— Ты не сможешь, я пошлю слуг… перенесем сеанс на завтра.
— Смогу, только еще поем и немного посижу… а потом накапаешь мне твоего зелья и всё получится. Я, кажется нащупал… струну. А потом сразу уедем, Даринт, твое приглашение в силе? Мне нужно пару дней, чтоб приготовиться. Зорро выходит на тропу войны.
— Это ты правильно решил, уехать в мой дом, — воин размышлял очень недолго, — там все и обсудим.
В имение Даринта Костика везли на хотомаре, и он был очень благодарен начальнику стражи за такое решение. Почему-то парню казалось, что его шея стала очень тонкой и голова оторвется, если его будет трясти на ухабах.
Правда, воином хотомар был выбран совершенно из других соображений, и Авронос и Даринт считали, что так шпионам Тьершига труднее отследить, куда они направляются. Они даже приказали хотомарщику сначала направить дрифона совсем в другую сторону, а за городом поменяли курс.
Костик судил о происходящем по коротким приказам и переговорам, не решаясь пока открыть глаз. Да и не хотелось, если честно говоря. Сидящая рядом Майка беспрерывно поглаживала отросший ежик его волос, и это было так замечательно… так правильно, словно встала на место затерявшаяся часть пазла, и в картинке сразу все стало понятно.
Потом Даринт легко тащил парня на руках, и по скользившим по векам солнечным лучикам и аромату цветов, тот догадывался, что они прибыли. Но глаза так и не открыл, рано.
Исцеление прошло довольно просто, Авронос взял троих, самых беспроигрышных пациентов. Сам сказал вступительную речь, экономя силы ученика, сам рассадил их прямо перед Костиком, чтоб он мог смотреть каждому в лицо.
Лекари, которым за полчаса до этого предъявили акты о попытке отравления рабыни и остатки мёда, а потом показали лежащую в постели совершенно здоровую Майку, пребывали совершенно не в том состоянии, чтоб настаивать на более сложных случаях.
— Конс, а какие у вас на родине правила… насчет женитьбы? — вопрос показался Костику таким диким, что он изумленно приподнял ресницы.
Чтоб невольно зажмурить их снова. Хотя тут, в оплетенной вьющимися растениями беседке, царила приятная тень, за ее пределами цвел и плавился пронизанный солнцем полдень.
— Ты это к чему?
— Ну… просто интересно, — Авронос на миг запнулся, — например, нужно ли согласие родителей, с какого возраста можно жениться, какое жених должен иметь состояние…
— Состояние? — Костик недоуменно поглядел на мнущегося учителя и хихикнул, — удовлетворительного достаточно. А у вас?
— У нас тоже довольно просты, требуется серьезное намерение взрослого мужчины и согласие родителей девушки, или письменное разрешение попечителей, если у нее нет родителей. Но это для знатных девушек, а для простых достаточно простого договора с ближайшими родственниками. Потом мужчина предлагает девушке выбрать браслет… тут есть тонкости… невеста своим выбором говорит, каким хочет видеть мужа… потом жених, если согласен, берет парный… или… другой, по желанию. Когда браслеты выбраны, старший в доме читает назидание и надевает им браслеты. Вот и все.
— А если девушка не согласна? — Костик начал понимать, что Авронос затеял этот разговор неспроста и занервничал.
Майка столько раз давала ему понять… что он ненавистен ей после их первого раза… что парень даже не надеялся на ее добровольное согласие.
— Тебе такое не грозит. Майка твоя рабыня, и не может отказаться… наоборот, это большая честь для нее.
— Извини… Авронос, но сейчас ты не прав. Мне не нужно, чтоб она не могла отказаться… как все нормальные люди, я мечтаю жениться на девушке, которая меня любит.
— Поговори с ней, — вдруг предложил молчавший до сих пор Даринт, — мне кажется, ты её не понял. Знаешь, я в молодости несколько лет прожил на Таджере, и неплохо знаю их обычаи. Для девушек главный запрет — никогда не показывать своего интереса к мужчине… у них это равноценно падению. Тех, что осмелятся ласково взглянуть на парня, родичи считают пропащими… и могут даже продать в рабство. Все равно из них не получится преданных жен.
— Сволочи… — представив себе эту дикость, ругнулся Конс, и оглянулся на дом, там рабыни подбирали Майке новую одежду, — но как я её спрошу?
— Просто поговори… — Авронос уже сообразил, что предложение Даринта самое верное, — мы пойдем, прогуляемся… если будем нужны, дерни вот этот шнур… только не отрывай совсем.
Майку он сначала не узнал. Увидел идущую в направлении беседки девушку, привычно отметил стройную фигурку и роскошные черные локоны, перекинутые через плечо на грудь и достающие чуть не до колен, и отвернулся. Как выяснилось, вблизи его интересовала только одна девушка. Даже Элис, поджидавшая вчера вечером возле купальни с явным намерением утешить, больше не вызывала такого жгучего интереса, как раньше. Девушка почему-то даже не обиделась, когда он виновато пробормотал, что слишком устал. Грустно улыбнулась и ушла.
Костик уныло вздохнул, и прикрыл глаза. Легкие шаги прозвучали совсем рядом, ноздри защекотал легкий аромат духов.
— Можно мне сесть?
— Майка?! — Костик подскочил и разинул от неожиданности рот.
Черт, как она изменилась… стала просто неузнаваемой. И невероятно хорошенькой. Светлое длинное платье выгодно обрисовало ловкую фигурку, черные волосы пушатся и блестят драгоценнейшим из украшений.
— Мне не нужно было распускать волосы? — девушка глядела как-то виновато.
— Почему? Очень красиво… — только тут Конс заметил, что таджерка еще стоит, и рассердился на себя за невнимательность, — садись, вот сюда.
И правда как-то забито она себя ведет, хотела сесть на ничем не прикрытую скамеечку, на которую несколько минут назад Авронос ставил ноги, расстроился Костик, а он раньше даже не замечал.
Вот как с ней после такого открытия разговаривать? Если он даже не знает, с чего начать, чтоб не обидеть ненароком? И так уже накомандовался… до сих пор все расхлебывают.
— Конс… — девчонка подняла печальные глаза и отчаянно вздохнула, как перед прыжком в воду, — прости меня, пожалуйста… я нечаянно.
— Что нечаянно? — Сначала не понял Костик, и вдруг догадался, — ты ни в чем не виновата. Это я… влез, спутал все твои планы. Если бы я не начал драться со жрецом, ты еще там осталась бы свободной… я потом понял, зачем ты так поступила. Ты меня прости… я еще командовал… как будто ты и вправду рабыня. Мне очень стыдно… я вел себя как последняя свинья.
Он говорил, не глядя в ее сторону, уставясь невидящим взглядом в переплетение темных ветвей и чувствовал как распухает в душе беспросветное ощущение потери. Вот сейчас она повернется и уйдет… не нужен ей такой бессердечный и самоуверенный эгоист.
— Конс… — растерянно и горько возразила Майка, — ты всё говоришь неправильно… это я виновата. Мать всегда говорила… что я самая сильная… что у меня всё получится. Я три оборота готовилась, обучалась танцевать, запоминала тайны ассар… и когда жрецы отправили меня на хамшир, думала, что уже победила судьбу. Мне оставалось так мало… не выдержать последнее испытание в храме и…
А я увидела, как принесли тебя… и поняла… что такая же слабая… как все те, кто не может опустить вовремя глаза. Ты был… такой худой… и бледный… я сначала хотела просто накормить… а потом… когда дотронулась до тебя… придумала новый план… мне казалось, что он лучше старого…
— Он был в тысячу раз лучше, Маечка, — нетерпеливо притянув девчонку к себе еще дрожащими от слабости руками, Костик бережно стирал с ее щек слезинки, — в сто тысяч раз… правда. Не плачь, малышка моя… теперь все будет хорошо.
Он все-таки не выдержал, и поцеловал её, хотя разумом твердо понимал, что этого делать никак нельзя… и потом, пытаясь восстановить дыхание, счастливо усмехнулся, как хорошо, что люди не всегда слушают голос разума.
— Авронос привез браслеты… — повернув Майкино лицо так, что видеть её глаза, нежно прошептал Костик, — ты возьмешь мой браслет?
— Да… — она вдруг снова расплакалась и уткнулась лицом ему в плечо, — а… ты… точно этого хочешь?
— Не сомневайся… лучше потяни вон тот шнурок… — Конс был не уверен, что не вырвет его с потрохами ко всем чертям, если дернет сам.
Обычно парни несут невест в загс, веселился Костик, сидя на руках огромного мужика-раба, а у него все неправильно, его самого туда несут. Авронос, шедший сзади, только хмурился, силясь скрыть за серьезным видом невольную улыбку. Какой же он все-таки еще зеленый, этот иномирец с необычным даром, выбрал из всех девушек континента самую нищую и безродную и радуется так, словно ведет выбирать браслеты принцессу Ансельну.
— Вот, — поставил перед Костиком большую резную шкатулку из темного дерева Даринт, — все браслеты, что были у местного ювелира. В этой шкатулке женские, достаешь по одному, начиная с того, который нравится тебе самому, и кладешь на стол перед невестой. Она имеет право рассматривать его, сколько хочет, но если не возьмет в руки а поднимет взгляд на тебя, значит нужно доставать другой.
Нехорошее подозрение, что Майка возьмет то, что он первым достанет из шкатулки, вдруг проснулось в душе Конса и очень ему не понравилось. Ясно ведь, что совпасть их вкусы никак не могут. Да он и не знает, что они значат, эти браслеты… и знать не собирается. Костику вообще всё равно… но раз для неё это имеет значение… он все сделает по-своему.
Майка вошла в комнату в сопровождении Авроноса и Бажелны, жены Даринта, симпатичной блондинки с веселыми синими глазами. Таджерку успели принарядить за эти несколько минут, пока всё готовилось к ритуалу, и немного запугать, судя по растерянному взгляду, который она бросила на Костика с порога.
Ничего, это последний раз, мгновенно ощетинился парень, когда он позволяет кому-то давать ей наставления. У него совсем иные правила и жить по чужим он не собирается. Понял уже, что они ему ничуть не нравятся.
— Майка с Таджера, согласна ли ты принять браслет от Дэконса Запольского? — суровым официальным голосом спросил Даринт и Конс снова расстроился.