— Что, пока?
Миша пожал плечами.
Галина толкнула дверцу. Миша напоследок обвел взглядом ее стройные ноги с упругими икрами. От коньяка в голове шумело. Хотелось спать. Да, зря он приложился. Разве это дело — выпившим за руль садиться? Нет, не дело, не порядок. Он проводил взглядом хрупкую фигуру Галины, увидел, как она скрылась в дверях бара, и нажал плавно на педаль газа — «тойота» медленно покатила вперед, в темноту неосвещенной улицы. И тут же встала, клюнула носом — Миша чудом успел притопить педаль тормоза — во тьме его подрезала серая «Лада-Приора». Он задохнулся запоздалым испугом. В то же мгновение задняя дверца «тойоты» открылась, тяжелый мужик плюхнулся на сиденье, и холодный ствол пистолета уткнулся Мише в затылок.
— Тихо, легавый.
— Что? — Миша попытался повернуть голову, но пистолет удержал его, а в зеркало заднего вида вскочившего не было видно.
— Кто вы? — злясь, крикнул Миша.
— Не твое собачье дело, легавый. Мент поганый.
— Я не мент.
— Мент, мент. Слушай внимательно, мент, вникай и шевели крутилками. Тебя подставляют. Мы вели тебя, а потом вели тех гомиков, которые прятались в пригороде. К ним приезжал один урод. Твои кореша мертвы.
— Гарик Заноза мертв?
— Их замочили.
Миша снова попытался обернуться, но пистолет больно толкнул его в затылок.
— Не дергайся — убью! — пригрозил незнакомец.
— Не убьешь. Иначе зачем рассказываешь?
— Хочу предупредить. У меня свои счеты с уродами, а с ментовкой ссориться неохота. Но увидишь мое лицо — завалю без раздумий. Так вот, тот, кто убил твоих «друзей», подбросил туда твой брелок.
Миша обомлел. Весть о смерти Гарика Занозы и Толика-быка его ошарашила, но еще более его поразило известие о похищении его фирменного брелока. Он полез в карман брюк, где лежали ключи от его кабинета в управлении, — он их не сдал (все равно после операции сбросит маску агента, он же не Штирлиц, чтобы вечно быть своим среди чужих!), но нащупал только ключи — брелока не было.
— Да, парень, тебя подставили. Брелок уже в полиции. Скоро и уроды узнают, что на месте гибели их людей нашли твои следы.
— Что тебе надо, в конце концов?
— Не ходи завтра в драмтеатр.
Миша вздрогнул. Драмтеатр! Кто говорит с ним? Кто послал этого «добряка»? Молния, который раскрыл его карты, чтобы поиграться?
— Почему нельзя в театр? — Калейдоскоп мыслей кружил в пылавших мозгах Миши. В какую переделку он попал? Правду говорят о смерти Гарика Занозы и Толика или толкают лажу? Может, это очередная проверка, устроенная Рэдом?
— Потому. И не вздумай болтать гомосекам… А теперь пока.
Дверца открылась, мужик подвинулся ближе к выходу, ствол перестал давить затылок. Миша услышал, как неизвестный прыгнул на заднее сиденье «приоры», и машина задом ушла в темноту.
Миша сидел как истукан. Грудь сдавило — вот так номер! Его кто-то предупредил о драмтеатре, но это предупреждение на сто процентов являлось ловушкой. Вопрос: кто ему ее приготовил? Миша не знал теперь, что делать дальше. Адреса, по которому собирался отлеживаться Гарик, он не знал — они ему так и не позвонили, поэтому проверить весть о гибели ублюдков он не мог. Рассказать обо всем Голубой Молнии?
Миша выжал сцепление, «тойота» понеслась с места в карьер по темной улице. Нет, надо подождать, прежде чем что-то предпринимать. Бывает, пассивное выжидание лучше необдуманных действий.
Он круто развернул машину и помчал обратно. Пролетел сверкающий неоном бар «Бабьи слезы», свернул на освещенный проспект. Узнать обо всем можно от Аси, но, черт его знает, вдруг за ним продолжают следить. И звонить не стоило. А предупреждение о драмтеатре? Тот, кто предупреждал, был в курсе намечаемой операции захвата банды. Неужели бандиты перекупили кого-то из начальства?
Миша нажал на тормоз. Сомнения рвали его на части. Как следовало поступить в данной ситуации?
Заметив его шикарную машину, выжидающе стоящую у тротуара, к ней поспешили две пожилые бабы с упакованными в фольгу и целлофан букетами цветов. Они постучали в окно.
Миша нажал на клавишу, стекло плавно ушло вниз.
— Эй, касатик, подружка не требуется?
— Ты, что ли?
— Почему? Старая я для молодых дел, вот, цветочки продаю. А девоньки за киоском ждут. Желаешь, приведу на выбор? А тетя Таня, вот, квартиру сдаст вам на часик и машину покараулит.
Миша невольно ухмыльнулся — сервис!
— Спасибо, пока не нуждаюсь.
— Смотри, а то мигом организуем.
Миша тронул машину с места — нет покоя ночью от шлюх.
Решение пришло само собой. Он выжал газ до упора — все точки над «i» можно поставить, только находясь под боком у Голубой Молнии. И что бы его ни ждало на вилле варнаков, он должен быть именно там.
Глава 23
Дворец Оргункова светился всеми окнами и витражами — еще не спали.
Миновав охранников в пятнистом камуфляже, скучающих перед железными ажурными воротами, «тойота» плавно прокатила по мощеной дороге к дому и затихла у крыльца. Два пьяных амбала, пуская через ноздри сигаретный дым, узнав Мишу, продолжили свой вязкий разговор, не обращая на него внимания. Миша кивнул им, прошел в холл. Где-то в глубине, видимо из столовой, слышна была ругань Голубой Молнии. Миша пошел на голос.
