Из газет же 1944 года узнаешь немного. И не найдешь там ни одного слова о выселении — ни в центральной, ни в местной печати.
Кое-что все-таки из газет узнать можно. Так, 25 февраля 1944 года исполнилось 25 лет Чечено-Ингушской Автономной ССР. Но нет приветствий из Москвы[249]. Это несомненно дурной знак…
И действительно, 3 марта 1944 года вышел последний номер «Грозненского рабочего» как органа областного и Грозненского городского комитетов ВКП(б) и Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР[250]. В субботу 4 марта 1944 г. «Грозненский рабочий» именуется лишь органом Грозненского областного и городского комитетов ВКП(б)[251].
Куда же исчез Верховный Совет Чечено-Ингушской АССР? Его депутаты вместе с избирателями проследовали в места не столь отдаленные…
Как раз в эти дни в Москве собралась сессия Верховного Совета РСФСР. В Российскую Федерацию входили, как известно, и Чечено-Ингушетия, и Кабардино-Балкария, и Карачаевская, и Калмыцкая автономии. Но ни один из депутатов Верховного Совета РСФСР не поднимается со своего места, чтобы спросить, куда же девались коллеги — депутаты из автономий Северного Кавказа, зачем такой массовый переезд избирателей и по какой причине, наконец, ликвидированы автономии? Молчат депутаты в Москве, избранники несокрушимого блока коммунистов и беспартийных.
Для перевозки к местам нового поселения народов Северного Кавказа и Крыма потребовалось 40.200 вагонов. Не надо быть военным специалистом, чтобы представить себе масштабы операции «Депортация» и понять, что означало в условиях войны осени 1943 и первой половины 1944 года отрыв такого огромного количества транспорта от нужд военных перевозок и как это отразилось на ходе боевых операций. Коменданта железнодорожной станции за задержку на час эшелона с военными грузами могли предать суду военного трибунала и осудить как за саботаж по всей строгости законов военного времени. Какое же наказание присудить коменданту, задержавшему на несколько месяцев сотни эшелонов?
Мы не знаем и никогда, наверное, не узнаем, какие последствия имела нехватка транспорта для наших войск, какое влияние оказала она на положение на фронтах и сколько военнослужащих погибло из-за недоставленных вовремя боеприпасов, застрявшей военной техники и несвоевременно проведенной передислокации войск.
Бывший заместитель начальника Генштаба Советской Армии С. М. Штеменко довольно ясно дает понять в своих мемуарах о трудностях, например, переброски войск из Крыма после его освобождения на другие фронты, возникших в связи с насильственным вывозом крымских татар. Штеменко находился в Крыму с 14 по 23 мая 1944 года, т. е. в момент подготовки и осуществления операции по вывозу крымских татар. Вот что он пишет:
Особенно сложно было с перевозкой войск. На сосредоточение их автотранспортам и железнодорожным станциям не хватало горючего. Распределением вагонов и перевозок в Крыму всецело распоряжался тогда заместитель Наркома внутренних дел Серов. Брать их у него приходилось с боя. Основная станция погрузки находилась в районах Херсона и Снегиревки, куда войска следовали преимущественно пешим порядком[252].
Слово «специальный» означает что-то особое, отличное от другого, свойство, присущее только данному предмету, обстоятельствам, ситуации.
Во время гражданской войны в России это слово, подобно многим другим словам в русском языке, начали сокращать. Сначала появилось слитное слово «военспец», т. е. военный специалист, затем нахлынула целая лавина слов и понятий, где частица слова «спец» обрела очень важное, особенное значение. Так появилась «спецовка», т. е. рабочая одежда, «спецотдел» — учреждение секретное, ведающее кадрами, режимом предприятия и пр., «спецпаек» — специальная норма продовольствия для отдельных категорий рабочих, служащих, но чаще всего для сотрудников аппарата. Таких словообразований с частицей «спец» очень много. Даже и сама частица получила самодавлеющее значение и обозначала «специалистов», но не всех, а лишь инженерно-технический персонал старого, дореволюционного закала.
Так дошла очередь и до того, чтобы отличать и места заключения и ссылки для проштрафившихся советских граждан.
Родилось на свет и слово «спецпоселение», т. е. «специальное поселение». Им были обозначены места ссылки или депортации, где жизнь протекала не в соответствии с обычными нормами и законами, а в условиях особого, специального режима, определяемого жесткими правилами и инструкциями, утвержденными Советом Министров СССР и Министерством внутренних дел СССР.
Режим спецпоселения начал устанавливаться еще во время коллективизации, когда сотни тысяч «раскулаченных» были лишены имущества, гражданских прав и отправлены в Сибирь.
На жизнь в условиях «спецпоселения» и были обречены народы, вывезенные с Кавказа и из Крыма.
