Но, несмотря на эти слова, в глубине души Рэйчел радовалась успехам Марка. Однажды Сонни заметил:
— Не знаю, как остальные, но я давно так прекрасно себя не чувствовал.
Рэйчел улыбнулась и ответила:
— Знаю, это видно, и не только по тебе, но по Марку и Дженнифер. Марк за год вырос на три дюйма и набрал больше стоуна. И это все мышцы! Я примеряла на него жилет, который год назад был велик, и теперь он узок ему в плечах. Я решила Марка измерить. Руки у него шире, чем ноги в прошлом году, а уж ноги — одни сплошные мышцы! На прошлой неделе я видела, как он бегал вверх-вниз по лестнице. Пробежался десять раз и даже не запыхался. Говорит, это их с Дженни новое упражнение.
— Хочешь сказать, Дженни тоже бегала?
— Да, и тоже десять раз, — ответила Рэйчел. — Она, конечно, покраснела и запыхалась, но решила, что раз Марк может, то и она сумеет.
— И что будет с этой парочкой, как думаешь? — спросил Сонни.
— Что, что — влюбятся, когда придет время. Ни капли не сомневаюсь.
— Это почему?
Рэйчел улыбнулась.
— Во-первых, Дженни без ума от Марка. Помнишь, как она себя вела, когда он заболел? Как хотела помогать? И эта их программа тренировок. Дженни тренировалась вместе с Марком с первого дня, наверняка чтобы поддержать его. Но даже сейчас не перестала, а ведь тренировки усложнились. С таким напором у Марка нет шансов, когда Дженни поймет, чего хочет.
— Но им всего десять лет, — возразил Сонни.
— Да, и они неразлучны с колыбели. И все это время оставались лучшими друзьями, хотя пару раз ссорились. Даже братья и сестры не могут подобным похвастаться.
— А Марк? Как он относится к Дженни?
Рэйчел улыбнулась.
— Он ничего не говорит, но у него в ящике тумбочки ее фотография. Он думает, об этом никто не знает.
— А то, что Дженни — дочь кухарки?
Рэйчел улыбнулась шире.
— Так это же хорошо, лучше не придумаешь. Джойс того же мнения.
Сонни рассмеялся.
— Я смотрю, две мамаши уже все решили. Теперь Марку с Дженни точно деваться некуда.
То были счастливые времена на мысе Полумесяц. 1928 год начался хорошо: у Сонни и Рэйчел родилась вторая дочь, которую назвали Элизабет Ханна. Марк поправился и окреп — еще один повод для радости. Они с Дженни продолжали дружить и подавать взрослым, родным и слугам повод для добродушных сплетен. К счастью, сами дети не догадывались, что их уже поженили.
На работе дела тоже шли благополучно, и Сонни был доволен. «Фишер-Спрингз Ю-Кей» прочно удерживала позиции лидера на рынке: управленческие навыки Майкла Хэйга, Саймона Джонса и Сонни обеспечили компании успех. Химическое подразделение, «Спрингз Кемикал», также отличалось высокой производительностью. После слияния компания снова стала называться «Аутлейн», как раньше, когда была в составе «ХАК» и в ней работали Чарли и Роберт Бинксы; это было еще до того, как они поссорились с Кларенсом Баркером. После ссоры Чарли пришел к Майклу Хэйгу, и они основали «Спрингз Кемикал». Теперь Чарли заведовал фирмой «Аутлейн», чьим главным производством были краски для текстильной промышленности. Его сын Роберт, главный химик, занимался исследованиями и разработкой широкого ассортимента химических красок не только для текстильной индустрии. И в этой сфере компания показала самый внушительный рост. Подводя итоги слияния, Саймон Джонс проанализировал цифры и с интересом изучил результаты.
— Возможно, в будущем продукция «Аутлейн» будет вовсе не связана с текстильной индустрией. Нетекстильные краски уже составляют четверть ассортимента, — сказал Сонни.
— Согласен, — ответил Майкл, — взгляните на прогнозы Чарли и Роберта. Даже по самым скромным оценкам, в течение следующих пяти лет больше половины производственных мощностей уйдет на нетекстильные краски.
— Да, и при этом у нас два химических завода, а не один, как раньше, — заметил Сонни.
— Так что же нас ждет? — спросил Саймон.
— Я так себе это представляю: воспользовавшись твоими расчетами, мы можем установить новые базовые правила для завода «Аутлейн» и заложить основу для перехода на следующий уровень. Возможно, через десять или двадцать лет «Фишер-Спрингз» станет гигантом химической промышленности с небольшим текстильным подразделением.
Сонни согласился.
— Не вижу в этом ничего плохого. Если мы заработаем сотню фунтов, так ли важно, откуда она взялась — с химического или текстильного завода? Предлагаю обеспечить Роберту все условия для лабораторных исследований, разработки и производства, плюс полное финансирование. Что может быть хуже, чем согласиться на расширение, но не вложить в него достаточно средств?
— Я все-таки надеюсь, что мы заработаем больше ста фунтов, — мрачно заметил Майкл, — но я с тобой согласен. Надо с самого начала выяснить, что им потребуется для развития. Саймон, ты хотел еще что-то сказать?
