Авронос методично мазал рваные бороздки, начиная с самых серьезных, пахучей мазью, и потихоньку рычал какие-то местные ругательства. Консу не скоро удалось выяснить, что плетка была не простая, для пущего эффекта в неё были вплетены стебельки степной лианы, усыпанные мелкими колючками, устремленными в одну сторону. Костик знал подобные растения, пока гладишь в одну сторону — они скользкие и гладкие, но не стоит проводить рукой против шерсти.
В тех случаях, когда рана была слишком глубока, Авронос ругался сильнее и ставил крошечные серебряные скобочки, обильно смачивая рану обезболивающим.
Операция близилась к завершению, когда в дверь коротко постучали и почти сразу, не дожидаясь разрешения, вошел незнакомый Костику мужчина.
Высокий и плотный, с мускулистыми руками воина и жесткими глазами киллера. Какими их Костик видел по боевикам.
— Мирного дня тебе, Авронос, — сказал киллер неожиданно миролюбиво, однако землянин продолжал исподтишка настороженно за ним следить, четко понимая, не тот это человек, чтоб топать на рассвете в чужую комнату просто сказать лекарю — мирного дня.
— Мирного дня, Даринт, — широко улыбнулся покровитель Костика, — я рад тебя видеть.
— Я тебя тоже, — хмуро хмыкнул Даринт, проходя к кушетке, и бесцеремонно рассматривая Майку, — А это у нас кто?
Костик внезапно разозлился, она все-таки девушка… и если лекарю глупо отказывать в праве пялиться на чужих обнаженных женщин, то всяким воинам можно бы и иметь хоть немного совести.
— Его рабыня, — сокрушенно вздохнул Авронос, мотнув головой в сторону Конса, — любимая. Ты же уже в курсе, что произошло?
— Да, — коротко отозвался киллер, и опустился в стоящее у стола кресло, — это Тьершиг её так?
Отвечать ему никто не стал, Костик предпочитал молчать, раз мужик в курсе всех дел, значит, знает и эту подробность. Авронос тоже, видимо, рассуждал подобным образом, раз снова отделался вздохом.
— Сколько ударов? — налив себе из кувшина напиток, внезапно спросил Даринт, и Костика снова передернуло от бестактности пришедшего.
— Не меньше двадцати, — охотно ответил Авронос, — думаю, двадцать два, или двадцать три.
— Напиши акт, я подпишу, — лениво буркнул Даринт, потягивая напиток, — и мои люди подпишут… те, что на карауле стояли.
— Хорошо, — кротко согласился лекарь и вдруг на мгновение застыл, разглядывая Конса нехорошо задумчивым взглядом, — а ты знаешь, Эконс, кто наш гость?
— Откуда? — пожал плечами землянин, — ты же не представил.
— Это Даринт, один из твоих будущих коллег, начальник стражи господина Югнелиуса.
— Ты надеешься, что господин наймет этого зеленца вторым лекарем?! — так же лениво фыркнул воин.
— Верю, — с загадочным смешком ответил Авронос, заканчивая мазать последний рубец, — и хочу, чтоб ты тоже поверил.
Начальник стражи только скептически поморщился.
— Чем ее укрыть? — сухо поинтересовался Костик, сообразив, что его учитель снова придумал какую-то интригу.
— Пока ничем, сейчас слуги принесут шатер, чтоб насекомые не мучили, — отмахнулся Авронос, — а мы пойдем завтракать и там поговорим.
Шатром оказалась палатка из редкой ткани, которую слуги, косясь исподтишка на истерзанную девчонку, споро установили над кушеткой.
— Я буду тут кушать, — Костику вовсе не хотелось оставлять Майку с незнакомыми людьми, но Авронос был непоколебим.
— Майке ты сейчас ничем больше не поможешь, она спит. Я дал сонное зелье… во сне люди лучше выздоравливают. Рядом с ней я посажу кого-нибудь из старших рабынь, они в этом понимают, возле дверей будет охрана. А нам, для того, чтоб опередить Тьершига, нужно сделать очень много, и главная работа будет твоя. Так что не спорь, обувайся и идем в столовую, нужно обговорить все детали.
Сначала Костик думал, что после произошедшего вообще не сможет ничего съесть. И, входя в столовую, хмурился с откровенным недовольством. Однако, рассмотрев с порога полностью сервированный и заставленный едой, несмотря на раннее время, стол, заколебался. Минутой позже запах только что вынутых из печи хлебцев и булочек, ряды нарядных тарелок, наполненных красиво разложенными закусками и горячими мясными и рыбными кушаньями, заставили его круто изменить первоначальное намерение ограничиться стаканом чая. А когда парень съел с десяток маленьких хрустящих булочек, собственноручно и щедро намазанных вкуснейшим мясным паштетом, поверх которого он добавлял кусок нежного, жирного сыра и ломтик местного малосольного овоща, то понял, что изначально был неправ.
Все-таки правильно кто-то сказал, что после хорошей еды люди добреют. Костик тоже подобрел. И если, топая в столовую, он всерьез строил планы убийства усатого печеночника, теперь, сыто отвалившись на спинку стула, благодушно раздумал пачкать об него свои руки. Не заслужил этот садист ни быстрой смерти, ни того, чтобы Костик пошел за него на виселицу.
