– Так ты подумаешь об этом? – спросила Кэм.
На ее лице читалось сомнение, но при этом еще и какая-та странная надежда. Непонятная заинтересованность.
– Подумаю. Но пока… пусть это останется между нами. Наверное, Нику будет неприятно, если он узнает, что я это с вами обсуждала.
Энни жестом изобразила «рот на замке»:
– Это будет нашим маленьким секретом.
– Отлично.
Чмокнув обеих на прощание, я в глубокой задумчивости отправилась обратно в «Дакоту».
«Надо быть более открытой».
Похоже, это хороший совет. Сегодня наша вечеринка. Наш праздник. Может случиться все что угодно.
Кэм:
Никки, ты бы нас видел. Мы не прокололись. Совсем наоборот. Но КАК она может ничего не подозревать?
Ник:
Ну ты же знаешь Ронни. Она у нас пуп земли.
Навоображает о себе всякого, а потом сама верит.
Она ни о чем не подозревает, потому что ей такое и в голову не придет.
Энни:
Карма – та еще сука. Как и Вероника. дождаться не могу, когда начнется вечеринка!
Кэм:
Кстати, о карме. Вы понимаете, что за все это мы, наверное, попадем в ад?
Ник:
Наверное? Да точно попадем. Но знаешь что? Оно того стоит.
Энни:
100 процентов того стоит!
Кровавая луна
Сегодня мои скауты отправятся в поход с палатками, и мы встретим ночь при свете кровавой луны, – полном лунном затмении, от которого небо расцвечивают грязновато-багровые полосы. И хотя для астрологии это явление ничего не значит, мне кажется очевидным, что это знамение. Жителям Ривердейла хочется верить, что с ними ничего плохого не случится, хотя история не раз доказывала обратное. Зло не исчезает просто потому, что мы отказываемся его замечать. Я узнал об этом еще в раннем детстве.
Отец сказал, что оказывает мне большую услугу.
До этой услуги, до того, как все изменилось и мы поняли, каков мир на самом деле, мой папа и сам был сначала скаутом, а потом, в моем детстве, – руководителем скаутской группы.
Около восьми лет назад мы, как и каждый год до того, собрались на выходные в поход. Но папа не смог пойти с нами; ему пришлось уехать по работе в очень важную командировку. Он попросил дядю присмотреть за мной, и мы все, как и планировалось, отправились в лес неподалеку от Буффало.
В первый день мы зарабатывали скаутские значки: мастерили поделки, стреляли из лука – в общем, занимались всякими простыми делами. Но на второй день нас ждало настоящее приключение – ежегодный спуск по реке на надувных плотах. Мы с дядей сплавлялись на одном плоту.
Зима выдалась долгой и снежной, и потому течение полноводной реки оказалось бурным. Нам приходилось очень стараться, чтобы править плотом. Было очень весело, прямо дух захватывало, но потом…
Потом мы попали на огромную быстрину, о которой наш проводник не знал. Уже через секунду большинство отряда оказалось под водой. Я запрокинул голову, перед глазами у меня все кружилось. Я вопил, звал дядю, но его не было видно. Я еле выбрался на берег.
Мы не смогли даже провести спасательную операцию. У нас и веревки-то не было – никто не подумал, что нужно взять ее в поход. Хороши скауты, ничего не скажешь.
Мой папа… ну, он редко выказывает свои чувства. Но я видел, что он переживает. Папа потерял своего единственного брата. И он не желал лишиться еще и меня… ни за что на свете.
– Сынок, – сказал он, – ты больше никогда не окажешься в ситуации, когда будешь не готов.
Папа говорил совершенно серьезно. Подобное не должно было повториться. Мне следовало научиться быть готовым к любым бедам, неизбежно подстерегающим всех нас.
Так начались мои испытания. Мы проводили вдвоем часы, дни, недели, и папа развивал во мне разнообразнейшие навыки выживания. Я узнал, как вязать узлы, метать нож, определять ядовитые растения, очищать воду. Как заметить подкрадывающегося к тебе хищника – с любой стороны.
Папа даже заставил меня обезвреживать самодельные взрывные устройства – правда у меня ничего не получалось.
– Если бы бомба была настоящей, мы оба погибли бы, – сказал он мне.
– Прости. Я не могу…
Я был тогда совсем еще маленьким. Мне было страшно и стыдно. Я уже не понимал, где реальные происшествия, а где – испытания.
А испытания становились все сложнее. Однажды мы с папой вышли из магазина, и он протянул мне шарф.
– Завяжи себе глаза, сынок.
Мы долго ехали на машине. Час, может быть, два. Я потерял счет времени.
Вонь разогретого на солнце асфальта и выхлопных газов – запахи Ривердейла, запахи города – постепенно исчезли.
Папа привез меня в лес, очень похожий на Свитуотерский лес, куда мы с моими скаутами так часто ходим в походы и куда отправляемся завтра. Он привел меня на поляну и усадил на гнилое упавшее дерево. Я чувствовал, как подо мной слабо пружинит древесина.
