И вот торчим здесь теперь, две авантюристки недоделанные. Повезло в том, что Зое разрешили сделать один звонок. А то было бы совсем печально.
— Никаких больше авантюр, Таюш, честно. Знаю, я — идиотка. Сама вляпалась в неприятности и тебя впутала.
— Как думаешь, что нам грозит? — это меня сейчас больше всего волнует. — Надеюсь, не уголовка?
— Да что ты, — Зоя испуганно таращит глаза. — Брат найдет хорошего адвоката. Максимум, штраф влепят.
— Тебе легко говорить, — вздыхаю и обхватываю голову руками. Она уже начала нещадно болеть. — А как я родителям буду объяснять это?
— Так а зачем говорить? Они у тебя в отпуске ведь? Вот и считай, что пронесло. Ничего не узнают. Я не проболтаюсь, обещаю. А больше выдать тебя некому.
— А штраф я как выплачивать буду?
— Тая, — подруга смотрит на меня серьезно. — Это моя вина в первую очередь, так что и оплата с меня. Вернее, брата придется просить внести оплату.
— Сомневаюсь, что твой брат будет счастлив, — хмыкаю.
— Не сомневайся, Костя хороший. И я ему все объясню. Ты же до последнего меня удержать пыталась.
— Но не смогла, — печально вздыхаю.
— Я с детства упертая, — улыбается. — Мало кому удастся меня остановить, если загорюсь какой-нибудь упоротой идеей.
Так и сидим, ждем непонятно чего. А время все тянется и тянется. Мне минуты кажутся почти бесконечными. Такое ощущение, что мы тут не пару часов, а пару дней торчим. Из коридора периодически доносятся крики, пьяный визг, топот.
В соседнюю камеру поместили двоих пьяных забулдыг, которые теперь сверлят нас такими сальными взглядами, что тошно становится. Господи, поскорее бы уже выйти.
— Эй, телочка, какие зачетные буфера отрастила. Дай потискать. — басит пропитым голосом один из мужиков, а я украдкой кошусь на свою полную грудь третьего размера и чувствую, как начинаю краснеть. — Эй, ты там целка, что ли? Краснеешь как помидор. Так не проблема, быстро избавлю тебя от твоего недостатка. — и гогочет так, что стены трясутся.
— Рот свой закрой, ушлепок, не для тебя фрукт вырос, — Зоя показывает ублюдку двойной фак и поворачивается ко мне. — Не слушай ты этот пьяный бред, что с алкашей взять-то.
Угу. Легко ей говорить — «не слушай». А у меня вот так не получается.
— Колитесь давайте, за что вас замели, птички-синички? — снова пытается завести разговор рыжая шлюха, при этом громко щелкая жвачкой. — Явно не за ублажение клиентов на улице.
Не знаю, стоит ли ей отвечать, но в итоге прихожу к выводу, что лучше все-таки ответить. Нарываться не хочется. А то мало ли, что могут с нами сделать эти дамочки.
— За глупость нашу, — начинаю осторожно, — мы пытались проникнуть на чужую территорию.
— Да ну? — та аж жвачку выплюнула. — Чего стянуть-то хотели? На воровок вы тоже как-то не тянете… Наверное, потому и попались.
Услышав наш ответ, ржать начала не только она, но и ее товарки заодно. Ну что ж, пусть хоть кому-то здесь будет весело.
Хохот смолкает лишь когда в коридоре слышатся тяжелые шаги. Охранник останавливается у нашей камеры и открывает дверь.
— Белова, Гришина — на выход. За вами пришли.
Мы с облегчением вздыхаем и торопимся на выход. Хочется уже выбраться из этого ада.
Когда проходим мимо соседней камеры, пьяный мужик так резво кидается к решетке, что я едва успеваю отшатнуться. Еще немного — и он бы в меня вцепился своими мерзкими ручищами.
— А ну-ка живо сядь, — охранник бьет дубиной о решетку так сильно, что гул длится еще несколько секунд. Зато это животное отходит от решетки и мы спокойно идем дальше.
Свобода. Сейчас мне хочется только свободы. Ну и еще немножко горячего чая. И лечь в теплую кроватку, чтобы проспать не меньше десяти часов.
Охранник сопроводил нас на второй этаж, где располагался кабинет дежурного следователя. Там помимо него сидели еще двое гражданских. Мужчина средних лет в очках и с дипломатом, видимо, тот самый адвокат. И высокий молодой мужчина, чье внешнее сходство с Зоей было видно с первого взгляда. И он нас одарил таким гневным взором, что я даже на несколько секунд захотела вернуться обратно в камеру. Во избежание убийственных последствий, так сказать.
Зоя попыталась было подойти к брату, но заметила его резкий жест рукой и угрюмо поплелась к стулу, стоявшему перед массивным столом капитана. Я села на соседний стул, умудрившись при этом сжать подруге руку. Вдвоем все-таки не так страшно.
Нас продержали примерно полчаса, еще раз допросили, прочитали нотации о непозволительном поведении, дали подписать какие-то документы. Константин, брат Зои, взял на себя поручительство за нас и обязательство выплатить штраф.
— Все, гражданки, — наконец сказал капитан, откинувшись в своем кресле и сложив руки лодочкой перед собой, — можете быть свободны. И крайне рекомендую вам больше сюда не попадать. Иначе так легко уже не отделаетесь.
Немного расслабившись, выдохнула, хотя кожей чувствовала, что неприятности наши еще не закончились. Вряд ли этот Константин будет с нами нянчиться.