Есть более действенное и более изощренное наказание — месть. И если хорошенько вдуматься, все необходимое для этого у Костика уже есть… нужно только постараться подогнать события так, чтоб они совпали, словно произвольно.
Конечно… мама всегда говорит, что мстительность — очень некрасивое чувство, и оборачивается зачастую во вред мстящему. Вот только мысль, что гад, избивший Майку, будет спокойно жить и продолжать издеваться над другими людьми, приводила парня в тихое бешенство.
— Эконс, ты меня слышишь? — вырвал землянина из сложных расчетов голос Авроноса.
— Извини, задумался, — кротко взглянул на учителя Костик, — а что ты сказал?
— Я спросил, ты уже поел? Тогда я прикажу подать коляску.
— А мы куда-то едем?
— Ты что, не слышал, о чем мы говорили?
— Нет. Мама говорила, за едой нужно отстраняться от посторонних мыслей, тогда и пища пойдет впрок. У нас даже поговорка такая есть, когда я ем, я глух и нем, — нес всякую ерунду Костик, лихорадочно раздумывая, как бы поделикатнее отказаться от поездки.
— Вообще-то, это правильно, — внезапно согласился Авронос, — но я не предполагал, что в такой напряженный момент ты будешь заботиться о пищеварении.
— Моменты приходят и уходят, а пищеварение остается, — глубокомысленно изрек Костик и вопросительно уставился на Авроноса — так куда мы хотели ехать?
— Даринт разрешил вам пожить несколько дней в его доме, это за городом, — терпеливо повторил лекарь, — у Тьершига не будет никакой возможности туда добраться.
— Я против, — сразу отказался парень, — прятаться в нашем положении — самое последнее дело. Лучше объясни мне, смогут ли друзья этого гада проникнуть сюда?
— Нет. Но они подадут жалобу, что мы укрываем оскорбившую его девушку.
— И сюда за нами придут стражники?
— Конечно, нет. Судьи будут ждать возвращения нашего господина.
— Так зачем же нам бежать? — изумился Костик, — мы пострадавшая сторона, и вести себя нужно так, чтоб общественное мнение стало на нашу сторону.
— Какое мнение?! — вытаращился Авронос, — опомнись! Тут нет никакого мнения! Народ будет делать то, что ему прикажут!
— Ты неправильно понял, или я неправильно сказал, — при каждом строе есть уважаемые и состоятельные горожане, чье мнение небезразлично властям, мы это учили. Важно только, чтоб они выбрали между мной и Тьершигом. Никогда не поверю, чтобы он уже не заработал плохой репутации… с его-то замашками.
— Заработал, — впервые в глазах Даринта мелькнуло подобие интереса, — но ведь у тебя вообще никакой нет!
— И видят боги, я никакой и не хотел, — сердито фыркнул Конс, — но он первый вынудил меня к действию. Авронос, ты что-то говорил, про то, что я должен сделать много работы?
— Ну да, я считал, что ты будешь жить в замке Даринта, а я начну подбирать и посылать тебе клиентов… и, пока вернется господин, у тебя уже будет трое или четверо излеченных.
— Мало, очень мало! Ты же сам говорил, за Тьершига семьи тридцати! Что против них пятеро излеченных, если считать Барсента?! Нужно действовать иначе. Ты едешь в дом Барсента и просишь госпожу Уликору мне помочь. Думаю, она не откажется.
— Ты вылечил Барсента?! — вот теперь Даринт смотрел на Конса с неподдельным интересом.
— Ну да, — пожал плечами Костик, — там был не особенно трудный случай. Так вот, пока ты с ней разговариваешь, нужно нанять какое-то помещение, и написать плакаты… текст я сам набросаю. Мне нужно всего одно выступление… пока Тьершиг проспится после ночной пьянки, у меня будет толпа поклонников.
— А если не получится? — засомневался Авронос, — Ты понимаешь, чем рискуешь?
— Более чем. Но если бы мне нечем было рисковать, я никогда бы не пошел на такой дешевый рекламный трюк. Ты можешь нанять мне несколько художников? Плакаты должны быть оформлены очень красочно. И еще расклейщиков, про остальных поговорим позднее.
Деньги способны на многое, это утверждение Костик слышал часто, но в действии увидел первый раз.
Меньше чем через час он, наряженный в очень непривычный для этих мест костюм, стоял на веранде, держа в руках кларнет. А вокруг у мольбертов, на которых были прикреплены внушительные деревянные щиты, сидело около десятка мазил. Так называли в Хедуле художников, специализирующихся на писании вывесок.
Первоначальный вариант, с привычной Костику бумагой, забраковал Даринт, заявив, что ее легко сорвет первый же ученик, у которого нет денег на большие листы. Тогда как щиты и выглядят солидно, и под дождем не размокнут. Да и повесить их можно повыше, чтобы было лучше видно, и никто не решится лезть снимать.
Даринт вообще оказался кладезем ценных практических советов, явно сказывались годы, когда он мотался по стране в качестве наемника.
Он и предложил использовать для первого выступления зал, где проводились городские собрания и благотворительные балы. И сейчас мотался где-то, организовывая все необходимое.
Авронос тоже мотался, но совсем по другим адресам, оставив Костика решать мелкие организационные вопросы.
— Господин Конс! — молоденькая рабыня смотрела на парня снизу вверх с откровенным восторгом, — там пришли женщины из дома вдов, что с ними делать?