— Мне кажется, — заметил я, — что обстановка была настолько накалена, что «стихия» быстро организовалась. Я вот недавно читал «Грозненский рабочий» за 1973 год, и там называли ряд имен ответственных работников, которые будто бы возглавляли движение, — среди них первый секретарь Назрановского райкома КПСС и бывший председатель Сунженского райисполкома.
— В газетах об этих событиях не писали, — изумилась рассказчица.
— Прямо не писали, но потом появились статьи, где назывались имена…
Тут ингушка ненадолго покинула нас.
— Чем же кончились события в 1973 году?
— Да кое-кого убрали (выразительный жест рукой). Да и сейчас прибирают потихоньку. Вот вы им сочувствуете, — добавила дама, — а ведь им выселение на пользу пошло.
— Как так? — удивились разом и я, и мой сосед, решивший, видимо, принять участие в разговоре.
— У чеченцев мешки с деньгами были. Они ничего не покупали. А как пожили в Казахстане, приобщились к культуре. Вот теперь как они модно одеваются, вы бы посмотрели.
Мы с соседом переглянулись.
— Причем же здесь культура? Просто они начали жить в непривычных для них условиях совсем по-другому, узнавали ценность и необходимость различных вещей. Стали что ли более цивилизованными. А культура тут не при чем.
— А среди русских тоже немало таких, кто весь век копят, а сами живут впроголодь, — вдруг как-то решительно заметил наш сосед.
— Это «приобщение к культуре» дорого им досталось. Сколько их вымерло, — сказал я.
Тут сосед вышел покурить в коридор, а может, и не за тем вышел, и мы остались наедине.
— А вы знаете, что говорил генерал Ермолов про них? — быстро спросила моя собеседница.
Я выжидательно посмотрел на нее.
— Он говорил, что этот народ перевоспитать нельзя, их можно только истребить.
На мгновение я представил себе, нет, не истребление чеченцев и ингушей, а как генерал Ермолов произносит слово «перевоспитать», и невольно улыбнулся. «Должно быть, — подумал я, — он такого слова и не употреблял вовсе».
Женщина с некоторым недоумением остановилась, но тут же продолжила:
— … А они каждый год памятник его подрывают.
— Вот вам и «приобщение к культуре», — засмеялся я.
В этот момент в дверях появилась ингушка и вслед за ней и наш сосед. «Пожалуй, он все-таки не полковник, — подумал я. — Может быть, профессор или доцент?»
Ингушка услышала мои последние слова о «приобщении к культуре» и, обращаясь к русской даме, сказала, не скрывая торжества:
— Вот видите, никто из мужчин вас не поддерживает.
Обе они рассмеялись.
Разговор снова вернулся к чеченцам.
— Вот вы говорите, что чеченцы пострадали. Это верно. Я ведь никого не защищаю. Для меня все национальности одинаковые: чеченцы, евреи (тут она выразительно посмотрела на меня), ингуши. Но во время войны среди «них» столько бандитов было, сколько людей они поубивали. Да вот, например, начальника НКВД Дадаева (Дудаева?) просто растерзали, буквально растерзали: оторвали у него руки и ноги. А недавно один бандит в горах объявился, и никак его не могут поймать. Должен был к нему на встречу выйти председатель комитета госбезопасности и, представьте себе, машина у председателя ломается, и он не едет, а бандит сидит в засаде и поджидает машину. А в это время на другой машине проезжает Кузаков, заместитель председателя. Так бандит его из пушки…
— Как, из пушки? — ахнул я.
— Ну, молодцы ребята, — почему-то радостно заерзал наш сосед. («Нет, полковник он», — решил я окончательно.)
— Да, пушка, конечно, пушка, — упрямо настаивала женщина. Но, видя наши недоверчивые лица, начала сомневаться:
— А может быть, это не пушка, а этот, как его там… пулемет?
Все засмеялись.
Ингушка закивала:
— Да, у них оружия много, пистолеты почти у всех.
— И автоматы, — добавила русская.
Ингушка выглядела почему-то необычайно довольной.
— Он, — сказала она, имея в виду бандита, — как Зелим-хан…[435].
— Вот она говорит, — снова вступила в разговор дама, кивая в сторону ингушки, — что потребуется десять лет, чтобы их перевоспитать.
— Десять, — повторил я, — а может быть, пятьдесят?
— Русских тоже надо воспитывать, — мрачно сказал наш сосед. — Сколько среди них лодырей, пьяниц. А потом, почему бы не дать всем жить так, как они хотят, как они привыкли, согласно их традициям?
Тут наш разговор перешел на обычаи и традиции. Начались новые рассказы об обычаях захоронения мертвых у чеченцев и ингушей. Я спросил ингушку, существуют ли еще тейповые обычаи, тайный мусульманский суд и прочее. Та ответила утвердительно.
— Мой знакомый, — вмешалась наша главная рассказчица, — долгие годы собирал материалы о сектах и сектантах в Чечено-Ингушетии. Как будто бы для диссертации. И даже присутствовал при их обрядах. Так он установил, что у нас существует 150 сект.
