и с парусами были для нее похожи друг на друга, как и для большинства людей, выросших в городе, особенно молодых женщин с литературным образованием.
— Неважно, — проговорил Уимси. — Мы сумеем должным образом проследить ее. Все лодки, слава богу, должны где-то приставать к берегу. Я только хочу узнать, какое предположительно водоизмещение у этого судна. Видите ли, если эта лодка не могла подойти прямо к скале, то парень должен был добираться до нее вплавь, а это задержало бы его на добрый отрезок времени. И с ним в лодке должен был быть кто-нибудь еще, кто, пока лодка находилась вдали от берега, следил за парусом, и все такое прочее. Я имею в виду то, что вы не можете остановить парусную лодку и выйти из нее как из автомобиля, предоставив ей самой быть готовой к старту. Вы окажетесь в весьма затруднительном положении. Но это не существенно. Почему бы убийце не иметь соучастника? Такое часто случалось прежде. Нам лучше допустить, что в маленькой лодке с небольшим водоизмещением находились по меньшей мере два человека. Они могли подвести ее поближе и один из них, очевидно, повернул ее по ветру, пока второй вброд или вплавь добирался до скалы, совершил убийство и вернулся, чтобы они потом смогли удрать, не теряя ни секунды. Видите ли, они должны в пределах десяти минут, которые прошли между криком, который вы слышали, временем вашего прибытия, успеть совершить убийство, вернуться в лодку и быстро уйти туда, где вы их увидели. Таким образом, нельзя допустить, что прошло много времени на то, чтобы подплыть к берегу, быстро все сделать, снова отойти от берега, установить парус и все остальное. Отсюда я предполагаю соучастника.
— А что насчет Клыков? — решительно спросила Гарриэт. — Я думала, что это очень опасно — подходить на лодке к берегу в таком месте.
— Это так. Ну, они, вероятно, были очень искусными моряками. И это, кроме того, что они умели грести и переходить вброд, что, возможно, и произошло на самом деле. Черт возьми! Мне кажется, нам нужно принять все это во внимание.
— А вам не кажется… — начала Гарриэт. Ей в голову пришла весьма неприятная мысль. — А вам не кажется, что убийца все время мог находиться там близи, например, плавая под водой?
— Ему бы пришлось всплывать на поверхность, чтобы набрать воздуха.
— Да, но я могла не заметить этого. Тогда я практически вообще не смотрела на море. Он мог услышать мое приближение и нырнуть вплотную к скале и переждать там, пока я спускалась в поисках бритвы. Затем он снова мог нырнуть и отплыть под водой, когда я повернулась к нему спиной. Не знаю, возможно ли это, однако надеюсь, что я ошибаюсь, ибо мне ненавистна была бы мысль о том, что он все время находился там и наблюдал за мной!
— Да, мысль отвратительная, — согласился Уимси. — Тем не менее, скорее всего он находился там. Должно быть, он был потрясен, увидев вас прыгающей там вокруг трупа, делающей фотографии и забирающей вещи. Интересно, нет ли в Утюге какой-нибудь расщелины, где он мог спрятаться? Проклятая скала! Почему она не может выйти и показаться во весь рост как человек! Послушайте, я пожалуй спущусь, взгляну на нее. Обратите ваш скромный взгляд к морю, пока я буду облачаться в купальный костюм. Спущусь и как следует все исследую.
Гарриэт, с ее энергичным характером, не устраивала такая программа, однако она переместила не только свой взгляд, но и свою персону под прикрытие стоящей поблизости небольшой скалы и вышла оттуда в купальнике вовремя, чтобы поспеть за Уимси, когда он уже сбегал по песку вниз.
«А раздетый он лучше смотрится, чем я ожидала, — искренне призналась себе девушка. — Плечи шире, чем я предполагала, и, благодарение Богу, мускулистые икры». Уимси, по праву несколько гордившийся своей фигурой, едва ли предполагал услышать такую оценку, но, к счастью, в данную минуту его не интересовало произведенное впечатление. Он с осторожностью вошел в воду возле Утюга, так как не знал, с какими подводными камнями он может столкнуться, и, чтобы подбодрить себя, быстро проплыл несколько ярдов, а затем резко поднял голову, чтобы посмотреть на Гарриэт. Он чувствовал, что вода очень холодная, и подумал, что хорошо бы, если она входила побыстрее.
Гарриэт вошла в воду и тоже ощутила, что она ледяная, как и ветер, дувший с моря. Согласившись с этим, она быстро подплыла к Утюгу и начала осторожно плыть вокруг него. Немного спустя Уимси, который уже успел произвести кое-какое подводное расследование, возле склона скалы выходящего в сторону Уилверкомба, отфыркиваясь, появился на поверхности воды и спросил Гарриэт, с какой стороны она спускалась в поисках бритвы — с этой или с другой.
— С другой, — ответила Гарриэт. — Похоже на эту. Я находилась наверху рядом с трупом, вот так. — Она вылезла из воды, поднялась на вершину скалы и встала там, дрожа от пронизывающего ветра. — Я оглядывалась вокруг себя по сторонам, как сейчас.
— Вы случайно не смотрели вниз в этом направлении? — спросила ее голова Уимси, от воды ставшая гладкой и лоснящейся как шкура тюленя.
