– Так давайте этим и займемся, – предложил Линли.
Сент-Джулианз-Уэлл
Ладлоу, Шропшир
Когда Рабия Ломакс открыла дверь и увидела на пороге офицера Замухрышку, имени которой она никак не могла вспомнить, и мистера Элегантность, у нее мелькнула мысль о том, что стоит побеспокоить Ахиллеса, но она этого не сделала. У нее было чем заняться в этот вечер, и в первую очередь надо было дозвониться до членов Комитета по техническому обслуживанию и текущему ремонту и сподвигнуть их на совещание. А если она позвонит Ахиллесу, то ей придется его дожидаться. Рабия решила, что проще будет самой разобраться с этими двумя и отправить их восвояси.
Офицер Замухрышка, обращаясь к ней, заговорила первая:
– Миссис Ломакс, не могли бы мы поговорить с вами? Это детектив-инспектор Линли. Прошу прощения за то, что нам пришлось вернуться. Мы хотели бы кое-что перепроверить. Вы не желаете позвонить своему адвокату?
«Интересный поворот событий», – подумала Рабия, ломая голову в попытках вспомнить имя женщины. С каких это пор копы сами предлагают вызвать адвоката? Такого не было ни в одном из сериалов, которые она смотрела по телику. Обычно все было как раз наоборот.
– Прошу прощения, – сказала она, – но я не могу вспомнить, как вас зовут.
– Барбара Хейверс, – ответила Замухрышка. – Так мы можем поговорить?
– Что-то случилось?
– А что, что-то должно было случится?
– Откуда я знаю… У меня точно нет никакой дополнительной информации о мистере Дрюитте. Вы же из-за этого пришли?
Мягким голосом, полностью соответствующим его костюму, который был не только превосходно скроен, но и предварительно ношен слугой для того, чтобы придать ему более «обжитой» вид, инспектор вмешался в разговор:
– Мы с сержантом Хейверс прибыли сюда для того, чтобы уточнить некоторые детали смерти мистера Дрюитта.
– А вы, ребята, разве это уже не сделали? Не знаю, что еще сказать помимо того, что я уже сказала.
– Правильно, вы сообщили нам кое-какую информацию, – сказала сержант Хейверс. – Но после этого произошло кое-что, и вот мы снова здесь. Вы позволите войти?
Совершенно рефлекторно Рабия обернулась – она не смогла бы объяснить, почему сделала это.
– Что с вами поделаешь, – ответила женщина, не стараясь придать своему голосу дружелюбный оттенок.
Миссис Ломакс сделала шаг назад и пропустила их в дом. Никаких напитков предлагать она не стала, и ее расстроила просьба сержанта принести стакан воды. Второй офицер попросил о том же, и у нее мгновенно возникло подозрение, что все это было частью какого-то заранее разработанного плана. Она чуть было не посоветовала им пройти в магазин через улицу и купить там по бутылке на брата, но сообразила, что это может настроить их всех друг против друга. Поэтому Рабия отправилась за водой – два стакана, каждый полон наполовину – и присоединилась к ним в гостиной. Она пришла как раз вовремя, чтобы увидеть, как сержант возвращает фотографию в рамке на каминную полку. Рабия с одного взгляда поняла, что это за фото: опять пилоты консорциума, с беспечным видом стоявшие перед приобретенным ими летательным аппаратом.
– Прошу вас, – Рабия протянула каждому из них стакан. Ни один не сделал ни глотка. «Они, – решила Рабия, – пытаются вывести меня из себя». Но она не собиралась терять присутствие духа. – И как же я могу помочь вам на этот раз?
Детектив-инспектор чуть заметно кивнул сержанту. Движение было настолько легким, что Рабия ни за что не заметила бы его, если б только не следила пристально за ним, как за старшим по званию.
– Ладно, начнем, – сказала сержант. – Мы потратили некоторое время, связываясь со всеми, кто упоминается в еженедельнике мистера Дрюитта. В том самом, в котором есть и ваше имя. Конечно, мы не смогли переговорить со всеми – он был человеком общительным, – но нам удалось нащупать некую систему, о которой мы хотели бы поговорить с вами.
– Сомневаюсь, чтобы я могла пролить свет на систему в чьем-то дневнике, сержант.
– Кто знает, кто знает… – Голос сержанта звучал почти весело. – Оказалось, что мистер Дрюитт умудрился засунуть свой нос в целую кучу социально ориентированных проектов. – Она стала перечислять их, загибая пальцы на руке, и Рабия поняла, что это делается для того, чтобы усилить впечатление. – Детский клуб и родители посещавших его детей; программа «Божественный патруль»; программа помощи жертвам насилия; программа по надзору за деятельностью изоляторов временного содержания, которая привела его в Шрусбери, где он проверил, чтобы все камеры были идеально чистыми; церковный хор; добровольная дружина в том районе, где он жил… А еще у него были встречи с мэром и тремя членами муниципалитета.
Рабия постаралась притвориться заинтересованной. При этом она почувствовала, как на границе ее волос на голове появляется тонкая линия испарины.
– Я не уверена, что понимаю, что вы хотите сказать всем этим, – произнесла миссис Ломакс. – Вы что, потратили на беседы с людьми, указанными в еженедельнике мистера Дрюитта, чертову уйму времени?
