– Пап, ты что, играл на гитаре?
Неужели мой папа когда-то увлекался музыкой? Почему никто раньше не упоминал об этом? Я словно увидел своего старика новыми глазами. Неужели когда-то и он был так же крут, как эта гитара?
– Ну так, иногда.
Отец провел пальцами по струнам, и они тихонько зазвенели, отчего мне немедленно захотелось подключить гитару и задать жару.
– Офигеть, пап. В хорошем смысле. Можно, я попробую?..
Мне вдруг до смерти захотелось поиграть на ней.
– Нельзя играть на чужой гитаре, Арч! – Папа неодобрительно покосился на меня. – Кроме того, я купил тебе твою личную гитару, не забыл?
Конечно нет. Папа подарил мне гитару на шестнадцатилетие. Акустический «гибсон» из темного дерева, крепкий и тяжелый. Я неплохо играл… но только в своей комнате. При одной мысли о том, чтобы сыграть для других людей, меня прошибал холодный пот.
Наверное, можно было объяснить это страхом сцены, но в глубине души я чувствовал… что жду вдохновения? Но вдруг оно так ко мне и не придет?
Как вскоре выяснилось, волноваться не стоило.
– Арчи, как слышите нас? Прием! Что случилось?
– Что? – Я заморгал.
Солнце поднималось все выше, заливая светом панорамное окно мисс Гранди – Джеральдины. Она казалась лишь темным силуэтом на фоне этого окна, но я все равно чувствовал ее удивление. В лучах солнца ее волосы сияющим нимбом окружали голову. «Твои волосы сияют…». Хм… Может, использовать эту фразу в песне? Рядом с мисс Гранди я все время думал словами песен. Вот так она на меня влияла. Я был как персонаж попсовой любовной песни.
– Прости, я просто задумался.
– Да, и похоже, о чем-то серьезном. – Она улыбнулась. – Ты будто в транс погрузился.
Так и было. Я снова играл в «А что, если?». Что, если бы Бетти не уехала в Лос-Анджелес? Что, если бы папа не попросил меня поработать у него на стройке? Что, если бы мы не откопали ту старую гитару и я не начал снова играть, пусть только в своей комнате? Что, если бы я не пошел домой с работы пешком в тот жаркий день в конце июня? Что, если бы голубой «Фольксваген», которого я раньше никогда не видел, не притормозил рядом со мной на дороге?
– Арчи Эндрюс? Ты почему разгуливаешь по такой жаре?
Я прищурился. За рулем сидела какая-то женщина с волнистыми темно-русыми волосами, в ее глазах, полускрытых солнцезащитными очками, светилось беспокойство. Да это же мисс Гранди, наша учительница музыки. Я едва узнал ее – вне школьных стен, без строгого костюма, в котором она ходила на работу.
– М-м-м… Силу воли тренирую!
Прозвучало по-дурацки, и мы оба рассмеялись.
– Давай я тебя подвезу, пока ты с солнечным ударом не свалился. – Она перегнулась через сиденье и открыла мне дверцу.
В тот день она довезла меня прямо до дома. Я не придал этому особого значения, разве что подумал мельком, как странно видеть учителей не в школе, а где-нибудь на улице. Но на следующий день Джеральдина опять подобрала меня неподалеку от стройки, будто специально приехала, чтобы подвезти домой. И на третий день, и на четвертый. А потом мы будто пришли к какому-то негласному соглашению.
Отчасти я всегда буду верить в то, что сама судьба свела меня с ней в тот день. У меня вдруг появился кто-то, с кем можно было поговорить об игре на гитаре… и о песнях, которые я начал писать, – так, обрывки строк в основном, но это только вначале. Мисс Гранди увидела гитару у меня на крыльце и спросила, играю ли я.
Когда Джеральдина попросила меня сыграть, я испугался, что ей не понравится. Пытался отказаться, она настаивала. Мне казалось, что, послушав меня, она сбежит, и тогда я вернусь к тому, с чего начал. Останусь один.
Но мисс Гранди очень серьезно отнеслась к моей игре. Она увидела во мне то, чего не видели другие, даже Бетти. Когда я играл для Джеральдины, она так улыбалась мне… и все вдруг обретало смысл.
– У тебя есть потенциал, Арчи, – сказала она. – Ты не думал брать частные уроки игры на гитаре?
Мы оба знали, о чем она спрашивает на самом деле. И мы оба знали ответ на ее невысказанный вопрос: «Да».
Постепенно нас сблизило увлечение… не только музыкой. Однажды вечером, не говоря ни слова, Джеральдина свернула с дороги. И не успел я опомниться, как она уже остановила машину в укромном месте на берегу Свитуотер. Вскоре это стало местом наших тайных встреч.
Может быть – и даже скорее всего, – я понимал: то, что мы делаем, неправильно (она ведь моя учительница, и вполне вероятно, наши отношения противозаконны, хотя все происходило с нашего взаимного согласия). Но мне уже было все равно. Ни к кому еще я не испытывал такого чувства, как к ней. Джеральдина стала самым важным человеком в моей жизни.
Вот почему я прибежал к ней сегодня утром (реально прибежал, в потной футболке, – может, это и не очень романтично, но во время утренних пробежек я мог навещать Джеральдину до начала рабочего дня, не вызывая подозрений). Наступило третье июля, приближался праздник, и мне хотелось устроить для нее что-нибудь особенное. Но главное, я хотел быть рядом с ней. Всегда.
