— Почему я должен это решать? Что, если чужие сначала стреляют, а потом разбираются?
— Уверен, ты слышал про Космокодекс.
— Издеваешься? Я даже пару раз срок по нему мотал.
— Короче, в этой чудо-книге есть статья про контакты. Лично я считаю это шовинизмом, но там написано, что, как только на горизонте появляются незнакомые сигнатуры или что-то похожее, за все решения отвечать может только человек. Не киборг, не астромодуль, только гребаный стопроцентный человек.
— Так вот почему я здесь…
— В точку! Из нас двоих человек — это ты. Так что командуй.
— Вот гадство!
Жемчугов с сомнением посмотрел на настырную зеленую точку.
— Послушай, тогда с Паромщиками мне просто повезло. А если эти окажутся какими-нибудь неправильными? Типа разумного шпината или слизи? Как я с ними буду договариваться? Что, если мы с ними совсем не похожи?
— У меня тут в памяти болтается куча инфы по этой теме. Короче, если верить нашим друзьям-задротам из всяких там академий и опустить заумь, то получается, что мы реально можем заинтересовать только существ, сопоставимых с нами, а всякая другая разумная хрень нас просто не заметит или не захочет общаться. Так что даже если там окажется шпинат, то исключительно человекоподобный.
— Ну, хорошо… — Леня сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, пытаясь привести в порядок мысли. — Давай попробуем встретиться со шпинатом.
— Я боялся, что ты это скажешь. Ты уверен?
— Не уверен, но это ведь моя работа, искать там, где сложнее.
— Тогда поставь свой отпечаток — вот здесь.
Леня с силой вдавил большой палец в панель на подлокотнике. Будь что будет!
— Сделано! — отозвался Ворчун. Картинка на экранах сместилась, закружилась голова, снова захотелось блевать. Это корабль совершал маневр и скидывал скорость. — Нам до точки встречи еще часов шесть. Желаешь заняться увлекательным чтением предписаний?
— А это обязательно?
— Нет, но, видимо, жутко полезно.
— Давай-ка лучше поглядим, что я могу им предложить.
— Тут внушительный список.
— Я должен знать, каким товаром занимаюсь.
— Старик, этот товар называется человечество.
— Пусть так, но человечество состоит из зубных щеток, кроватей, стейков, средства для роста волос, утреннего кофе, ядерных бомб, кружевных трусиков и много чего еще. И все это нужно уметь продать, дружище.
— Ты босс, — отозвался Ворчун. На экране тут же возник длинный список разрешенных к обмену вещей.
— И раз уж тут такой сервис, приготовь мне яичницу из двух яиц с грудинкой и сыром, а еще черный чай с лимоном и гренки. Без завтрака контактировать не стану, так и знай!
— Контакт состоялся в секторе GH18845 через шестьсот лет после старта корабля-разведчика от причала Эмарт-транс-Фронтир, — секретарь кашлянул и вопросительно взглянул на руководителя. Эмарт Шашагарджолия, тысячелетний король приграничного транспорта, подался вперед, и ложемент опасно накренился под весом его огромного тела.
— Ну, что ты молчишь? Продолжай!
— Согласно протоколу, заверенному личным отпечатком господина Жемчугова, корабли встретились в нейтральном космосе. Контакт прошел успешно. Астромодуль зафиксировал передачу большого массива данных. Их детальной проверкой сейчас занимаются специалисты. Было также достигнуто соглашение о встрече делегаций. Точка встречи утверждена. Наши новые партнеры должны прибыть туда через пятьдесят стандартных лет.
— Ай, молодец! Красавец! Вот что значит импровизация! — Всплеск эмоций не прошел даром. Эмарт откинулся на спинку ложемента, на его широком лбу выступил пот. Лампочки диагноста тревожно замигали, регистрируя пики кровяного давления и сердцебиения.
Эмарт имел странную и необъяснимую для сотрудников компании привычку донашивать старые тела. Он был неумерен в еде и других удовольствиях, быстро набирал вес, но переносить сознание в новое тело отказывался до последнего. За тысячу лет он сделал всего девятнадцать пересадок, в то время как у его коллег и конкурентов счет шел на десятки и даже сотни. Некоторые, впрочем, говорили, что это происходит из-за природной скупости, присущей всем Шашагарджолия, начиная с тифлисского торговца чаем, от которого вел свою родословную тысячелетний Эмарт. Были также и те, кто утверждал, будто перерождения директора как-то связаны с возвращением кораблей-разведчиков, отправленных в неизведанные области пространства через десять лет после Первого контакта.
— Позвольте спросить, — секретаря трясло от собственной смелости.
— Что такое? — Эмарт повернул к молодому человеку свою тяжелую седую голову, нахмурил густые брови.
— Если вы находите господина Жемчугова таким ценным сотрудником, почему бы не использовать его здесь?
— Зачем спрашиваешь? Ты что, журналист?
— Н-нет, просто интересно.
— Интересно… это хорошо, когда интересно… Ладно, слушай. Я пытался пригласить его в компанию, давал хорошую должность. Он все провалил. Полный ноль. Тогда я спросил, чего он хочет. Он сказал: «Хочу свободу». И я отпустил его. Нельзя держать человека против воли. Он получил хорошие отступные и стал снова бегать по космосу туда-сюда, как барс в клетке. Я немножко следил за ним. Было интересно. Как спектакль! И тогда я понял: больше всего в жизни он любил стучаться в закрытые двери. Все время этим занимался. Офис не для него, экономика-шмаканомика для Леонида — это ерунда, пустой звук!