В столовой он обнаружил злого и красного от жары Оргункова, какого-то испуганного толстого лоха, похожего на Весельчака У из мультфильма «Тайна третьей планеты», и хмурого волосатого Рэда.
Рэд сидел на столе, покачивая ногами. Лох был привязан к спинке стула, на котором сидел. Молния выпытывал у него тайну.
— Говори! — Он хлестанул толстяка ладонью по отвислой щеке.
— Что? — плаксиво, противным голосом вопросил истязуемый.
— Когда рассчитаешься?
— У меня нет денег. Я проигрался.
— Брехня.
— Правда.
— Говори! — Молния снова влепил толстяку пощечину.
По усталому виду всей троицы было ясно, что разговор длился не первый час.
— Нету у меня! Ей-богу!
— Не трожь Бога, козел!
— Молния, давай его трахнем? — предложил Рэд Пятачина.
— Успеется, может, еще уговорим рассчитаться. Говори, гад!
Молния не сильно ударил толстяка по мягкой щеке. Тот заскулил.
— Что говорить?
— Когда рассчитаешься.
— Ы-ы-ы.
— Слякоть.
Только теперь Оргунков обратил свое внимание на Мишу:
— Как дела, Миша?
— Хреново.
— У него все время хреново, — ухмыльнулся Рэд Пятачина.
— Почему хреново? Заноза с тобой?
— Нет. Он прячется.
— От кого? — Молния удивленно улыбнулся, стал вытирать полотенцем лицо.
— От тебя.
— Что за блажь! Почему?
— Он Салаева убил.
— Кто такой Салаев? — Молния оставался добродушно спокоен.
— Не помнишь? Тот, что Стеклову возил на своей машине. Я добыл его адрес в ментовке, передал Гарику. Заноза с Толиком поехали с ним поговорить и убили нечаянно.
— Пес с ним, с Салаевым. Простолюдинов не жалко! — Молния обернулся к побелевшему тостяку. Тот пришел в ужас оттого, что при нем бандиты свободно обсуждали совершенное убийство. Неужели и его тоже в расход? Словно подтверждая эти мысли, Молния заорал: — Что рот раззявил? Деньги давай, козел, а то тоже замочу!
Толстяк ловил ртом воздух.
— Убери его, — велел Рэду Молния.
— Что с ним делать?
— Что хочешь! Пусть деньги принесет!
— Вперед, мразь! — Рэд отвесил толстяку крутую затрещину.
Толстяк неловко встал на ноги — привязанный стул заставлял его сгибаться в три погибели — и засеменил прочь из столовой.
Оставшись наедине с Мишей, Оргунков пристально вгляделся ему в лицо.
— Чего такой бледный?
— Так, не по себе.
— Выкинь из головы, забудь о Салаеве. Пусть Заноза сюда едет.
— Я не знаю, где он залег. Позвонит — я ему скажу.
— Хорошо. Спать здесь будешь?
— Здесь.
— Что нового разузнал?
Миша напряженно следил за выражением глаз Оргункова — он подослал к нему того мужика на «приоре» или не он? Глаза у Молнии были водянистые и пустые. Если он, то почему медлит, почему не раскрывает карты?
— Пока глухо.
— Плохо. Это раз. И второе — про мокряки при лохах рта больше не раскрывай. Толстяк все слышал о Салаеве. Что, прикажешь из-за твоего болтливого языка толстяка замочить?! Понял?
Ладно, проехали. Пожри чего-нибудь. Эй, Варька, принеси Мише ужин! Пожрешь и сразу спать. Завтра у нас напряженный день. Именины эти хреновы. Еврея не видел?
— Нет.
— Где-то черти носят урода. Сегодня весь день не звонил.
Миша, чувствуя, как горят щеки от волнения, сел за обеденный стол. По виду Оргункова было ясно, что он непричастен к тайному предупреждению. Что же тогда, все правда: смерть Занозы и Толика, подброшенный брелок? Голова шла кругом.
— Толстяка уберешь? — спросил словно сквозь дрему.
Молния задумчиво смотрел перед собой.
— Нет.
— А сдаст?
— Не сдаст. Он слизь. — Молния оживился. — Но за бабки свои трясется… Все равно Рэд его дожмет, выдавит деньги.
— Может, у него правда нет?
— Может, нет. Все может быть. Но заплатить обязан. Порядок есть порядок. Я и так ему две отсрочки давал. Один раз брал сестру в залог — она теперь на сносях, второй раз тещу — она баба видная, пятьдесят шесть лет, ляжки — воM, сиськи огромнейшие! Мы с этой тетей в бане парились. Отжахали ее по первому разряду! Да…
Официантка принесла Мише ужин — тарелку пряного плова, блюдце с нарезанными помидорами и бокал коньяка. Миша жадно выпил коньяк — в шумевшей голове немного прояснилось, быстро закусил помидоринкой.
— Тоже на сносях? — спросил с полным ртом.
— Кто? — не понял Оргунков.
— Теща.
— А-а… Хо-хо-хо-хо!!!
Оргунков ушел. Миша нервно протер ладонью лицо. Итак, завтра он многое узнает. Кто же тот мужик с пистолетом? Фигня какая-то. Просто надо выспаться. Только бы операция по захвату удалась. Скрытые видеокамеры снимут сцены расправы «молниеносных» над должниками, штурмовая группа, минуя запутанные коридоры, промчится к театральному туалету и повяжет бандитов с поличным. Это самое уязвимое место плана. И все-таки кто же украл его брелок?