И вот что еще важно иметь в виду: депортация миллиона человек не могла бы быть осуществлена, если бы соответствующие государственные органы не накопили колоссального опыта по управлению людскими массами в концлагерях, не проверили бы сотни раз мельчайшие подробности поведения человека в местах ссылок и заключения, если бы не знали, что цена жизни депортированного равна нулю, если бы не были уверены во всех звеньях карательного аппарата, в полной безнаказанности.
Каковы были мотивы и причины насильственного переселения народов? Вопрос этот далеко не так прост, как может показаться с первого взгляда.
Официально против депортированных народов было выдвинуто обвинение в сотрудничестве их подавляющего большинства с врагом, гитлеровской армией и немецкими оккупационными властями.
Но речь, очевидно, должна пойти о некотором «теоретическом» обосновании этой и подобных акций против целых народов, выдвинутых главой советского государства и коммунистической партии, главным и непререкаемым авторитетом мирового коммунистического движения по национальному, а также всем другим вопросам. Надо ли называть его имя?
Документы крайне немногочисленны: это указы и законы Верховных Советов СССР и РСФСР об упразднении автономных республик, официально опубликованные, или изложение неопубликованных законов в диссертациях и историях отдельных республик или в историях партийных организаций этих республик. Значительная работа по выявлению такого рода документов, систематизации и частичному анализу их была проведена Х. И. Хутуевым и Р. И. Музафаровым. Помимо указов еще большее значение имеют инструкции о режиме «спецпоселения» и его модификации.
25 июня 1946 г. задним числом, два года спустя после фактически свершившегося события, Президиум Верховного Совета РСФСР издал Указ «06 упразднении Чечено-Ингушской АССР и преобразовании Крымской АССР в Крымскую область». Приведем полностью текст Указа:
Во время Великой Отечественной войны, когда народы СССР героически отстаивали честь и независимость Родины в борьбе против немецко— фашистских захватчиков, многие чеченцы и крымские татары по наущению немецких агентов вступали в организованные немцами добровольческие отряды и вместе с немецкими войсками вели вооруженную борьбу против частей Красной Армии, а также по указке немцев создавали диверсионные банды для борьбы с советской властью в тылу, причем основная масса населения Чечено-Ингушской и Крымской АССР не оказывала противодействия этим предателям Родины.
В связи с этим чеченцы и крымские татары были переселены в другие районы СССР, где они были наделены землей с оказанием необходимой государственной помощи по их хозяйственному строительству. По представлению Президиума Верховного Совета СССР Чечено-ингушская АССР была упразднена, а Крымская АССР преобразована в Крымскую область.
Верховный Совет Российской Советской Социалистической Республики постановляет:
1. Утвердить упразднение Чечено-Ингушской АССР и преобразование Крымской АССР в Крымскую область.
2. Внести соответствующие изменения и дополнения в статью 14 Конституции РСФСР.
Председатель Президиума Верховного Совета РСФСР
И. Власов
Секретарь Президиума Верховного Совета РСФСР
П. Бахмуров
Москва, Кремль, 25 июня 1946 года[253].
Против балкарцев было выдвинуто обвинение в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1944 г. Им вменялось в вину, что они в период оккупации территории Кабардино-Балкарской АССР немецко-фашистскими захватчиками в основной своей массе изменили Родине, вступали в организованные немцами вооруженные отряды, вели подрывную работу против частей Красной Армии, оказывали фашистским оккупантам помощь в качестве проводников на Кавказских перевалах, а после изгнания немецких оккупантов вступали в организованные ими банды для борьбы против советской власти[254].
Ч. С. Кулаев сообщает в своей диссертации о подобных же обвинениях, выдвинутых против карачаевцев:
Карачаевский народ был обвинен в том, что в период оккупации области якобы в основной своей массе изменил Родине, вступил в организованные немцами отряды, оказывал фашистским оккупантам помощь в качестве проводников на Кавказских перевалах, а после освобождения Кавказа вступал в организованные немцами банды для борьбы против советской власти[255].
Утверждения, содержащиеся в Указах об упразднении автономий, не выдерживают критики. Если речь шла о крымских татарах, то как можно было их обвинять в участии в диверсионных бандах после ухода немцев, если татары все поголовно были выселены из Крыма спустя неделю после его освобождения?
Совсем уже абсурдно обвинение в том, что «основная масса населения Чечено-Ингушской АССР и Крымской АССР не оказывала противодействия этим предателям Родины». Если это так было, то означало бы, что в первую очередь этого противодействия не оказывало русское население Крыма и Чечено-Ингушетии, так как основную массу населения в Крыму (около половины) составляли русские, а татары были четвертой частью населения. В Чечено-Ингушетии же помимо 50 % чеченцев проживало около 35 % русских. И они входили в понятие «основной массы населения». Следовательно, согласно логике составителей Указа, од