– Нет, останусь. Попробую поговорить с Климом. И… разобраться во всем, Рада сказала: ищи ответы в прошлом. И я их найду, обязательно.
– Ты права, Лидка. Случись со мной такое, с ума сошла бы от неизвестности. И знаешь что, скинь мне файл на почту. Мы не досмотрели, там дальше свидетелей показывали. Есть у меня кое-какие мысли. Постараюсь помочь, если получится…
– Хорошо.
Мы быстро сделали копии газетных вырезок и других документов из картонной коробки, скинули все Таньке на почту. Подруга уехала. До возвращения мужа оставалось еще достаточно времени. Нужно все изучить, проанализировать, как бы это ни было больно и страшно…
Я досмотрела ролик. Там на самом деле показали подростков – мох друзей. Когда увидела симпатичного парнишку лет четырнадцати, в груди что-то екнуло. Но вспомнить его не могла. Сергей Антипов, четырнадцати лет заявлял, что вся компания гуляла по поселку. Отчего Лида подожгла баню, не знает. Светловолосая девочка, Оля Свиридова, подтвердила его слова. Но речь блондиночки звучала неуверенно, она постоянно опускала глаза. Мне показалось: девчонка врет. Или я хочу, чтобы они врали?
Затем приступила к газетным вырезкам. Отыскала какую можно информацию в Интернете. Через несколько часов сложилась частичная картина. Я, Лидия Павлова, оказывается, была проблемным ребенком, состояла на учете в комнате для несовершеннолетних за постоянные побеги из дома. Меня все жалели, потому что недавно погибли во время сплава по горной реке родители, воспитывалась я тетей, с которой не ладила. Выяснилось, что была у меня и бабушка, которой опека меня не отдала. При о поминании о бабуле вновь защемило в груди. Где она сейчас, моя бабушка? Почему Федора никогда не говорила о ней? Почему у меня с тетей были конфликты и я сбегала из дома? Федора добрая, замечательная.
В тот вечер, по уверениям подростков, мы коротали вечер на окраине поселка. Зачем я совершила поджог, мои друзья не ведали, объясняли просто:
– Лидка – оторва. Она с той теткой, ну, Фаиной, что сгорела, в магазине сцепилась.
Почему Фаина оказалась в заброшенной бане вместе с сыном, никто не знал ответа. Загадок, к сожалению, не убавилось, а только прибавилось. Но одно было ясно: я на самом деле уничтожила семью Клима. И самого Клима, и себя…
Слез у меня не было. Какое-то оцепление, безразличие ко всему. Без Клима я не могла. С ним тоже. Конечно, я могу остаться, пусть он наказывает меня ежедневно, ежечасно. Вытерплю все, потому что виновата. Но… я понимала, чувствовала и другое: Клим стал в меня влюбляться. И от этого его, и без того израненной душе, было еще хуже. Его сердце разрывалось. Теперь мне понятно бешенство, боль, отчаяние Клима, когда я нашла фотографию его семьи. Ты все испортила, Лида! Да, Клим, испортила! Тот день был счастьем не только для меня. Он и для Клима стал отдушиной, глотком свежего воздуха после многолетних страданий. Его тянуло ко мне, это очевидно. Он постарался обо всем забыть, хотя бы на время, хотел немного побыть счастливым.
Я не винила себя за то, что заглянула в комод. Рано или поздно подобное все равно бы произошло. Даже страшно представить, что сейчас испытывает человек, которого я люблю больше жизни. Мне нужно уйти… Нет, не от Клима. Вообще уйти из этой жизни. Ему так будет легче. Некому будет мстить, исчезнет убийца жены и сына, и тогда, возможно, боль начнет отступать. Клим еще молод, он все может начать заново. Так же как и Федора, тетя поправится, останется одна в квартире, и, уверена, найдет мужчину своей мечты. подошла к окну, посмотрела вверх. Ноябрьское небо было хмурым и грязным. Пройдет несколько месяцев, и вид из этого окна перестанет быть таким мрачным. Расцветет зелень, озарит синий небосвод ласковое солнышко. Но я.. уже ничего этого не увижу. Где в доме аптечка, я не знала. Но видела кучу пилюль в сейфе. Много, очень много… Хватит, чтобы исчезнуть навсегда. Другого выхода у меня нет. И дело не только в страданиях Клима и моей боли. Самое страшное – я убила ребенка! Крохотного белокурого мальчика, похожего на Ангела. принесла с кухни графин с водой. Стаканом столько пилюль не запить. Взяла первую горсть. Нежданный звонок заставил меня вздрогнуть. Отвечать не хотелось. Но я все же протянула руку к мобильнику. Таня. даже обрадовалась, хотела услышать голос подруги напоследок…
– Павлова, ты стоишь?
– Стою....
– Сядь! Или лучше бухнись на кровать, потому что сейчас упадешь! У меня невероятные новости!
– Новости…
– Ну да! Алешка жив!
– Какой Алешка?
– Ну.. Ангел, сын твоего Клима…
– Как жив?
– Живет и здравствует. В Америке. И, надо сказать, живет замечательно. Даже яхту свою имеет, папенька ему подарил и назвал в честь любимого сына "Алекс". Ну, на американский манер…
– Я ничего не понимаю. Что за чертовщина вокруг меня происходит. Сын Клима жив… Это точно? Ты уверена?
– Ну.... 99 процентов я бы гарантировала. Слушать подробности будешь?
Я отшвырнула таблетки и вся обратилась вслух..
Глава 9
Клим
Я весь день мотался по делам, а перед глазами стояла Лида. Как ни старался, не мог прогнать ее образ. Душу переполняли противоречивые чувства. Хотел ее уничтожить. Хотел ее любить. Мечтал, чтобы никогда ее больше не видеть. И тут же страшно и тоскливо становилось от этой мысли. Тесть позвонил как всегда вовремя:
– Как дела, Клим?
– Плохо, Иван Васильевич. Лида…
– Мерзавка околдовала тебя? Молодая, красивая… Слаб, ты оказался, Клим. Вот уж не ожидал, что проникнешься чувством к той, что…
– Замолчите, Иван Васильевич, прошу!
Тесть, как всегда, видел меня насквозь. Знал о моих чувствах. Но ругаться не стал. Заботливо спросил:
– Ты принимал лекарство, Клим? Сегодня, вчера…
– Нет.
– Прими немедленно! – приказал жестко и тут же сменил тон. – Так будет лучше, сынок, поверь.
Я вытащил из бардачка таблетки. Хорошо, что езжу с водителем. Иван Васильевич предупреждал, что после приема лучше за руль не садиться. Запил гадкие, осточертевшие пилюли минералкой. И стало легче! Образ Лиды исчез, вернулась Фея. Она смотрела на меня с улыбкой. Боже, как мне ее не хватает, ее и Алешки! Как же мы были счастливы. Были…
Мощным потоком вновь обрушились воспоминания. И я был этому рад. Воспоминания – все, что осталось от былого счастья. Счастья вперемежку с болью, страхом, неуверенностью в себе. Такую гамму чувств я испытывал всегда, когда рядом была Фея. Даже, когда у нас, казалось бы, все складывалось хорошо. Я боялся потерять Фею, и этот страх меня не оставлял ни на минуту.
Десятый класс.... Тогда страх лишиться девушки, без которой не мыслил жизни, был самым сильным. Алинка буквально не давала мне прохода. Она даже ночи проводила на лавочке возле моего дома. Все стены исписала дурацкими надписями: "Клим, я люблю тебя!, "Брось ведьму, Клим!". Потом дворник и соседи заставляли оттирать эти надписи. Я смывал тряпкой. Или закрашивал. Или забеливал. Мечтал, чтобы Алинка отвалила, исчезла из моей жизни, и соперник Васька вместе с ней. Неожиданно мои мечты сбылись. Роза Львовна, считавшая Ваську невероятно талантливым, через знакомых устроила ему кинопробы в Москве. И Крымова взяли в сериал. Роль неглавная, но для нас всех это казалось невероятным. Наш Васька– Крым – телезвезда, надо же! Кто-то восторгался, кто-то завидовал. И лишь Фея не находила себе места. Парень, который ей так нравился, теперь еще и знаменит. А рядом с ним непривлекательная, простая Алинка. Несмотря на взлет, Васька по-прежнему был верен своей подруге. Он прощал ей все, даже любовь ко мне. Алинке же было начхать на Крымова и его успех. Она, страдая от безответной любви, пустилась во все тяжкие, пристрастилась к пиву и сигаретам, перестала ночевать дома. Родители сначала разыскивали дочь. Мать плакала, отец даже бил. Водили к психологу, старались подкупить дорогими вещами. Все тщетно. Алинка опускалась все ниже. К алкоголю добавились наркотики. Васька, часто улетавший в Москву на съемки, каждый раз по возращению отыскивал Алинку, приводил в чувство и вел к родителям.
После десятого класса все разъехались на каникулы. Хотелось отдохнуть, использовать "последнее лето детства" максимально приятно и хорошо. Фея сообщила, что уезжает к родне на все лето. Когда родители собрались на за границу, я с радостью согласился. Вернувшись с отдыха, сел за учебники. Бизнес отца резко шел в гору, ему требовался помощник, и было решено, что после школы я пойду учиться на финансиста. Я зубрил формулы и мечтал о своей Фее.
Первое сентября выдалось по-летнему жарким. Мои одноклассники с радостью приветствовали друг друга. Крымов все лето провел на съемках и делился впечатлениями. Он прямо с самолета рванул в школу. Так сказать, с корабля на бал. Все окружили его, слушали, открыв рот. Но внезапно в классе воцарилась тишина. Вошла Алинка.. Исхудавшая, еще больше подурневшая и… с выпирающим животом.
– Ну что уставились? – хриплым, прокуренным голосом произнесла Попова. – Беременных не видели?
Васька ринулся к ней. Глаза его сверкали от бешенства. Казалось, он даже мог ее ударить. Но Крымов просто спросил:
– Кто?!!
– Кто отец ребенка, ты хочешь узнать, звездун недоделанный? Клим – отец моего ребенка. Клим!!!
Этого не ожидал никто. Я попятился, потому что ничего никогда не имел ни с Алинкой, ни.. с кем вообще. Фея смотрела на мое растерянное лицо и хохотала:
– А ты прыткий, тихоня…
– Фея, я.. ни причем, клянусь!
Мне не верил никто. Васька двинулся на меня угрожающе. Но Алинка остановила парня:
– Не трогай его, Крым. А то тебе еще и достанется. Климушка вон какие мускулы накачал. Все ради этой твари!
Алинка плюнула в Фею. Та побледнела. Казалось, девчонки сейчас сцепятся. Но Фея в драку не полезла:
– Нужен тебе Клим, забирай!
– Нужен! – вдруг всхлипнула Алинка. Повернулась ко мне: – Клим… Ты с ней все равно не будешь. Скажи, есть у меня хоть один шанс…
– Нет, – ответил я. – Ни единого.
– Я это знаю, – прошептала Алинка и выбежала из класса.