Кроме того, мы воинствующие псы. Давид Аврора сделал доклад, показывающий, что теперь мы очень многое знаем и можем губительно воздействовать на другие человеческие общества, которые найдём. Команда с ним согласилась. Классическая ловушка-22.
Многие из нас предполагают, что иглы всё-таки соскользнули с нашего крючка. Но вслух об этом никто не говорит. Мы все стали очень чувствительны к этому вопросу. К тому же, мы не знаем, что нас ещё может ждать впереди, возможно, и смерть..
Я верю Лягушонку ит Саламандре и другим, кого я не знал.
НЕ ЗНАЛ.
О Боже, я не хочу думать об этом, но я не могу избавиться от этого в моих снах.
Наше зло меньше их, но разве это что-нибудь меняет? Зачем мы это сделали? Кому это было нужно?
Для меня ничего не разрешилось. Я не могу смотреть на записи, присланные с Спящей.
Если бы я мог, как Ганс, , поверить, что это все фальшивка.
Я стараюсь представить, что это смерти сущест, погрязших в пороков, дьяволов, убийц, что они прикрывались своими собственными детьми. Но не могу.
Я надеюсь, что, в конце концов, это пройдёт, — может быть не скоро, но хотя бы когда-нибудь.
Момы не учили нас этому.
Мы покинули Левиафан две десятидневки назад. Разведчики до сих пор летают сквозь обломки, изучают, но мы больше не будем иметь дела с ними. Мы ускоряемся при одном g, нам до сих пор кажутся наиболее комфортабельными замные условия. В корабле, мчащемся почти со скоростью света, пройдёт за это время около двадцати лет, поэтому момы погрузят нас в холодный сон. У нас есть год — подумать обо всём и излечиться.
Снова формируются устойчивые диады.
Попозже придёт с визитом Ариэль. Из неё получается хороший Пэн, — лучше, чем был я.
Паола поглядывает на Ганса. Можете вы поверить в это?
Я написал последнее послание Теодора. Затем я вывел его из памяти корабля. Я должен справиться со всем — с жестокостью жизни, страхом, ответственностью за свои поступки. Думаю, я смогу.
Я помогу им выбрать новый мир и адаптироваться в новых условиях.
Уменя нет инструкций, как поступать с теми знаниями, которые мы получили ценой наших совместных усилий. Не обладая сведениями, как другие корабли поступают в таких случаях — при работе с разумными существами и получении обширной потенциально опасной информации — я не имею выбора.
Когда люди разместятся, я разрушу сам себя.
Я уже не тот, каким меня сделали. Все качества изменились, я приобрёл свойства и стал обладать знаниями, которые не допустимы по Закону для самовосстанавливающихся машин, каким я и являюсь.
Я наблюдал за ними, но никогда не говорил, что ждёт их и меня в будущем. Им было бы некомфортно с таким знанием. Они бы задавали вопросы, на которые я не смог бы ответить. Они были беспомощны, они подвергались невероятным опасностям, но они уцелели. Они способны поглотить много боли, много знаний и при этом уцелеть.
Они или их потомки будут свидетелями всестороннего величия Вселенной, это чрезвычайно обогатит их.
Как я хотел бы это увидеть, но я не увижу.
(Запах корицы, свежеиспечённого хлеба, свежескошенной травы, просоленного морского воздуха)
Мы мы видим мы наш мир, и путешествуем в одной туго сплетённой косе, непоколебимые.
Это позорная победа, и надо много думать об этом, , пока мы мы не станем обновлёнными и вновь способными на свершения.
Алдервуд Манор, Вашингтон
Август 30, 1991