Саймон кивнул.
— Я взглянул на эти цифры, — он указал на лежавшие перед директорами бумаги, — и проанализировал производственные нужды и затраты на исследования и разработку красок. Даже при самой скромной оценке очевидны два вывода. Во-первых, в ближайшие пять лет «Аутлейн» перерастет свои производственные мощности. Понадобится новое помещение. Во-вторых, в эти же пять лет «Аутлейн» выйдет на самофинансирование, даже если мы откроем новый завод.
— Тогда зачем ждать, пока им станет тесно? — спросил Сонни. — Мы можем построить завод прямо сейчас, и тогда в будущем не придется отказываться от заказов из-за нехватки производственных мощностей.
Решение приняли единогласно; Чарли Бинкс углядел в нем единственный недостаток — мать Роберта теперь не будет видеть сына по несколько недель подряд.
— Он и так сидит в лаборатории круглосуточно, а теперь нагрузка станет больше. Если бы я не работал в том же здании, мы бы с сыном вообще не виделись. Иногда он приходит домой и сразу падает и засыпает, а с рассветом уже на ногах. А бывает, ночует в лаборатории.
Глава двенадцатая
1928 год начался для Джеймса Фишера удачно: к группе предприятий «Фишер-Спрингз» добавились два новых. Джеймс давно хотел вложиться в зарождающийся рынок авиаперелетов, а медиафилиал компании пополнился открытием двух радиостанций. Так «Фишер-Спрингз» шагнули в перспективную индустрию коммуникаций. Но к концу года, когда подошло время ежегодных итогов, глобальная экономическая ситуация начала вызывать у Джеймса все большее беспокойство.
Во время составления ежегодного отчета Патрик Финнеган заболел инфлюэнцей и впервые за несколько лет не участвовал в работе. После выздоровления он первым делом прочел краткую сводку, надиктованную Джеймсом. Хорошего в этом документе было мало.
В краткосрочной перспективе мировая экономика демонстрирует смешанные показатели. Хотя во многих отраслях промышленности в последние годы наблюдался бум, я вижу явные признаки замедления развития. Увеличились объемы займов, во многих странах растет инфляция. Статистика безработицы удручает, нищета реально грозит населению даже развитых стран. Процветают спекуляции на фондовом рынке, а инвестиции непропорциональны доходу компаний.
Даже первый абзац сводки не внушал оптимизма, а прочитав следующий, Финнеган и вовсе пожалел, что вернулся на работу.
Среднесрочные и долгосрочные перспективы ничем не лучше. Многие из проблем, описанные в предыдущем параграфе, будут иметь серьезные и долговременные последствия, если не произойдет радикальных и скорых изменений. Если биржевой пузырь лопнет — а на это указывают все признаки, — начнется эпидемия банкротств компаний и безработица. Это, в свою очередь, приведет к периоду глубокой рецессии и застоя в оптовой торговле, степень и продолжительность которых страшно даже предположить. Добавим к этому инфляцию и убедимся, что мировую экономику в ближайшее время ждет потенциальная катастрофа.
Что до политической ситуации, те же экономические факторы станут фоном для драматических событий, которые при худшем раскладе приведут к всемирному катаклизму. Растущая безработица и бедность будут подогревать недовольство и подпитывать растущее коммунистическое движение. Безработные чувствуют себя обманутыми системой, которая их предала. Стоит ли удивляться, что их будет привлекать альтернативный строй, гарантирующий надежное трудоустройство и долю богатств, которые прежде были уделом привилегированного большинства?
Но главной проблемой я по-прежнему считаю растущее число крайне правых правительств и политических партий в Европе. Когда правящие классы — управленцы и дельцы — начнут ощущать коммунистическую угрозу, привлекательность течений вроде фашизма возрастет. В итоге вероятно насильственное столкновение этих противоречащих идеологий.
За этим следовали несколько страниц статистики, на основе которой Джеймс Фишер и пришел к этим выводам. Финнеган просмотрел цифры и понял, что во всем согласен с Джеймсом. Наконец он перешел к заключению.
«Фишер-Спрингз» в завидном положении: мы — компания, все еще имеющая высокую чистую прибыль. При тщательно продуманной стратегии и строгой приверженности разработанному курсу мы переживем любые коммерческие трудности, которые, несомненно, ждут нас впереди. Меры, которые я предлагаю далее, могут показаться суровыми, но для дальнейшего процветания компании они необходимы.
Во-первых, предлагаю соблюдать правило «восемьдесят к двадцати». Управляющим всех наших филиалов следует сообщить, что восемьдесят процентов неоплаченных долгов всегда должны приходиться не менее чем на двадцать процентов всех должников. Кроме того, необходимо ужесточить политику кредитования. Все новые заказчики должны проходить предварительное одобрение в штаб-квартире. Одобрение будет выдаваться после строгой процедуры голосования.
Во-вторых, контролироваться будут и финансы старых клиентов. Любому, кто оплатит счет в течение тридцати дней, предлагаю давать пятипроцентную скидку. Если долг не будет оплачен в течение шестидесяти дней, вводится пени — пять процентов; пени увеличивается до десяти процентов спустя девяносто дней просроч