— Нет, не думаю. После того, как я немного повозилась с трупом, спустилась этим путем. Посидела немного, примерно вот здесь сняла туфли и чулки и сложила свои вещи. Затем я пошла в этом направлении и стала искать под скалой. Тогда там было примерно восемнадцать дюймов воды. А сейчас я бы сказала около пяти футов.
— Вы можете…? — начал Уимси, но тут волна внезапно обрушилась на его голову и покрыла его. Гарриэт рассмеялась. — Вы можете меня увидеть? — продолжил он отфыркивая воду, попавшую ему в ноздри.
— Нет. Но я отлично слышу вас. Это было очень занятно…
— Ладно, ограничьте пока ваше чувство юмора. Значит, видеть меня вы не можете?
— Нет. Здесь на скале выпуклость. Кстати, а где вы точно находитесь?
— Стою в милой, маленькой нише, словно святой над дверью кафедрального собора. Размером она как раз с гроб. Шести футов длины или около того, с довольно низким потолком и глубиной, куда вполне можно вместиться, если втиснуться туда боком, если, конечно, вы не до вульгарности велики. Заходите, и попробуйте сами.
— Какое приятное маленькое убежище, — проговорила Гарриэт, протиснувшись в нишу и заняв там место вместо Уимси. — Превосходное укрытие со всех сторон, кроме как с моря. Даже во время полного отлива человека нельзя здесь увидеть, если, конечно, кто-нибудь случайно не остановится в лодке прямо напротив этой расщелины. Я, разумеется, этого не делала. До чего ужасно! Наверное, этот человек все время тут находился.
— Да, я думаю, это более правдоподобно, чем идея с лодкой.
— Блестяще! — воскликнула Гарриэт.
— Очень рад, что вы так считаете.
— Сейчас я не это имела в виду, хотя сначала подумала именно так. Я имела в виду Брайта[78]— человека, который купил бритву. Парикмахер говорил, что он был небольшим человечком, во всяком случае, меньше чем вы, не правда ли?
— Да, он так сказал. Он не больше вас. Я хочу, чтобы мы схватили Брайта. Интересно… о, послушайте! Я кое-что обнаружил.
— О, что?
— Кольцо — к такого рода штукам привязывают лодку, подплыв непосредственно к скале. Оно под водой и никто, в сущности, не может его заметить. Но оно почти что в пяти футах от земли и на ощупь гладкое и ровное, нержавое. Значит, оно здесь недавно. Интересно, поможет ли оно нам в нашей теории о лодке?
— Ну, — проговорила Гарриэт, оглядывая пустынные берег и море, — не очень-то много оснований полагать, что кто-то собирался постоянно привязывать здесь лодку.
— Вот именно. Значит, убийца, если он был…
— Мы считаем это доказанным, не так ли?
— Да. Он мог установить его здесь для своего личного употребления. Или он здесь привязывал лодку, или…
— Или не привязывал.
— Я собирался сказать, что он использовал его для чего-то еще, однако меня смущает, что я не знаю для чего.
— Итак, это ужасно полезно. Послушайте, я замерзла. Давайте немного поплаваем, а потом оденемся и обсудим это.
Не известно, что стимулировало мозги Гарриэт — плавание или последующее за ним состязание в беге по песку, чтобы согреться, однако, когда они снова сидели возле корзины с завтраком, Гарриэт ощущала себя полной свежих идей.
— Послушайте! Что вы сделали, если бы были убийцей и увидели женщину, которая роется на месте преступления среди улик, а потом убегает в поисках полиции?
— Убежал бы в противоположном направлении.
— Интересно. Убежали бы? И не захотели бы проследить за ней? Или даже, возможно, разделаться с ней как с нежелательным свидетелем? Знаете, наверное, было бы очень просто для Брайта — если предположим, что тогда был он — зарезать меня тут же на месте.
— Но зачем ему это? Конечно, он не стал бы этого делать. Он постарался придать убийству вид самоубийства. Безусловно, для него вы были очень ценным свидетелем. Вы видели труп и могли подтвердить, что действительно видели труп в случае его дальнейшего исчезновения. А также вы могли свидетельствовать, что рядом с трупом находилось оружие и следовательно, это — самоубийство. И вы могли поклясться, что не было ничьих отпечатков ног, кроме следов покойного, еще один пункт в пользу самоубийства. Нет, моя дорогая девочка, убийца должен был беречь вас как зеницу ока.
— Вы правы, должен. При условии, что он хотел, чтобы обнаружили тело. Конечно, имеется множество причин, зачем это ему нужно. Если он, например, наследник и ему надо доказать смерть.
— Не могу представить, что наш друг мог оставить крупную сумму в своем завещании. Вообще-то я просто уверен, что он вообще не оставил никакого завещания. Возможны и другие причины со стороны убийцы заявить свету, что Алексис умер.
— Значит, вы считаете, что как только я ушла, убийца немедленно зашагал домой в Лесстон Хо? Он не мог уйти другой дорогой, если он намеренно не отправился за мной по пятам. Вы не думаете, что он сделал именно так? Он мог последовать за мной, чтобы подсмотреть, что я собираюсь делать дальше?