Большой Эм протянул руку и взял у робота-слуги бокал с вином, залпом выпил его, затем не торопясь опорожнил второй.
— Как-то раз его сильно приперло, и тогда мы снова встретились. Он просил денег взаймы, а я предложил ему контракт: неограниченное использование его психоматрицы взамен на пожизненное содержание, по сути, я снова брал его на работу. Он согласился — куда деваться? И что же? Только его положение наладилось, как все пошло под откос. Он окопался на одной курортной планетке, вел беззаботную жизнь, пил, гулял, охотился. Мне стало неинтересно, да и дел тогда хватало. Пришлось отправиться за Плащаницу, поднимать транспорт в новых колониях. Потом приходит новость, что он пропал без вести во время тайфуна. Ах, какие там тайфуны! Это надо видеть! Десять дней ужаса в год, остальные — рай. Говорили, что Леонид вышел в море на легком глиссере и рванул вперед, в самое сердце бури. Говорят, в последние дни он много пил, хотел связаться со мной, но так и не сделал этого.
Эмарт надолго замолчал. Секретарь, кажется, перестал дышать, только в недрах ложемента что-то тихонько гудело и поскрипывало.
— Я убил его, — Эмарт сделал странный жест рукой, словно отводил в сторону занавеску. — Единственного друга моего Санжика. Внук мне этого никогда не простит. Большинство моих детей имеют на меня зуб. Обиды пустяковые, тьфу! Но это… это другое дело… И все же мертвый Жемчугов продолжает работать в нашей компании. Вот такая ирония. Давай-ка, включи запись.
— Куры! Представляешь? Их ужасно заинтересовали куры!
— Да иди ты!
— Я тебе говорю! — Леня в чем мать родила вышел из шлюза дезинфектора, плюхнулся в кресло. Мягкие эластичные ленты тут же охватили все тело контактера, формируя подобие комбинезона.
— Ну а они что же? Поди, облапошили тебя, впарили какие-нибудь бусы или ожерелье.
— Обижаешь! Твой друг-зануда Б-120 сказал, что это технология зеленого уровня, то есть сверхполезная для нас штука. Он меня консультировал. Я даже привык к нему.
— Так, я начинаю ревновать.
— Ну, что ты, Ворчун, мы ж с тобой кореша.
— Ладно, заметано. Хочешь виски?
— Почему бы и нет? Банкуй, бро!
Леня сделал большой глоток и поставил стакан на подлокотник, наблюдая за тем, как медленно растворяются в янтарной жидкости кубики льда.
— Ну вот, дружище, я готов, пора раскрывать карты.
— О чем ты, старик? Не пугай меня.
— Я видел координаты. Мы черт-те где. Сколько мы уже в пути?
— Ты уверен, что хочешь сейчас об этом? — голос Ворчуна стал глуше.
— Да, именно сейчас.
— Мы далеко, очень далеко, дружище. Где-то за Плащаницей. Корабль в пути шестьсот стандартных лет.
— Шестьсот?! Вот как? Значит, это разведчик?
— Так и есть. Составление астрокарт, метеоритные потоки, ресурсы, экзопланеты, ну и контакт, конечно. Куда ж без него?
— Разведчики полностью автоматические, они не предусматривают анабиозных камер. Разве нет?
— Тебя не обманешь. Да, на этом корабле нет анабиозников. Слишком много места и ресурсов нужно для обслуживания.
— Значит, я не спал, вы меня… распечатали?
— Синтезировали.
— Включили, как тумблер, когда понадобилось.
— Такая у тебя работа, старик. Ничего не попишешь.
— И сколько таких разведчиков запустил Большой Эм?
— У меня нет точной информации. Около тридцати, насколько я знаю.
— Такая работа… Сколько времени у меня осталось?
— Ресурсы корабля не беспредельны, но некоторое время у тебя есть.
— Вот как? Очень гуманно.
— Если ты что-то хочешь, то я…
— Нет-нет. Ничего. Я хочу побыть один.
— Все, не могу больше. — Эмарт выключил запись, по его заросшим щетиной щекам текли слезы. — Расскажи так. Ты ведь уже смотрел?
— Он недолго грустил, — секретарь шмыгнул носом. — Позвал Ворчуна и попросил создать для него собаку.
— Что? Собаку?
— Да, это был шотландский сеттер. Господин Жемчугов сказал, что всегда хотел собаку. Пару часов он играл с животным, потом отобедал и дал согласие на деконструкцию. Последней его просьбой было сохранить его воспоминания на случай нового контакта. Астромодуль счел это разумным и выполнил просьбу. Однако на пути корабля новых сигнатур так и не было зафиксировано.
Высокие прозрачные двери бесшумно открылись, выпуская ложемент главы «Эмарт-транс» на балкон. Внизу мерцали огни жилых кластеров. Над головой бриллиантовыми нитями протянулись линии воздушного транспорта. Выше громоздилась звездная бездна и гигантские тени больших кораблей, украшенные синими и зелеными габаритными огнями. Одни швартовались, другие уходили в ночь от вытянутых, похожих на зазубренные копья причалов. Иногда причальный луч или прожектор не в меру прыткого грузовика ударяли в сегменты ку