Даже смотреть на него было не нужно, чтобы понять, что держится мужчина из последних сил. Ну да, убить двух глупых девиц прямо в отделении полиции будет крайне неосмотрительным поступком. А вот после… После можно будет и не сдерживаться.
Глава 2 Неприятные последствия
— Костя, ты самый-самый лучший, — как только мы вышли из отделения, Зоя тут же кинулась на шею брату. Только тот смягчаться не собирался и сразу же отстранил сестру.
Все то время, пока мы сидели в кабинете у следователя, он сверлил нас злым, как тысяча чертей, взглядом. И до сих пор не остыл, судя по поведению. Не понимаю, как держалась Зоя, но я уже готова была провалиться под землю. Мне было неимоверно стыдно.
Воспользовавшись тем, что мужчина отвел сестру в сторону, начала украдкой его рассматривать. Высокий, статный, с тщательно уложенными темными волосами, тяжелым подбородком и темными, как ночь, глазами. Наверное, его можно было даже назвать красивым, если бы лицо так не искажалось от гнева. В данный момент один лишь взгляд из-под сведенных бровей вызывал у меня нервную дрожь.
Боже, ну о чем они там говорят так долго? Сколько мне так стоять и ждать? Я ведь не знаю, что делать. Очень хочу вызвать такси и уехать домой, но нельзя же уйти втихую, не попрощавшись. Неудобно как-то.
А еще мозг гложут мысли о штрафе, который на нас наложили в качестве наказания. Судя по всему, заплатить Белову пришлось немало. И часть этой суммы мне нужно было бы вернуть. Только откуда взять деньги?
Ежусь от сильного порыва ветра и обнимаю себя руками, чтобы согреться. Все же майские ночи у нас холодные, а легкая толстовка совсем не греет.
Услышав звук захлопываемой дверцы, вскидываю голову: Зоя уже уселась в машину. Так, видимо, мне тоже можно отчаливать. Никому мои слова прощания не нужны. Знала бы, уже давно ехала бы домой. Начинаю рыться в сумочке в поисках телефона, но меня останавливает раздраженный голос:
— Ну и долго мне тебя ждать? Чего копаешься? Живо садись в машину…
— Не стоит беспокоиться, я могу и на такси доехать до дома. — смотрю в сторону, потому что встречаться взглядом с Константином откровенно страшно.
— А тебя никто не спрашивает. Доедет она сама. Куда поедешь среди ночи? Опять в отделение загреметь хочешь, овца безмозглая? Не хватило приключений на сегодня?
Становится очень обидно, буквально до слез в глазах. Отвернувшись в сторону, часто-часто моргаю, смахивая непрошенные слезы. Чертов сухарь, ну чего он ко мне прицепился? Продолжаю стоять истуканом и надеяться, что меня прекратят мурыжить и отпустят на все четыре стороны. Но не тут то было.
Видя, что я не реагирую, мужчина подходит и просто хватает за руку, таща за собой к своему лексусу. Я начинаю упираться и сумочка легко слетает с плеча. Ну и как назло, из открытого отделения высыпаются вещи: ключи, тушь, помада, кошелек, дезодорант, бутылочка минеральной воды.
Спешно опускаюсь на колени и начинаю собирать рассыпавшиеся вещи, а над головой гремит голос Константина:
— Навязались, …., на мою голову. — почти рычит. — Какого черта вы вообще творите, а? Мне теперь к вам няньку приставить, что ли? Да вы как пара перчаток. Одна — нахальная, безответственная идиотка, а вторая — неуклюжая, безвольная растяпа, к тому же явно страдающая тугодумием.
Прикусываю нижнюю губу как можно сильнее, чтобы боль помогла удержать себя в узде. Дрожащими руками запихиваю все найденное в сумочку. Только ключи все никак не найдутся.
Лихорадочно оглядываюсь и наконец замечаю их чуть в стороне, в паре шагов от задней дверцы авто. Резким движением тянусь в ту сторону и неожиданно врезаюсь лбом во что-то твердое. Оказавшееся на поверку головой Белова.
— АЙ….
— СУКА… — вырывается у нас одновременно. Черт, как же больно. Потираю ноющий лоб и думаю, что делать. Мужчина и до этого был буквально разъярен, а сейчас так вообще прибьет меня, прикопает где-нибудь и скажет, что так и было. Застываю статуей и стараюсь даже не дышать. Глаза тоже закрываю. Страх постепенно перерастает в панический ужас.
— Сильно досталось? — не поверив ушам, широко распахнула глаза. Уж слишком заботливо прозвучал голос. И действительно, темные глаза смотрели на меня уже не со злостью, а с озабоченностью. Прохладные пальцы коснулись подбородка, стирая кровь, натекшую с прокушенной губы. — Погоди минутку, я сейчас схожу за аптечкой.
— Эй, что у вас там стряслось? — Зоя высунулась из окна. Видимо, пытается понять, почему мы так долго торчим на улице.
— Все нормально, — я осторожно поднимаюсь с колен, но слегка пошатываюсь. Вернувшийся Константин тут же подхватывает меня под локоть и усаживает на переднее сидение. Достает из аптечки антисептик и осторожно обрабатыввает ранку, попутно вытирая кровь. Я морщусь от прикосновения, а в следующий момент выпадаю в осадок, потому что он дует на обработанное место, чтобы утишить боль и жжение.