Накажи меня любовью
Пролог
Наши дни
— Остановите здесь, пожалуйста. — торможу такси, заметив любимую дорожку, по которой обычно спускалась к набережной.
— Девушка, с вами точно все в порядке? — таксист, полный мужчина лет пятидесяти, озабоченно на меня взглянул. — Может, помощь нужна?
Шмыгаю носом, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. И так раскисла уже до такой степени, что вызвала беспокойство со стороны водителя. С низко опущенной головой тянусь к дверной ручке, дабы ненароком не увидеть себя в зеркале заднего вида. И так знаю, что весьма плачевно сейчас выгляжу со стороны. Вся растрепанная, с искусанными губами, с мокрыми от слез щеками и покрасневшими глазами.
— Все нормально, правда. Спасибо, что подвезли. Удачного вам дня, — хватаю сумку и поспешно выбираюсь из машины. Благо, хоть оплата поездки списалась сразу с привязанной карты. Возиться сейчас с кошельком и наличными было бы выше моих сил. Особенно в присутствии нервничающего водителя.
Хорошо, конечно, что не перевелись ещё добрые люди, которым не все равно на окружающих, но мне чужое сочувствие сейчас не поможет. Скорее сделает хуже. А дома я его точно не получу. Только не сегодня. Не после того, что случилось этой ночью.
С тоской гляжу на знакомый жилой комплекс, в котором мы с мужем живём уже шесть лет, и, понурив голову, отворачиваюсь. Никогда бы не подумала, что мне будет так страшно возвращаться в родную квартиру, туда, где каждый уголок был обставлен с вниманием и любовью, где мы с Костей провели столько хороших дней и полных страсти ночей.
А сейчас страшно. Страшно от того, что муж учует чужой запах на моем теле, увидит синяки и следы от засосов, обнаружит следы от спермы на бедрах. Страшно увидеть бешенство, ненависть и презрение в любимых глазах.
Сегодня я уничтожила наш брак. Перечеркнула долгие годы любовно выстраиваемых отношений. Разрушила счастливое будущее, которое могло бы быть.
И пусть в этом не только моя вина, но я знаю, что Костя измену не простит. И не будет слушать никаких оправданий. Да их и нет у меня. Да, меня опоили, да, обвели вокруг пальца, соблазнили, попользовали тело, находящееся в невменяемом состоянии, а потом унизили и растоптали, но разве поймёт это оскорбленный мужчина? Конечно, нет. Сама виновата, что повелась и дала слабину. Что по глупой неосторожности позволила сознанию помутиться.
На улице вовсю разгорается рассвет, солнце гордо поднимается все выше, пробуждая город к началу нового дня. По улицам грохочут первые автобусы, начинают открываться пекарни, люди, которым долго добираться до работы, уже спешат к остановкам и станциям метрополитена.
Развернувшись, ухожу от людской суеты и гомона просыпающихся улиц, спускаюсь к набережной. Присаживаюсь на ступеньку у самой кромки воды, собираясь с силами. А они мне непременно понадобятся.
У ног мерно плещутся волны широкой полноводной реки, только этим утром они не успокаивают, как бывало раньше, а шипят и распаляют расстроенные нервы. В ранний час и вода, и небо до самого горизонта раскрашены в оранжевые цвета с редкой примесью розового и желтого. Но сегодня это великолепие ассоциируется лишь с маревом разгорающегося пожара. Который приближается стремительно и грозит сжечь заживо.
Достаю из сумочки телефон и снова проверяю список вызовов. Последний раз Костя звонил около двух часов ночи. И все. Потом тишина. Интересно, он сейчас спит? Или уже завтракает? Мозг лихорадочно работает, пытаясь хоть как-то отсрочить неизбежное, придумать любую удобоваримую отговорку, только бы не идти в квартиру и не устраивать разборки. Не сейчас. Потом. Вечером. А лучше завтра. Или на следующей неделе.
Но ведь понимаю, что это бесполезно. Нельзя прятаться вечно. Сделанного не воротишь, а разгребать последствия придется в любом случае. Да еще и этот урод поглумился надо мной, сказав, что может позвонить Косте и порадовать его особо пикантными подробностями. Поэтому от моих попыток спрятаться будет только хуже. Так что нужно идти и платить по счетам.
Закрываю глаза и крепко стискиваю зубы. В избитой душе не осталось живого места — одни сплошные клочья. Господи, Саша, за что ты так со мной? За то, что не ответила в юности на твои чувства? Так разве можно любить по приказу? Насильно мил не будешь… Чем я тебя унизила, что ты затаил злобу на годы?
А я ведь искренне считала его другом. И жутко рада была увидеть снова. Надеялась нормально пообщаться. А этот подонок выстраивал злобную и глупую схему мести, расставлял силки. Как же так можно, а? Как? Зачем? Что ему даст моя боль? Он станет счастливее? Разве можно построить счастье на костях и крови? Снова и снова задавалась пустыми вопросами, отказываясь принять и понять этот акт бессмысленной жестокости.
Знаю, что мои мысленные вопросы уходят в пустоту, в бесстрастное и безразличное утреннее небо, но ничего другого мне не остается. Хоть как-то надо стравить боль и шок, переполнившие душу до краев.
Наконец, собравшись с духом, поднимаюсь и медленно плетусь домой. Жаль только, что он располагается через дорогу и добираюсь я быстро.
Захожу в подъезд, направляюсь к лестнице. Еще небольшая заминка — наша квартира на двенадцатом этаже. Выгадываю себе еще немного времени, медленно и печально переставляя ноги со ступени на ступень, но этот муторный подъем превращается для меня в болезненную дорогу на эшафот.
Глава 1 Вечер в камере
Май. Девять лет назад
— Тая, ну не кисни ты. Все хорошо будет. — подруга крепко меня обнимает, положив голову на плечо. Пытается успокоить как может.
— Хорошо? По-твоему, загреметь в обезьянник — это хорошо? — обвожу взглядом небольшую камеру, отмечая обшарпанные стены, замызганный пол и шаткие скамейки. Мысленно передергиваюсь.
Если бы кто-нибудь мне раньше сказал, что окажусь однажды в таком месте, я бы только пальцем у виска покрутила. А вот теперь пожалуйста — сижу в этом жутком помещении и трясусь как осиновый лист, мечтая побыстрее оказаться дома. Какое позорище. Как я могла до такого докатиться? Самой от себя противно. А о том, что скажут родители, если узнают, я боюсь даже думать.
— Нет, здесь паршиво, признаю. Но я же позвонила брату. Костя приедет и все разрулит. Еще до полуночи он нас вытащит, обещаю.
И глаза делает такие честные-честные. Как у того кота из старого мультика про зеленого огра.
— А ты уверена, что он нас вытащит? А то я не горю желанием проторчать здесь всю ночь. — с опаской кошусь на контингент наших… эм, сокамерниц? На соседней лавке дрыхнет толстая женщина весьма потасканного вида. Чудь поодаль сидят три девицы вызывающего вида и поведения. Яркий макияж, взлохмаченные волосы, короткие кожаные юбки, которые едва прикрывают срамные места, чулки в крупную сетку и топики, из которых груди так и вываливаются. Похоже, путаны. Самые настоящие. Мерзкое зрелище, говоря откровенно.
— Чего буркалы свои вылупила? — скалится одна, с ярко-синими волосами и пирсингом в губах и носу. — Чай не в музее кантуешься, так что если не хочешь подпортить свою смазливую мордашку, то прекрати пялиться.
— Извините, — поспешно отвернулась, сосредоточив взгляд на массивной металлической решетке с тяжелым запором.
— Да ладно тебе, Мила, — с похабной улыбочкой тянет вторая, полноватая рыжуха с косой, перекинутой на плечо и задницей, как у Джей Ло. — Не наезжай. Девочки здесь в первый раз, видно же… Вишь, трясутся как кролики, попавшие в силок.
— Конечно, вытащит, — Зоя еще крепче прижимается ко мне и шепчет на ухо: — Нужно только потерпеть немного.
— Чтоб я еще хоть раз позволила тебе втравить меня в такую авантюру… — ну ведь правда. По глупости же сюда попали.
Сходили, называется, на концерт. Вернее, сам-то концерт удался на славу. Только вот подруге мало оказалось просто потрясти попой под громкие биты, захотелось еще и автограф у музыкантов урвать. Только, увы, официальной автограф-сессии не было, да и группа спешила на гастроли в следующий город.
А народу была такая тьма, что прорваться к ним на сцену не удалось. Нас чуть не затоптали, честное слово. Еле успела ухватить Зою и вывести из толпы с минимальными потерями в виде болящих после давки ребер. Только разве она могла просто так угомониться? Конечно же, нет.
В ее бедовую голову пришла идея пробраться через задворки концертного комплекса и найти гримерки. К слову, в нашем Мьюзик-холле техническая часть помещений находилась за отдельным ограждением. И территорию всегда патрулировала охрана.
Я на такое идти не хотела и честно пыталась Зойку отговорить. Долго, упорно, но, увы, безуспешно. В итоге сдалась, когда она пригрозила, что пойдет сама. Ну а как бросить подругу на произвол судьбы? Меня бы потом совесть замучила, случись с ней что-то. Вот и поперлись вместе.
Сперва вроде все шло неплохо. С трудом, но через забор перелезли, ничего себе не отбив и не распоров при этом. Благо, он был не очень высокий. Царапин на ладонях себе, конечно, понаставили, но это же пустяки. До свадьбы заживет, как в народе говорят.
И охране не попались при этом. А вот потом все пошло наперекосяк.
Дверь, через которую хотела пройти Зоя, оказалась заперта на электронный замок. То есть войти можно было только с помощью специального кода или ключ-карты. Мы, конечно, попытались наугад попробовать несколько комбинаций, но все мимо. Да и неудивительно. Там этих вариаций — тысячи возможных.
Повздыхав, уже собирались уйти несолоно хлебавши, как Белова углядела открытое окно. Тормознуть я ее не успела. Естественно, при попытке пролезть внутрь сработала сигнализация, а запаниковавшая подруга умудрилась каким-то макаром еще и стекло разбить. В итоге нас поймала охрана, которая, не слушая наших маловразумительных объяснений, быстро сдала на руки подъехавшим сотрудникам полиции.
Хорошо, хоть наручники не стали надевать на нас, как на особо опасных преступников, просто усадили на заднее сидение патрульной машины.