— А вы говорите десять лет на перевоспитание, — напомнил я, обращаясь к ингушке. Она как-то загадочно усмехнулась.
И тут разговор неожиданно перешел на воспитание молодежи и на взятки. Я признал, что в Москве, нашей столице, взятки тоже берут. Обе женщины были эти признанием обрадованы: значит, и в Москве не все так гладко…
Поезд медленно и плавно подошел к перрону.
Вот и Москва.
Расстались мы по — дружески.
По дороге домой, думая о том, как по-разному люди воспринимают события, я вспомнил Гете:
Правду, мы вам говорим, правду,
Одну только правду!
Нашу правду, естественно, —
Мы и не знаем другой!
Приложение № 1
Белградскому совещанию по безопасности
и сотрудничеству в Европе
Политбюро ЦК КПСС
Верховному Совету Союза ССР
Общественности
В 1783 году, 193 года тому назад, Российская империя захватила Крым. Этим актом императрица Екатерина II непосредственно приступила к осуществлению великодержавного, шовинистического плана Российской империи по глобальной аннексии на юге и востоке Европы и Азии.
Девиз первого этапа аннексии означал по Крыму: «Благословен тот час, когда Крым будет очищен от этого дикого племени (крымских татар — примечание народа) и заменен благородной породой (т. е. славянами)». Это означало — «Крым без крымских татар», «Черное море — Русское море», «Царьград — третья столица России»; это означало захват Черного моря и пролива, захват Турции и Стамбул сделать третьей столицей России.
Через 134 года с момента захвата Крыма пролетариат и угнетенные народы Российской империи при активной поддержке мирового пролетариата уничтожили царизм с его планами и девизами.
По данным переписи 1917 года, численность крымских татар в Крыму составляла 320 тысяч человек, т. е. 40 % от общей численности населения. 320 тысяч к общему количеству крымских татар до захвата Крыма Россией (8 миллионов человек в XVII–XVIII вв.) составляет всего 4 %. Это означает, что за 134 года господства царизма над Крымом выселено, эмигрировало и истреблено 96 % крымских татар, т. е. 7 миллионов 680 тысяч человек. По данным переписи, к концу 1940 г. численность крымских татар в Крыму составила 560 тысяч человек (материалы переписи сданы в ЦК КПСС на имя XXV съезда). Это означает, что за 24 года в условиях советской власти численность крымских татар в Крыму увеличилась на 220 тысяч человек, т. е. средний ежегодный естественный прирост составил 2,7 %, а численность крымских татар к общей численности населения Крыма составила свыше 45 %. Эти данные наглядно показывают, что за 134 года господства царизма над Крымом, даже при катастрофическом истреблении, великодержавному шовинизму не удалось выполнить план полной ликвидации татар в Крыму, и, несмотря на крупные государственные меры по заселению, шовинизму не удалось заменить «дикое племя» на «благородную породу людей».
Ленинизм и революция, утвердившие начало новой эры на земле, окончательно поставили крест на державный план «Крым — без крымских татар», утвердили новый план равноправия и дружбы народов — план социализма на земле.
Выполнение бредовой мечты уничтоженного евроазиатского жандарма — план «Крым — без крымских татар» — как наследие, эстафета перешло недобитому великодержавному шовинизму. Он не дремал, лихорадочно действовал. Ему для реванша нужны были время и благоприятная ситуация. И вот 18 мая 1944 года, спустя 161 год после захвата Крыма Россией, на 27 году победы революции, за одну ночь план ее величества Екатерины — «Крым — без крымских татар» — выполнен. 422 тысячи человек — дети, жены, братья, сестры, отцы и матери воинов, сражающихся на переднем крае огня против фашизма, — высланы под ложным, коварным предлогом: «за измену Родине».
План царизма — захват Крыма, ограбление, выселение и массовое истребление крымских татар, — оказавшийся не под силу российской самодержавной монархии, кайзеровской империалистической Германии и гитлеровской фашистской Германии, этот план по духу и содержанию полностью отвечал целям и интересам только империализма; дополненный стратегией глубокого подрыва устоев и основ советской власти и социализма, осуществлен в СССР в условиях войны, в обстановке культа личности Сталина (союзником и лакеем международного империализма) великодержавным неофашизмом вкупе с подлой бандой Берии, с привлечением контингентов Советской Армии, административных органов СССР, транспорта и материально-технических средств государства.
Тщательность и всеобъемлющий характер подготовки и осуществления злодеяния, четкость, тонкость проникновения и опутывания личностей, облеченных полномочной властью в высших сферах, а также глубина и дальность прицела, нацелившегося на жизненные основы социалистической революции, на сущность социалистического государства как классового революционного народовластия и на основополагающие принципы социализма, — ясно раскрывают место и стратегическое значение осуществления плана «Крым — без крымских татар» в глобальных планах борьбы системы империализма против системы социализма.