– Я думал о Дне независимости… – Я вдруг занервничал, сам не зная почему. – М-м-м… ты уже решила, что будешь делать в праздники?
Едва заметно улыбнувшись, она налила себе кофе.
– Вообще-то я собиралась съездить на берег реки… – Джеральдина отхлебнула из чашки. – Хочешь со мной?
На этот вопрос мы тоже оба знали ответ.
Арчи:
Нашел палатку. Спрятал в гараже. Все готово!
Джеральдина:
Скорее бы уже. Давай встретимся у меня после обеда? И в лес.
Арчи:
Да!
Джеральдина:
–
[УДАЛИТЬ ИСТОРИЮ СООБЩЕНИЙ?] [ДА]
Глава пятаяБетти
Дорогой дневник!
Ты не поверишь! Я и сама поверить не могу. Я и правда прячусь в кладовке «Хелло Гиглз», чтобы все записать. Я себя даже ущипнула, но мне все равно кажется, что это сон.
Наконец-то, наконец-то у меня появился шанс чего-то добиться!
Проснувшись сегодня утром, я думала только о том, как странно будет встречать День независимости вдали от друзей, от семьи… от Ривердейла. В хорошем смысле странно, но все же.
Я планировала встретиться сегодня с Брэдом, но в остальном – времени вагон. Одно большое приключение, как я и надеялась. Сходить утром на пробежку. Принять душ у тети Гертруды в гостевой ванной, где коробочка с салфетками украшена чудно́й кружевной юбочкой. Раскопать в шкафу узкие джинсы и майку – самые лос-анджелесские вещи в моем гардеробе. Проторчать полчаса в пробке, просто чтобы преодолеть три мили по автомагистрали 405… Все, как обычно.
Но, добравшись до офиса, я обнаружила, что там все совсем не так, как обычно. Во-первых, тихо. За белоснежной, сияющей чистотой стойкой администратора – ни души. Все телефоны молчат.
– Есть кто-нибудь? – позвала я, ступая на цыпочках, будто опасалась застать кого-то врасплох.
В холле, где всегда толпится народ, пусто.
Как правило, там обретается не менее двух авторов – сидят, развалившись в винтажных переливчато-синих креслах или разгуливают вдоль ярко-желтых полок. Но на этот раз я увидела только айпад, позабытый кем-то на столе, – владельца в комнате не было.
Я озадаченно двинулась к нашему отделу.
– О, привет!
Клео, одна из редакторов, сидела за своим столом, покусывая кончик розового карандаша.
– А… где все?
Клео бросила украшенный блестками карандаш на стол и посмотрела на меня. Ее глаза за стеклами очков в массивной красной оправе казались огромными.
– Праздник. – Она пожала плечами. – Все разъехались. Я вот еду в Палм-Спрингс… – Она глянула на экран «Эппл воч» у себя на запястье. – Через час.
– Вот как. – Я обвела взглядом отдел. Никаких признаков жизни. – А кто-то еще есть?
Честно говоря, остаться в офисе одной было весьма заманчиво. Работы всегда полно – рассортировать по папкам бумаги, ответить на письма, – и можно было бы тихо-мирно заняться этим, не опасаясь, что в любой момент через плечо заглянет Ребекка.
Клео воззрилась на меня с таким удивлением, словно я сморозила очередную глупость.
– Ребекка в конференц-зале просматривает образцы обоев и обивки для статьи о лучших идеях ремонта гостиной.
– А, ну да, конечно.
Крошечный огонек надежды погас. Ясное дело, Ребекка не из тех, кто пропускает работу из-за какого-то праздника.
Я отправилась в конференц-зал отнести ей обед. Дверь была распахнута, но я тихонько постучала, чтобы не показалось, будто я вламываюсь без спроса.
– Войдите.
Я робко вошла. Почему-то одного присутствия Ребекки было достаточно, чтобы я начинала бегать на цыпочках.
– Я принесла обед.
Бумажный пакет с оглушительным шуршанием опустился на стол.
Ребекка стояла у стены, поочередно рассматривая образцы обоев: с голубым цветочным узором, фиолетовым цветочным узором, зеленым цветочным узором и цветочным узором оттенка «металлик». Цветы всех форм и размеров, от поп-арта до ажурных завитушек от Лоры Эшли. Очевидно, образцы были объединены какой-то темой.
– Даже не знаю… – Ребекка вздохнула. – Тебе не кажется, что это… уж слишком?
До сих пор начальница ни разу не интересовалась моим мнением о чем бы то ни было, во всяком случае вот так, напрямую.
– Что? Мне? – Я закашлялась. – В смысле, обои?
Ребекка беззлобно закатила глаза.
– Да. В смысле… с цветочками не перебор?
– Мне так не кажется, – честно ответила я.
Она мельком глянула на мою кофточку.
– Ну понятно. Но… металлик. С одной стороны, узор самый интересный из всех. Но с другой…
Кажется, она ожидала от меня каких-то слов…
– Режет глаз?
Мы в «Хелло Гиглз» стараемся избегать негатива, поэтому критиковать, даже конструктивно, нужно с умом.