– Да не ори ты! – прикрикнул на него фельдшер, сидевший к нему спиной. – Фамилию лучше вспоминай!
– М-мышиный Король, – прошептал чудом выживший юноша.
Наконец, его довезли до старого здания с обшарпанным фронтоном. В приемном покое к тому времени уже собралось не меньше трех десятков страждущих – бомжей и прочей городской голытьбы. Когда-то эти люди были вполне достойными гражданами, и возможно, среди них были даже поэты. Теперь же все они угрюмо поглядывали на вновь прибывшего парня, который норовил попасть на прием без очереди. Его стоны раздражали всех в очереди, и его уже несколько раз просили замолчать.
К счастью, работники медслужбы уговорили знакомую регистраторшу побыстрее оформить их груз. Юноше сделали анализ крови, диагностировали пневмонию, сепсис и перелом левой лодыжки.
– Ну, парень, ты счастливчик! – присвистнул молодой доктор, опасливо косясь на татуировку. – Эх, молодежь! Зря вы калечите себя в подпольных салонах! Ничего удивительного, если у тебя окажется еще и гепатит.
Инок с трудом открыл глаза и заметил, как за плечом мужчины в голубой униформе стоит кто незримо-белый.
Дед Мошкин воспринял исчезновение внука как долгожданное событие. Молодой родственник, которого он уже не считал родным, больше не бесил его своими причудами и выходками.
Кража десяти тысяч рублей, обнаруженная ветераном как раз накануне странного исчезновения виновника, вызвала его особый гнев. Он так переволновался, что целый день пролежал в постели, глотая нитроглицерин. Когда же этот ненавистный внук не появлялся дома уже двое суток, то дед вздохнул с облегчением:
– Слава тебе, Господи! Наконец-то ты избавил меня от лукавого! И поделом тебе, Ирод!
Мошкин приготовился к долгожданному звонку из морга. Однако, ему позвонили не санитары, а психиатр из ведомственной поликлиники, в которую он однажды лично водил Иннокентия на осмотр. Врач интересовался, почему они больше так и не появлялись.
В ответ подполковник в отставке промямлил что-то невыразительное насчет занятий в колледже, но тут же прикусил язык: не в меру радетельный доктор мог ведь позвонить и в колледж! Обещав вскоре снова прийти на прием с внуком, Анатолий Кузьмич понял, что пора искать его самому.
Он обзвонил все морги, но за последние трое суток ни в один из них не поступало тело с татуировкой в виде уродливой мыши. Мошкин уже хотел отправиться в милицию с заявлением на розыск, но поразмыслив, отложил эту идею: он чувствовал, что пока не следует связываться с официальными инстанциями. Его бывшие сослуживцы могли бы не понять, как кадровый чекист упустил мальчишку, и задать ему слишком много вопросов, на которые он, Кузьмич, никогда бы так и не ответил. Он решил сперва лично обойти все городские психиатрические клиники, благо в огромном городе их было не больше дюжины.
В третьей по счету лечебнице ему вдруг повезло: пожилая медсестра, взглянув на фотографию юноши с «конским хвостом» и услышав про татуировку, сообщила, что в Первую градскую, где подрабатывает санитаркой ее племянница, недавно поступил похожий пациент. В тот же вечер ему, действительно, позвонили из больницы, и велели привезти документы внука.
Съездив по указанному адресу с нужными бумагами, старик Мошкин вдруг направился не домой, а на Абельмановскую заставу, в Покровский ставропигиальный монастырь. На днях он прочел в книге почтенного старца, что именно в этом монастыре находятся мощи святой Матроны Московской – заступницы всех болящих.
В храме, который по своей архитектуре чем-то напоминал больницу, случайный посетитель приобрел самую большую свечу и поставил ее перед чудотворным образом, на котором преподобная старица была изображена с закрытыми очами. Среди всех святых у нее было самое доброе лицо. Глядя на него, заклятый атеист Мошкин вдруг осознал, что его собственная спокойная старость находится теперь в руках его непутевого внука, и он стал неумело молиться за здравие раба Божия отрока Иннокентия.
Стоя перед иконой с закрытыми глазами, старый чекист вдруг вспомнил свое голодное послевоенное детство, детдом в Хохловском переулке и нянечку Матрену Ивановну. У той женщины тоже было простое русское лицо и жилистые, натруженные руки. Иногда она совала ему в кулак маленькую безвкусную булочку и второпях крестила. Много позже, уже состоя на службе в органах, лейтенант Мошкин узнал, что эти булочки называются просвирки, и что религиозный элемент придает им чудодейственную силу. И вот теперь бывший детдомовей стоял перед образом святой Матроны и плакал чистыми и искренними слезами. В последний такое с ним было семьдесят лет назад, когда он узнал о смерти матери.
Вскоре пациента Королева выписали из реанимации. Увидев исхудавшего внука, Кузьмич всплеснул руками:
– Да на тебе кожа да кости! Тебя что, не кормят? Чего тебе принести? Ты говори, не стесняйся! Я на тебя больше не в обиде.
Внук знаками объяснил деду, что ему нужен ноутбук. На следующий день, кроме компьютера, дед принес еще термос домашнего борща и целый пакет сдобных булок.