– Отличный вопрос. – Сержант Хейверс шутливо отсалютовала ей одним пальцем. – Все это я проделала по телефону, потому что все имена – за исключением мэра и членов муниципалитета – упоминаются в еженедельнике по одному разу.
– И все-таки я вас не понимаю, – заметила Рабия.
– Все просто: когда мы были здесь в прошлый раз – я и мой старший командир старший детектив-суперинтендант Ардери, – вы сказали нам, что встречались с диаконом, дабы обсудить ситуацию в вашей семье.
– Совершенно верно. Именно это я сказала, и именно для этого мы встречались.
– Понятно. Но все дело в том, что мистер Дрюитт никогда и ни с кем не встречался для обсуждения семейных проблем. Конечно, вы можете возразить, что иногда из-за этих семейных проблем малышей отправляют в детские клубы, правильно? Но все равно я решила уточнить, не хотите ли вы что-то поменять в своих показаниях. – Замолчав, сержант наконец сделала глоток воды. Рабия заметила, что второй офицер так и не прикоснулся к своему стакану.
– Вы это о чем? – поинтересовалась Рабия. «Я говорю слишком тихо. Не пойдет».
– Я о тех показаниях, которые вы дали мне и моему командиру, старшему детективу-суперинтенданту Ардери, как я уже сказала. О тех, в которых вы сказали, что встречались с мистером Дрюиттом по поводу вашей семьи. Семь встреч по поводу семьи.
Рабия поняла, что ей пора придумать что-то более конкретное, и отчаянно пожалела, что не делала заметок о том, что сказала во время первой встречи. Но что сделано, то сделано, так что она решила блефануть и навсегда избавиться от этих людей.
– Мы с мистером Дрюиттом говорили о моем старшем сыне, – уточнила она.
– Это сильно выделяет вас среди всех других, – заметила сержант. – Больше он никого и никогда не вразумлял.
– Соглашусь, что это меня выделяет, – парировала Рабия. После паузы, во время которой она поняла, что полиция ждет от нее еще что-то, чего она не хотела говорить, миссис Ломакс продолжила: – Что-нибудь еще?
– Может быть, вы скажете, о чем шла речь в беседе о вашем сыне?
«Но ведь у этой женщины, – подумала Рабия, – наверняка есть записи их прошлой беседы».
Ей захотелось посоветовать ей свериться с ними, но больше всего ей хотелось, чтобы они убрались из ее дома.
– Я уже говорила. О семейных проблемах.
– А их бывает очень много, – заметила сержант. Она выглядела одновременно торжественной и ожидающей продолжения. – Так о чем же шла речь?
– Не понимаю, какое это имеет отношение к полиции, – возмутилась Рабия.
– Абсолютно никакого. Вот только мужчина, с которым вы обсуждали вашу семейную ситуацию, вдруг взял да умер.
– Вы что, хотите сказать, что в этом есть какая-то связь? Как я уже говорила, мы беседовали по поводу моего сына Дэвида.
– Это тот, у которого умерла дочь?
– Нет, того зовут Тим, – машинально ответила Рабия, прежде чем поняла, что произошло.
– Поняла, – Хейверс кивнула. – Только в прошлый раз вы говорили нам, что обсуждали именно того, у которого умерла дочь. Он ведь человек зависимый. Алкоголь? Наркотики? Или что-то еще?
– У меня оба сына наркоманы, сержант, – пояснила Рабия. – Один в ремиссии, второй – нет. Возможно, что во время этих семи встреч с мистером Дрюиттом я говорила об обоих – ведь у Тима умерла дочь, а Дэвида только что оставила жена с детьми. Родители не прекращают участвовать в жизни своих детей лишь потому, что дети выросли. Когда-нибудь вы это поймете, если не понимаете сейчас. – Хозяйка встала и положила руки на бедра. – Что еще я могу для вас сделать?
Сержант взглянула на инспектора. Во время всей беседы тот только наблюдал за происходящим и был возмутительно молчалив, не сводя при этом глаз с Рабии. Несмотря на небольшой шрам на верхней губе, он был красивым мужчиной, молчаливым и торжественным, таким, каким, по ее мнению, и должен быть мужчина: видным, достойным восхищения, с которым можно пофлиртовать, и без закидонов, требующих отдельных объяснений.
– Пока больше ничего, – негромко произнес он первые слова с того момента, как вошел в дом.
Сент-Джулианз-Уэлл
Ладлоу, Шропшир
Линли всегда мог определить, когда Хейверс собирается закусить удила. Это было видно, во-первых, по ее походке: она менялась с ее обычно неторопливого фланирования на нечто напоминающее атаку, как будто она шла против ветра там, где никакого ветра не было; и, во-вторых, по выражению ее лица: на нем мог быть написан или триумф «ЕСТЬ!», или уверенность в том, что она знает, что надо сделать, чтобы «ЕСТЬ!» оказалось не за горами. Сейчас, идя к машине, она демонстрировала и то и другое.
– Вы же ее видели, правда? – Голос Барбары звучал негромко, и она украдкой оглядывалась, как будто из ближайшего окна должен был выскочить некто с записывающим устройством.
– Видел. Но не уверен, к чему может привести это случайное совпадение.
– А что, если это вовсе не случайное совпадение? – Сержант остановилась прямо посередине улицы.