— Что-то вроде этого, — невнятно пробормотал Смит.
— Ах! Поскорее пришлите, пожалуйста, носильщика. И порцию колбасок. — Леди Шанриана возбужденно потерла руки.
Спускаясь по лестнице, Смит мысленно вычеркнул ее из списка подозреваемых. За долгие годы своей опасной работы он научился довольно хорошо читать по лицам. Леди Шанриана, хотя и находила кровопролитие романтичным, испытала настоящее потрясение, услышав о смерти Шарплина Меднореза.
В холле Смит столкнулся с Молодым Смитом и передал ему заказ леди Шанрианы. В этот момент со стороны террасы показался морской офицер. Нетвердой походкой он направился к Смиту, на ходу натягивая мундир.
— Который час? — ошалело спросил он, как только голова его вылезла из воротника кителя.
— Первая молитва закончилась час назад, — ответил Смит.
— Где здесь ближайшие купальни? — поинтересовался офицер. — Я весь измазан чем-то синим.
— Русалочка, — подсказал ему Смит, мысленно подставив слово «алиби» рядом с именем леди Шанрианы в своем списке.
— Ах да, верно. — Восстановив в памяти события прошлой ночи, офицер ухмыльнулся. — О боги! Она начала с гардемарина на закате и к полуночи добралась до адмирала. Утопила нас всех. О, сладостные совокупления! Кстати, еда у вас тоже замечательная.
— Наши клиенты — знаменитые люди, — заметил Смит. — Шарплин Меднорез, например.
— Кто это? — Офицер извлек блестку из совершенно невероятного места.
— Писатель.
— Правда? Никогда о нем не слышал. Я, кажется, спрашивал у вас, где здесь купальни.
— За углом, на Канатной улице, — ответил Смит. — Приятных совокуплений.
— И вам того же, — отозвался офицер, направляясь к выходу. В дверях он обернулся, на лице его застыла тревога.
— Не волнуйтесь, там проводят профилактику всевозможных заболеваний, — успокоил его Смит.
Просияв, морской офицер отдал честь и покинул гостиницу.
В течение следующего часа Смит беседовал с оставшимися в живых постояльцами, по мере того как те приходили в себя. Четвертый номер занимала пожилая супружеская пара, прибывшая из порта Черная Скала. Старики весь вечер провели в своей комнате и только ненадолго выходили на балкон, чтобы полюбоваться фейерверком. Они лишь краем уха слышали о Шарплине Меднорезе и были уверены, что это человек, выставлявший свою кандидатуру на должность диктатора их города три срока тому назад. Или четыре? Старики в течение нескольких минут спорили о том, было это три или четыре срока назад, а потом вдруг решили, что оба ошиблись и на самом деле Шарплин Меднорез — имя первого учителя риторики их внука, того самого, у которого были плохие зубы.
— Вы случайно не слышали ничего необычного прошлой ночью? — спросил Смит.
И старики тут же принялись спорить о том, что следует считать необычным в гостинице, подобной этой, в разгар Фестиваля. Спор сопровождался пространными воспоминаниями о фестивалях в прежние времена и рассуждениями о гостиницах вообще и об этой в частности. Спустя полчаса Смит поблагодарил их и удалился. Он был абсолютно уверен, что пожилая супружеская пара не имеет никакого отношения к убийству Меднореза.
Постояльца из пятого номера, коренастого угрюмого бизнесмена, пришлось вытащить из-под стола на террасе и привести в чувство с помощью «Выворотного зелья». Когда лекарство подействовало, бизнесмен сердито заявил, что потерял кошелек и туфли и грозился избить Смита до полусмерти, если эти вещи у него украли. Он едва ли стал любезнее даже после того, как Тигель обнаружил и туфли и кошелек в целости и сохранности под стулом, на котором постоялец провел предыдущую ночь. Демонстративно проверяя содержимое кошелька, бизнесмен обещал сломать Тиглю челюсть, если обнаружит недостачу. Убедившись, что все на месте, постоялец заказал завтрак и грозился повыдергать Смиту ноги, если еда не будет доставлена в номер в течение пятнадцати минут.
Было совершенно очевидно, что это не тот человек, который выбрал бы для убийства смертельный яд.
Проходя по коридору, Смит заметил розоватый дымок, выбивающийся из-под двери номера лорда Эрменвира, и услышал жуткий смех, доносящийся из комнаты. Смит внутренне содрогнулся и поспешил на кухню.
— …намного легче усваивается, — как раз говорила госпожа Смит, когда он вошел.
Повариха и Горицвет склонились над очередным морским драконом. Этот дракон являлся десертом. Его туловище состояло из фруктов, а голова и шея — из марципана. На подносах вокруг рядами были выложены сахарные пластины в форме чешуи, и госпожа Смит с помощью пары кухонных щипцов аккуратно укладывала их на спину морского дракона.
— Здравствуй, Смит, — подняв глаза, произнесла она. — Есть успехи?
— Так, кое-что, — ответил Смит. Он уселся на кухонную табуретку, хмуро уставившись на морского дракона. — Это на кулинарный конкурс Фестиваля?
— Грандиозное блюдо кухни сладострастия, предназначенное для продления экстаза, — объявила госпожа Смит. — У меня есть все шансы на победу, так во всяком случае говорят мои шпионы. Шеф-повар «Морского сада» не получил специальную партию ликеров, на которую рассчитывал, а повар водолечебницы приготовил просто-напросто рулет из застывшего джема, с виду напоминающий пенис. Судьи придут в ужас, глядя на то, как эту штуку разрезают на ломтики и предлагают попробовать. Ты согласен?