Инок съел все, недоверчиво косясь на старшего родственника. Таким заботливым он еще никогда его не видел.
– А т-ты мышей к-кормил? – вдруг спросил он.
– Да, конечно! – легко соврал дед.
На самом деле, он даже не заходил в комнату внука с тех пор, как тот пропал.
– Т-ты их от-тпусти, – предложил внук. – Я уже их з-запомнил.
На его руке с наколкой теперь была аккуратная повязка.
– Ладно, – стал прощаться дед. – Ты это, давай, выздоравливай.
Как только за дедом захлопнулась дверь, Инок достал компьютер. В его голове уже созрела четкая концепция новой игры. Несмотря на запреты сестер и врачей, он не отрывался от монитора почти две недели. У странного пациента сначала хотели отнять его ноутбук, но он наотрез отказывался подчиняться запрету.
– Да ладно, чего уж! – вступились за странного парня соседи по палате. – Пусть себе смотрит, молодой ведь!
Пятеро осунувшихся мужчин сперва тоже неодобрительно поглядывали на подростка, которому так не повезло сразу по нескольким статьям. Они стали было спрашивать его, кто он такой и что с ним случилось, но странный пацан не отвечал даже на самые простые вопросы. Соседи отстали от него, решив про себя, что он к тому же, еще и немой. Их отношение к чудаковатому Кешке переменилось лишь тогда, когда в палату зашел его дед, в котором они безошибочно определили большого начальника. Соседи стали уважительно величать самого молодого пациента Иннокентием, и говорили между собой теперь вполголоса, дабы не мешать ему создавать виртуальный шедевр.
Никто из них не мог понять, что он там такое химичит, а он даже не пытался это объяснять. Он просто рисовал «мышкой», точно перышком, своих персонажей. Потом долго смотрел на то, что получилось, и оставался недоволен работой. Тогда он стирал виртуальным ластиком чуть ли не всю картинку, чтобы вновь взяться за нее с новыми идеями. Потом часами заполнял каждую модель цветными точками, увеличивал ее, уменьшал, переворачивал и снова дополнял яркими деталями. Когда все персонажи были готовы, он стал искать алгоритмы для компоновки моделей, расставляя красочные ключи для визуализации объектов. Если бы кто-то осмелился задать ему вопрос: «Зачем ты это делаешь?», то в ответ Инок просто показал бы оживший экран.
Когда его выписали, в поцарапанном ноутбуке была полностью записана новая игра. В ней было четыре мужских и три женских персонажа, которых звали Главный разбойник, Черный принц, Стражник, Водяной, Прекрасная Дама, Ведьмочка и Сирена. В каждом из героев проступали черты тех людей, которых автор хорошо знал в реальной жизни.
Смысл новой игры был прост: геймеру надо было всего лишь найти того, кто все время прятался за спиной одного из семи персонажей. Конечно же, это был сам Мышиный Король – семиглавое существо в красной мантии и золотой короне на брюхе. Именно из-за него враждовали все семеро. Каждый из них был по-своему вооружен. Главный Разбойник стрелял из пулемета, Черный Принц дрался мечом, Стражник орудовал пикой, а Водяной – водометом. Женские персонажи были вооружены ничуть не хуже мужских. Прекрасная Дама ослепляла своих противников при помощи зеркальца, Ведьмочка замораживала их волшебной палочкой, а Сирена швырялась бутылками с зажигательной смесью. Сам же Мышиный Король нисколько не боялся своих преследователей и то и дело становился тенью одного из них. Стоило кому-то из персонажей задеть Короля, как он дробился на семь частей, и битва продолжалась уже на новом уровне.
Инок решил поделиться своим творением со всем миром, и для этого выложил игру в Сеть.
33
Никитос вынул из кармана ключи и открыл дверь:
– Заходи, зайка!
Тонька зашла в маленькую прихожую и недоверчиво спросила:
– А чья это квартира?
Коршунов по-хозяйски включил свет, повесил ключ на крючок и снял с плеча Тонькин баул:
– Какая разница! На три недели она твоя.
– А потом? – также недоверчиво спросила Тонька.
Коршунов скривился в улыбке, словно съел что-то кислое:
– Зайка, у тебя так много вопросов. Ключ на крючке. Вот ванная и туалет. Когда будешь уходить, закрой замок на два оборота. Давай, хозяйствуй! А мне уже пора.
Большова кусала губы, соображая, чем она будет расплачиваться за такой подарок судьбы. Эта маленькая и очень уютная квартирка ей сразу очень понравилась. В глубине души она была очень благодарна Никитосу за то, что он увез ее из родительского дома, и за то, что теперь ей не придется добираться на попутках в неизвестный город Санкт-Петербург. Но Тонька не была бы сама собой, если бы просто поблагодарила своего избавителя и тут же забыла об этом. В ней боролись противоречивые чувства: с одной стороны, ей хотелось сделать для Коршунова что-то хорошее, а с другой – поскорее выпроводить его.
Наконец, она решила показать ему, что она уже взрослый человек и не нуждается в его опеке: