. То есть совершенно открыто расписались, что выданные ранее гарантии безопасности Польше являлись преднамеренным обманом последней! Зато «в случае войны важно попытаться вовлечь в нее Советский Союз»! Проще говоря, западные демократии заблаговременно спланировали, что они будут отсиживаться и сосредотачиваться хрен знает для чего, а СССР должен отдуваться за них.
30. Донесение Р. Зорге в ГРУ ГШ РККА. 31 мая 1939 г.
Майор Шолль узнал, что японцы намерены увеличить свой воздушный флот в течение 3 лет в 5 раз. Японский генеральный штаб сообщил немецкому послу Отту, чтобы он предпринял меры к тому, чтобы переговоры по заключению военного пакта не пришли к разрыву, так как Генштаб все еще надеется на заключение договора, несмотря на последнюю оговорку, сделанную Хиранума. Сам Отт считает, что до тех пор, пока против этого вопроса выступают Хиранума и морские круги, включая круги, близко стоящие к императору, и экономические круги, из переговоров ничего не выйдет. Японцы хотят избежать неприятностей с Англией и Америкой. Прибывшие в Токио немцы-фашисты, близко стоящие к Герингу, говорили о том, что дальнейшее продвижение Германии будет производиться в Европе. Данциг будет захвачен в сентябре 1939 года. В этом же году Германия отберет у Польши старую немецкую территорию и отбросит Польшу на юго-восток Европы в Румынию и Украину. Германия не имеет прямых интересов на Украине. В случае войны Германия с целью получения сырья захватит и Украину. Прибывший с визитом в Токио германский военный атташе в Москве генерал Кёстринг сказал военному атташе в Токио, что главным и первым противником в настоящее время является Польша и уже после – вторым – Украина.[149]
31. Информация Р. Зорге («Рамзай») о содержании телеграммы от 7 июня 1939 г. посла Германии в Японии Э. Отта статс-секретарю министерства иностранных дел Германии Э. Вайцзеккеру.
По сведениям, полученным мною в доверительном порядке от безусловно надежного источника из армейских кругов, 5 июня вечером послу Осима телеграфом направлена инструкция. В соответствии с ней Япония должна быть готовой к тому, чтобы автоматически вступить в любую войну, начатую Германией, при том условии, что Россия будет противником Германии. Если же в конфликте между Германией и третьими державами Россия будет сохранять нейтралитет, то Япония намерена вступить в войну лишь тогда, когда будет достигнуто единое мнение о том, что ее вступление в войну отвечает общим интересам союзников.
Информатор подчеркнул, что армия и флот пришли к данному решению в результате длительных переговоров. Это мнение означает существенный прогресс, поскольку флот снял свою прежнюю оговорку, которая ставила вступление Японии в войну против западных держав в зависимость исключительно от японских интересов. Отт[150]
32. Информация разведки НКВД СССР. Середина июня 1939 г.
В информации парижской резидентуры НКВД СССР сообщалось, что ею получены французские данные относительно осуществляемых в Германии мер по военной мобилизации и о запланированной на конец того же месяца концентрации германских войск на западной и восточной границах рейха. Как выяснили французы[151], по планам германского генштаба, диспозиция немецких войск на франко-германской границе должна носить оборонительный, а на польско-германской – наступательный характер.[152]
33. Информация агента ГРУ о содержании беседы с советником бюро министра иностранных дел Германии П. Клейстом. 17 июня 1939 г.
Клейст рассказал: «Фюрер не позволит, чтобы исход англо-франко-русских переговоров о пакте оказал влияние на его волю в деле радикально разрешения польского вопроса. Германо-польский конфликт будет разрешен Берлином как при условии успешного, так и безуспешного исхода переговоров о пакте. Впрочем, ни фюрер, ни Риббентроп не верят в то, что Советский Союз примет участие в военных действиях Англии и Франции против Германии. Это мнение выработалось у руководителей империи не только ходом англо-франко-русских переговоров, но и, прежде всего, поведением в последнее время Москвы по отношению к Берлину. Москва дала нам понять, что она хочет вести с нами переговоры, что она совсем не заинтересована в конфликте с Германией и что она не заинтересована также в том, чтобы биться за Англию и Францию.
По приглашению Советского Союза тайный советник Шнурре из министерства иностранных дел отправляется теперь в Москву, чтобы атташировать при германском посольстве и открыть экономические переговоры с Советским Союзом. Мне Риббентроп дал задание установить неофициальную связь с Советским Союзом. Очевидно, мы используем некоторых офицеров германской армии, которые у большевиков сегодня еще на хорошем счету, и некоторых выдающихся хозяйственников, которые на основе своего прежнего участия в германо-русской торговле сегодня еще известны и уважаемы в Москве, чтобы через них приблизиться к советско-русским лицам и тем самым теснее установить связь между Берлином и Москвой. Разве германский крупный промышленник Вольф не возбудит интерес Микояна к германо-русским экономическим вопросам, из чего, конечно, возникнут для нас также и политические возможности? Впрочем, в теперешней обстановке нам не хватает таких людей, как Тухачевский, с которым можно было мигом наладить связи. Мы сейчас уже почти уверены в нейтралитете Советского Союза, и прежде всего тогда, когда Германия вступит в конфликт с Польшей. По нашему мнению, Советский Союз останется в случае конфликта в стороне даже тогда, когда если он подпишет какой-нибудь бумажный пакт. Фюрер и Риббентроп считают при сегодняшнем положении невозможным, чтобы Советский Союз в германо-польском конфликте выступил бы активно на антигерманской стороне. Фюрер в течение последних недель тщательно занимался Советским Союзом и сказал Риббентропу, что по разрешении польского вопроса в германо-русских отношениях должен наступить новый “рапалльский этап” и что по образцу германо-польского соглашения нужно будет в течение известного времени вести с Москвой политику сближения и экономического сотрудничества. Миролюбивые отношения между Германией и Россией во время ближайших двух лет, по мнению фюрера, являются предпосылкой разрешения проблемы в Западной Европе».[153]
Комментарий. В связи с упоминанием мнения Гитлера о том, что «миролюбивые отношения между Германией и Россией во время ближайших двух лет… являются предпосылкой разрешения проблемы в Западной Европе», небезынтересен такой факт. Передавив после захвата власти наиболее ретивых астрологов и придавив более осторожных, нацисты вспомнили о них почему-то именно весной 1938 г. Под контролем СС 15 марта 1938 г. для них устроили секретную конференцию в старинном замке Вартбург, в ходе которой астрологи выработали свои прогнозы в отношении предполагаемых военных действий Германии, в том числе и в отношении СССР. Именно от астрологов Третьего рейха впервые прозвучал 1941 г. как наиболее удобный срок для нападения на Советский Союз. Причем было указано даже конкретное время – не позднее второй половины мая 1941 г.![154] Очевидно, не без влияния этого фактора в коричневых мозгах фюрера осела мысль о двухлетнем сроке «миролюбивых отношений» с СССР.
Не менее любопытен и факт упоминания Тухачевского. С одной стороны, это, к слову сказать, более чем красноречивое свидетельство его тесных связей с немцами, на которые те всерьез могли рассчитывать. С другой же, отличное свидетельство абсолютной правоты, законности и справедливости его расстрела.
34. Информация агента ГРУ о содержании беседы с советником бюро министра иностранных дел Германии П. Клейстом. 19 июня 1939 г.
На днях беседовал с доктором Клейстом из бюро Риббентропа. Клейст сказал: «Данные, которые я приводил Вам в мае этого года о германо-польском конфликте и о решении польского вопроса, к которому стремится Берлин, остаются правильными и действительными и на сегодняшний день. Гитлер полон решимости обеспечить военную безопасность Германии на Востоке еще в течение этого года путем ликвидации Польского государства в его теперешней территориальной и политической форме. Во время одной беседы с Риббентропом Гитлер сказал, что польский вопрос непременно должен быть решен по следующим трем причинам, а именно:
1) ввиду того, что современная Польша угрожает внешнеполитической и военной свободе маневрирования Германии;
2) так как невозможна капитуляция рейха перед Польшей и тем самым колоссальная потеря им престижа;
3) потому что уступка немцев Польше поставила бы германскую политику на Востоке перед непреодолимыми трудностями.
В другой раз Гитлер сказал, что он до конца будет рассчитывать на мирное решение польской проблемы, но одновременно прикажет подготовить все для быстрого и успешного проведения военной акции против Польши. Если дело дойдет до вооруженной борьбы между Германией и Польшей, то германская армия будет действовать жестоко и беспощадно. Во всем мире, заявил Гитлер далее, немцы известны как гунны, но то, что будет иметь место в случае войны с Польшей, превзойдет дела гуннов. Эта беспощадность в германских военных действиях необходима, чтобы на примере уничтожения Польши продемонстрировать государствам Востока и Юго-Востока, что значит в нынешних условиях оказывать сопротивление немецкой воле и провоцировать Германию на войну.
В течение последних недель Гитлер обстоятельно занимался Советским Союзом и заявил Риббентропу, что после решения польского вопроса необходимо инсценировать в германо-русских отношениях новый рапалльский этап[155]