— Да-да, — вздрогнув, пробормотал Смит и поспешно положил ногу на ногу.
— Теперь приступим к крыльям, — скомандовала госпожа Смит, поворачиваясь к Горицвет. — Сахар из дыни, гранатовый краситель и ром, сваренные до густого сиропа. Когда все это немного остынет, я покажу тебе, какими должны быть крылышки. Как продвигается наше небольшое расследование? — обратилась она к Смиту.
— Никто из гостей не совершал убийства, — ответил тот, массируя виски.
— Но это и не я! — испуганно воскликнула Горицвет.
— Глупый ребенок, никто даже мысли не допускает, что это могла сделать ты. Знаешь, Смит, во всеобщем неистовстве страсти, разразившемся здесь прошлой ночью, кто угодно мог войти с улицы и убить Меднореза, — заметила госпожа Смит, укладывая сахарные пластинки вокруг глаз дракона. — После всех скандальных историй, которые он опубликовал, у многих нашлись бы мотивы для убийства. Особенно у наследницы Дома Кварцевого Молота. Насколько я помню, в бестселлере «Мнимая девственница» предается огласке порочная связь этой леди с карликом.
— И стадом козлов, — добавила Горицвет, перемешивая гранатовый краситель с сахарным сиропом.
— В общем, какая-то мерзость. Я уж молчу о статье, посвященной Дому Сталепаров. Едва ли эти господа хотели раструбить на весь свет, что мать лорда Панкина является также его сестрой. — Госпожа Смит осторожно повернула морского дракона и принялась укладывать очередной ряд сахарных пластин.
— А еще Меднорез писал, что все девочки Сталепаров рождаются с хвостами. Я сама слышала об этом! — заявила Горицвет.
— Он беседовал с доктором, делавшим послеродовые ампутации, — пояснила госпожа Смит. — В общем, собаке собачья смерть. Когда станет известно о кончине Меднореза, могу себе представить, сколько знатных людей поднимут бокалы с шампанским за здоровье убийцы.
— Но Меднорез преследовал и людей низкого происхождения, — дрожащим голосом вставила Горицвет.
— Точно. Похоже, эта задача тебе не по зубам, Смит. — Госпожа Смит откинулась на спинку стула и принялась раскуривать трубку. Выпустив из ноздрей две струйки дыма, повариха задумчиво посмотрела на Смита: — А нельзя ли договориться с Попереком с помощью взятки? Мы могли бы предложить ему пожизненное обслуживание за счет заведения в баре или ужины по индивидуальным заказам в ресторане.
— Все зависит от того… — Смит замолчал, услышав осторожный стук в дверь.
— Войдите, — сказала госпожа Смит.
В кухню вошел Ивострел и замер, увидев Смита.
— Прошу прощения, — хрипло произнес он. Глаза доктора покраснели и отчаянно слезились.
— Пагубное воздействие розовой травки? — поинтересовался Смит.
Ивострел кивнул, закашлявшись в кулак. Едва заслышав голос доктора, Горицвет повернулась и бросилась к нему.
— Не желаете ли присесть? — спросила она с такой заботой, какой никогда ни к кому не проявляла. — Не угодно ли стакан воды?
— С удовольствием, благодарю, — ответил Ивострел.
Смит и госпожа Смит обменялись понимающими взглядами.
— Удалось ли их светлостям прийти к согласию? — поинтересовался Смит.
— В некотором роде, — отозвался Ивострел, рухнув на табуретку, которую придвинула ему Горицвет. — Лорд Эрменвир, устроившись на кровати, метает шаровые молнии в камин, а лорд Эйрдвэй, расположившись на кушетке, превратился в маленькую рыбачью лодку с веслами. Оба молчат, и хотя в данный момент, кажется, не собираются ссориться, им с трудом удается держать себя в руках. Спасибо, девочка. — Он с улыбкой принял из рук Горицвет стакан с водой.
— Всегда рада услужить вам, — сказала девушка, продолжая хлопотать вокруг него.
— Очень мило с твоей стороны, — ответил Ивострел.
— Сущие пустяки! — возбужденно щебетала Горицвет. — Я просто… хочу сказать… мне показалось, что вам необходим… э-э…
— Глоток воды, — подсказала госпожа Смит.
— Да-да, — согласилась Горицвет.
— Именно так, — подтвердил Ивострел и старательно отхлебнул из стакана. — Я не привык к дыму розовой травки в таком количестве. Сам я этим не балуюсь.
— Ой! Ведь здесь тоже полно ужасного дыма! — забеспокоилась Горицвет, поглядывая на трубку госпожи Смит.
— Это же всего-навсего безобидный янтарный лист, — слегка оскорбленно отозвалась госпожа Смит, но Горицвет пропустила ее слова мимо ушей.
— Не желаете ли погулять по заднему дворику, пока вам не станет лучше? — спросила она Ивострела. — Чудесный свежий воздух и… и прекрасный вид!
— Что ж, я…
— Хотите, я провожу вас?
Какое-то время они пристально смотрели друг другу в глаза.
— Я… да, — сумел наконец вымолвить Ивострел, и Горицвет через заднюю дверь повела его во двор.