– Едва ли мне нужно напоминать тебе, что мир жесток, он не прощает ошибок. – Отец произнес те самые слова, которые я сегодня повторил Джагхеду Джонсу, этому глупому цинику Джагхеду! – Ты сам это понял, хотя был слишком мал. Но с тех пор ты многому научился, Дилтон.
Научился? Я не был в этом так уверен. Но он был моим отцом, я доверял ему.
– Ты многому научился, – повторил папа. – Это твое последнее испытание. Я в тебя верю, сынок. Я верю, что ты справишься.
Он торжественно вручил мне новенький швейцарский армейский нож с блестящей красной эмалью на ручке. Этот нож я всегда ношу с собой, именно из-за него Уэзерби влепил мне в этом году выговор и отстранил от занятий: мол, на территорию школы запрещено проносить оружие.
Будто мне есть дело до его выговора. Будто я когда-нибудь выйду из дома без своего ножа, без какого-нибудь оружия для самозащиты.
Нет, папа показал мне, что к чему. Он оставил меня в лесу одного.
Когда он сел в машину, я подумал, что он просто пытается меня испугать. Что уже через час вернется за мной.
Но потом стемнело. И стало холодно. И я начал понимать – я остался один.
Нужно ли говорить, что я справился. Я провел в Лисьем лесу девять дней, совсем один. Я мог полагаться только на нож и свои навыки. Я питался ягодами, нашел чистую питьевую воду. В какой-то момент мне удалось поймать и приготовить белку. Это был единственный раз в моей жизни, когда пришлось убить живое существо. Было нелегко, но я вынужден был так поступить. И через какое-то время я все же вернулся в город.
Это было сложно – невероятно мучительно и временами страшно, но я не обижаюсь на папу. Я все понимаю. Он так поступил, чтобы я научился выживать в дикой природе и справляться с тяготами жизни. Потому что жизнь – это одни сплошные тяготы. Бесконечный цикл испытаний.
С тех пор я посвятил себя тому, чтобы сохранить и передать другим папин кодекс выживания, несмотря на преграды со стороны таких людей, как наш директор Уэзерби с его смехотворными правилами и предписаниями и полным нежеланием видеть дальше своего носа. К лучшему или к худшему, но этот кодекс нужен всем нам.
Конец света уже близок. И какая разница, если кто-то считает, что я говорю как безумец. Я буду готов ко всему и сумею защитить своих скаутов. А чтобы я мог защитить их, они должны оставаться рядом со мной.
Джонс мне не поверил, конечно. Типично для него. Но я-то знаю. Возможно, я единственный человек в Ривердейле, который знает правду.
Почему я так уверен в грядущем апокалипсисе? Все просто. Из-за кометы Бейли. Каждые восемь лет она возвращается в наши небеса.
Вернее, возвращалась.
Двадцать лет назад ее цикл начал сокращаться. Теперь комета появляется каждые девять месяцев и пролетает все ближе к Земле.
Сегодня мы увидим четвертую кровавую луну за несколько месяцев, а, как давно известно, лунное затмение – это дурное предзнаменование, предвещающее всевозможные беды и конец света.
Когда багровая луна поднимется в небеса над нашим лагерем, я поделюсь своими соображениями со скаутами.
Это четвертая кровавая луна за четыре месяца. С каждым возвращением комета все ближе к Земле. Изменение ее траектории, свидетелями которого мы стали, неизбежно и неоспоримо. Вскоре комета Бейли врежется в Северную Америку, и случится катастрофа, невиданная со времен вымирания динозавров.
И наступит конец света.
Я знаю, мои слова звучат слишком пафосно.
Но уверяю вас, пафоса в них едва ли достаточно.
Я все им объясню, моим ребятам. Они поймут, какая судьба ждет нас всех.
А потом, когда мы вернемся домой, я им покажу. Покажу то, над чем я уже давно работаю. Взлелеянный мною план нашего спасения. Последнее настоящее испытание, как у моего отца.
Есть одно уединенное местечко. Я сам его построил, сам оборудовал, все там просто идеально. Да, тесновато, зато безопасно. Самое главное я учел, даже разработал план, как обеспечить нас самым необходимым.
Нам потребуется:
Вода.
Средства обороны.
Самые лучшие средства обороны.
Стойкость.
Сила.
Это бункер, конечно. Мы с папой строили его пять лет. Там есть электрогенератор, работающий на солнечной энергии и природном газе, и полностью независимый от городской системы. Воды и консервов хватит, чтобы прожить много месяцев. Даже лет, если будем экономны. Стены в бункере обиты чистым свинцом толщиной в дюйм, он защитит от любой радиации.
Там есть все, чтобы переждать апокалипсис.
Возможно, поначалу мальчишки будут упираться. Возможно, они не захотят верить, что над их идиллическим Ривердейлом нависла страшная опасность, что им, их существованию что-то угрожает.