более умелые и опытные по сравнению с так называемыми офицерами банды, к тому же мы надеялись на фактор неожиданности. Эта банда хоть и имитировала военизированный образ жизни, но никогда и ни с кем не воевала, если, конечно, не считать редкие стычки с соседней бандой. Поэтому, как мы предполагали, все члены банды могли формально относиться ко всей этой армейской театральщине, считая ее бзиком командира.
Я, естественно, в этом штурме участия не принимал и даже не наблюдал со стороны. Когда же все закончилось, Краст буркнул нам, что никаких затруднений при проведение операции его бойцы не испытали. А сами мужики потом рассказывали, что все эти «офицеры» скорее испытывали изумление и оторопь, когда наши на них нападали, чем пытались сопротивляться. Вот что значит отсутствие боевого опыта! В итоге взрослых удалось повязать без единой царапины и у нас, и у них. И даже командир не стал дергаться, когда в его кабинет ворвались несколько наших и наставили на него свои острые железки. Он только разглядывал их с недоумением и лишь через минуту долгой паузы сумел выдавить из себя: «Вы кто⁈»
Труднее всего пришлось с ребятами. Когда их встретил перед поселком вооруженный до зубов отряд суровых бойцов, все мальчишки испытали немалое потрясение и долго оставались в сильном напряжении. Красту и бойцам нашего отряда пришлось долго детям объяснять суть их так называемого «корпуса», его командира и того, чем они занимались в Проклятых горах. А потом нарисовали перед ними картину их будущего. Краст предложил в Нелисе создать специально под этих пацанов настоящий кадетский корпус, в котором они уже в привычной для себя форме продолжат готовиться к военной службе, но при этом их будут постепенно отпускать психологически, чтобы мальчишки все больше осознавали — на военной службе для них свет клином не сошелся и они могут переключиться на гражданский вариант обучения. Так, со временем, из их голов можно будет вымыть всю ту военизированную дурь, что вбивал им чокнутый вояка-рабовладелец. Ну а тем, кто все-таки останется верным армейскому образу жизни, всегда будут рады в гвардии или полиции графства.
Краст долго разговаривал с командиром этого «корпуса», пытаясь понять, зачем ему все это было нужно, зачем он уничтожал мальчишек сотнями в Проклятых горах. Краст потом нам объяснял, что он хотел увидеть в своем бывшем коллеге хоть какое-то разумное объяснение такому поведению. Но в итоге наш командир заявил этому безумцу, что приговаривает его к смерти, на что тот лишь пожал плечами и спокой