— А что? Для разговора обязательно что-то пить? — ершусь я.
На Дамира не действует. Лишь в глубине черных глаз вспыхивают ехидные огоньки.
— Могу сварить кофе, — сообщает он примирительно.
Вздыхаю и сдаюсь.
— А есть коньяк?
Керефов издает что-то типа веселого "пф-ф-ф", видимо, означающее "так и знал", и лезет в один из верхних кухонных шкафов. Через пару секунд передо мной появляется бутылка без опознавательных знаков с жидкостью густого янтарного цвета, а следом за ней и два пузатых бокала.
— Это что? — я с сомнением рассматриваю необозначенное никакой этикеткой пойло, крутя бутылку в руках.
— Это дед мой гонит, — сообщает Дамир, выуживая из холодильника лимон, — Мягки-и-й…Правда сносит не хило…Не напьешься, Жень?
Керефов наконец садится напротив, прожигая меня своими чернющими глазами, — Сколько ты Б-52 выпила? Три?
— Считал?
— Да.
— Не любишь пьяных? — выгибаю бровь, пока он разливает самопальное что-то по коньячным бокалам.
— И курящих, — добавляет Дамир, смотря на меня в упор и подаваясь ближе.
По спине пробегает дрожь, потому что все в его позе, взгляде, устремленном на меня, кричит о том, что он думает немного не то, что говорит.
— И короткостриженых? — чуть более звонким от эмоций голосом интересуюсь я.
— И драчливых тоже не люблю, — подается еще ближе Дамир.
Я замираю, смотря на его лицо. Оно так близко, что я вижу тусклые отблики света в черных глазах, замечаю маленькую родинку на левой щеке и как на мгновение дрогнули крылья его носа, ощущаю теплое терпкое дыхание на своей коже. Я даже помню, какое оно на вкус…Резко отстраняюсь и беру свой бокал.
— Ну, значит, за то, что мне тогда точно ничего не грозит, — выходит неестественно беспечно, тем более что Дамир продолжает всё так же тяжело и душно смотреть на меня.
Наконец медленно берет свой бокал и отстраняется от меня, откидываясь на стуле. Дышать становиться не в пример легче…
— Определенно, ничего, — хмыкает он, и мы чокаемся.
Делаю глоток и тут же жмурюсь. Крепкий, зараза…И сладковатый, и насыщенный, с яркими дубовыми дымными нотками, густой патокой разливающийся на языке, обжигающий горло и согревающий, кажется, саму душу…
— М-м-м…Деду мои комплименты, — выдаю свой вердикт, — Не совсем коньяк, но очень вкусно!
— И голова потом не болит, — довольно улыбается Дамир, беря дольку лимона.
— Было бы неплохо… — вздыхаю мечтательно, чувствуя, как, вместе с жаром от выпитого в груди, начинает мягко туманиться мозг.
И правда, похоже, очень…Очень крепкий…С подозрением кошусь на развалившегося напротив и похожего на нежащегося огромного кота Дамира. Может, надо было все — таки попросить кофе?
— Же-е-ень… — лениво тянет тем временем Керефов, почесывая коротко стриженную бороду, — Скажи мне, а ты почему подружке своей не сказала, что работаешь со мной, м?
Моментально напрягаюсь и сажусь ровно, пальцы нервно оглаживают гладкую поверхность стола.
— А должна была?
— Ну, судя по её реакции, да, — улыбается одним уголком губ Керефов.
— А вы бы хотели, чтобы сказала?
Дамир фыркает и снова наполняет наши бокалы.
— Хотел бы, чтобы ты честно ответила на вопрос, почему ты так сделала, Жень. Хотя бы себе… — протягивает мне бокал, — За честность, да?
— Да.
— А-а-а-й! Твою ма-а-ать!!! — я истошно визжу, когда мне в спину врезается направленная струя воды.
Оборачиваюсь и пытаюсь выстрелить из своего водного пистолета в этого бородатого безжалостного монстра, но черт! У меня закончилась вода! Дамир победно, совершенно не по — джентльменски и пьяно ржет, и следующая струя четко попадает мне прямо в задницу.
Делаю рывок, чтобы добежать до спасительной кухни, и чуть не поскальзываюсь на уже полностью мокром полу. Лодыжку неприятно тянет, но я не обращаю внимания- бегу. Сердце бешеным гонгом стучит, кажется, везде: в висках, ушах, горле животе. Захлопываю за собой дверь. Пытаюсь отдышаться, облокотившись об нее спиной. Перед глазами плывет. От адреналина и этого чертового самопального коньяка. И внутри так счастливо и звонко. Прижимаю к груди розовый игрушечный водный пистолет и тупо улыбаюсь сама себе.
— Же-е-енька-а-а! — гортанно и весело мурлычет Керефов за дверью. Ручка шевелится, но дверь Дамир пока не толкает, понимая, что я упираюсь в нее спиной, — Сдае- е-ешься?
Убираю мокрую прядь, налипшую на лоб, и громко пренебрежительно фыркаю в ответ это идиотское предположение. Никогда! Расфокусированный взгляд падает на двоящийся кухонный кран. На нетвердых ногах подбегаю к нему и быстро как могу набираю воду в резервуар. Правда, могу я не очень быстро — я пьяная в хлам. Спасает только то, что мой соперник не сильно трезвее.
Я не знаю, как мы дошли до этого за четыре прошедших часа. Вернее, знаю, но в голове до сих пор не очень укладывается. Никогда бы не подумала, что именно с этим человеком мы, пьяные и мокрые, будем носиться по квартире в три часа ночи и ржать как кони. Еще каких- то четыре часа назад я сидела перед ним ни жива — ни мертва и называла его Дамир Тигранович. Но коньяк шел хорошо, провокационные темы мы быстро оставили, переключившись на безобидное кино, потом решили посмотреть пару шоу на ютубе, плавно и непонятно как переместившись в гостиную, потом уже просто над чем-то смеялись, выходя покурить на открытый балкон с шикарнейшим видом на ночную набережную. А потом я зашла во вторую ванную комнату, которая была ближе к гостиной, и нашла там два ядовито-розовых водяных пистолета…
Дамир толкает дверь на кухню за моей спиной и вваливается внутрь.
— Ну, всё, Женька, ты…
И не успевает договорить, потому что я выстреливаю прямо ему в лицо. Струя с приличным для игрушки напором попадает ему рот заливает в лицо под мой дикой счастливый хохот.
— Бл…ть… — невнятно ржет и одновременно возмущается Дамир, сначала пятясь назад от неожиданности, а потом вдруг с рыком кидается на меня.
— Э-эй! Так не честно! Ах-хах-ха, — я пытаюсь колотить его, когда Керефов скручивает меня в три погибели и легко взваливает себе на плечо.
— Отпусти! А-а-а! А-ха-ха, рухнем же! — ору, потому что Дамир слегка качается, когда тащит меня куда-то вглубь квартиры. Но он лишь перехватывает меня поудобней, одной рукой опирается о стенку и властно бурчит:
— Не каркай!
Доходит до дальней комнаты. Включает в ней свет. Я приподнимаю висящую вниз голову в попытке оглядеться. Спальня…
А через мгновение меня швыряют с размаху на кровать, словно я мешок или разыгравшийся ребенок. Падать мягко, лететь неожиданно весело, и это вызывает новый короткий приступ пьяного смеха.
Короткий…Потому что мы с Дамиром встречаемся глазами, и улыбка застывает на моих приоткрытых губах. Пальцы сами собой тянутся проверить, застегнуты ли все пуговицы на рубашке, потому что он ТАК смотрит…
Дотрагиваюсь до насквозь мокрой ткани, и понимаю, что в пуговицах нет необходимости — слишком плотно все облегает, просвечивая насквозь. Черные затуманенные глаза Керефова медленно и не скрываясь скользят по моей фигуре, и я поджимаю ноги в мокрой юбке, покрепче сводя их вместе. И все равно чувство, что я почти голая, не исчезает. Мне так жарко становится, что, кажется, сейчас вода из ткани испаряться начнет и накроет меня белым облаком…
— Ну, наигралась? — как-то хрипло интересуется Дамир, вновь смотря мне прямо в глаза.
Он тоже мокрый. Весь. Черное поло облепило его торс как вторая кожа, челка прилипла по лбу. И мне кажется, я даже могу разглядеть капельки влаги на его длинных прямых ресницах. Правда, они двоятся немного, как и его невозможные глаза.
— Это твоя идея была, — фыркаю я, отползая подальше от края огромной кровати и от него.
Тут же опять смотрит на мое тело, а не на лицо. Как хищник ловит любое движение. И от этого сердце бьется чаще.
— Не надо! Твоя, — криво улыбается Дамир, — Я сказал — племянниц пистолеты, а ты начала: "Ты врешь- ты врешь, сам в розовые пистолетики играешь"…Довела меня…
— Играешь же, — улыбаюсь я, поджимая под себя ноги и скрывая их оголенные части от слишком обжигающего взгляда Дамира.
Он недовольно поджимает губы, когда это замечает.
— С тем, кто старше десяти, играл в первый раз, — хмыкает Дамир.
Я улыбаюсь в ответ, но все равно отползаю на кровати от него еще дальше, пока не упираюсь спиной в резное изголовье. От мокрой одежды начинает знобить, кожа на руках становится гусиной. Хочется хотя бы укрыться одеялом. Но…Это ведь ЕГО одеяло. ЕГО постель…Я не могу. Меня охватывает какое-то невероятное нервное смятение.
Не знаю, чего хочу. Не знаю…
А он явно стоит и ждет!
Черт! Хоть бы помог…
— Зачем ты меня сюда притащил? — дрогнувшим голосом интересуюсь.
— Спать пора, поздно уже. Четвертый час, — ровно сообщает Дамир, складывая руки на груди.
— Я и в зале могу поспать, — делаю попытку подняться, но он меня останавливает.
— Не надо, я сам в зале посплю, — кивает подбородком на кровать, чтобы не дергалась, — Отдыхай.
— Л-ладно… — после секундного колебания решаю послушаться и откидываю одеяло.
Дамир продолжает стоять у изножья, пристально наблюдая за мной.
— Ну, тогда…пока? — нервно улыбаюсь, теребя край подушки.
Он не отвечает на улыбку, все так же серьезно смотрит.
— Спокойной ночи, Жень, — глухо отвечает.
И через секунду уже оказывается рядом. Я не понимаю, как это возможно — так быстро. Ничего вдруг не осознаю. Может это одурманенное сознание играет со мной злую шутку, но вот я только улыбалась ему дрожащими от волнения и озноба губами, а вот уже его горячий рот прижимается к моему. Мягко, но требовательно, и дыхания совершенно нет, как и сил отказать. Я уже знаю, что у него мягкие, горячие губы, я помню их терпкий горьковатый вкус, и он вновь так ярко разливается на языке, заполняя восторгом каждую клеточку. Руки сами поднимаются вверх, обнимая Дамира за шею, чтобы притянуть ближе, пальцы зарываются во влажные волосы на затылке. Язык робко находит его язык, и из горла вырывается прерывистый стон.