менно так ограблен банк. Саратовские сыщики также отыскали свидетелей, которые видели отъезжавший от Промбанка автомобиль с пятью пасса жирами. Кое-кто запомнил номер машины. Был установлен адрес шофера. И вот в ночь с 18 на 19 августа группа милиционеров во главе со Свитневым прибыла к дому № 27 на углу улиц Вольской и Малой Казачьей. У них имелись данные, что в квартире остановился одессит, который хорошо одевается и целыми днями отсутствует. Род его занятий неизвестен. Но хозяин заметил у него полные мешки, явно не с картошкой. Он разве спекулянт? Зачем интеллигентному человеку мешки?
Безногий сапожник Хаим Гендель, сдавший комнату приезжему, обо всем этом накануне рассказал милиционерам. И вот они уже в условленное время стоят перед дверью его квартиры. Гендель осторожно провел оперативников к комнате жильца. Остальное было, как говорится, делом техники. Двадцатидвухлетнего Михаила Кемпера взяли прямо из постели, никакого сопротивления оказать он не успел. Вещественным доказательством стали те самые мешки с деньгами, которые были обнаружены в комнате.
Примерно через два часа в парадном подъезде дома появились еще двое. Их ждала засада. Услышав окрик: «Руки вверх!», один из них сунул руку во внутренний карман пиджака и был убит на месте. При осмотре у него нашли револьвер и 60 тысяч рублей. Второй бандит, воспользовавшись секундной паузой, попытался бежать, отстреливаясь из нагана, но, раненный, упал. Приподнявшись, повернулся к сотрудникам милиции и бросил револьвер с криком: «Сдаюсь!» Однако, когда один из оперативников нагнулся, чтобы поднять оружие, налетчик выхватил из наплечной кобуры «маузер» и выстрелил два раза, но ни в кого не попал. При нем обнаружили еще один револьвер системы «кольт», а также патроны и деньги.
У налетчиков оказалось богатое «боевое» прошлое. Кемпер, как выяснилось, в 1920 году был сотрудником Киевского военного округа, затем заместителем начальника заставы на польской границе. Ошеломляющей была биография того, кто отстреливался, 27-летнего Бориса Дуближанского, служившего раньше политруком конной разведки 45-й дивизии, затем (под фамилией Зальцман) уполномоченным по информации в Особом отделе той же дивизии. В 1922 году перешел на должность помощника уголовного розыска города Таращи Киевской губернии. Так что военного опыта ему было не занимать.
Еще один грабитель, задержанный в ту же ночь на даче, Григорий Базилевский, 27-летний уроженец города Херсонеса, служил в Красной Армии артиллеристом. Воевал против Деникина, Врангеля, белополяков. Затем стал профессиональным игроком на бильярде. Убитого сообщники называли сразу тремя именами- Михаил Ткаченко, Яков Гертберг, Михаил Арнольдович. Других сведений о нем не имелось.
Впоследствии были задержаны еще два преступника, участвовавших в ограблении банка. Все они признали свою вину.
МИХАИЛ КУЛЬТЯПЫЙ — СИБИРСКИЙ ЗВЕРЬ(1919–1924)
Его считали интеллигентом. Он и вправду внешне походил на человека, углубленного в свои мысли. Невысокого роста, с бледным тонким лицом. Но за этой изящной внешностью скрывался один из самых безжалостных бандитов того времени — Михаил Культяпый, выходец из Сибири, совершивший на своем коротком веку семьдесят восемь убийств.
Да, этот злодей славился в уголовном мире Сибири особой жестокостью: свои жертвы он связывал бечевкой и укладывал таким образом, чтобы ноги одного несчастного ложились на ноги другого, а тела «расходились» веерообразно. На крики и мольбы о помощи он не реагировал. Ни женщины, ни старики, ни дети его не трогали. Он был совершенно бесчувствен. Завершив свои жуткие приготовления, убийца шел по кругу и разбивал жертвам головы острием топора.
Убивать людей доставляло ему наслаждение, и он всегда это делал сам, не доверяя никому из своих подельников. Убивал целыми семьями, даже уничтожал домашних животных, словно опасался их свидетельства.
Его «визитная карточка» — разложенные веером трупы на полу — навела сибирских сыщиков на заключение, что убийца — человек с явными садистскими наклонностями.
Стали копаться в архивах и установили, что еще до революции был такой мастер кровавых дел — Михаил Осипов, уроженец Пермской области. В деле была найдена его фотография, с которой смотрел обаятельный молодой человек интеллигентной наружности. У него и кличка в преступной среде была Интеллигент. Культяпым назвали его несколько позднее, когда взял он в руки топор.
Вообще его банда ничем не отличалась от десятков других, кроме этого жуткого «веера». Культяпый и его люди нападали на квартиры с целью грабежа, убивали жильцов, выносили краденое, сдавали ценности перекупщикам, гуляли несколько дней, затем присматривались к очередной жертве.
Поймали же этого изверга, можно сказать, случайно. В Уфе Осипов с подельниками совершил налет на комиссионный магазин в центре города. Ценности бандиты уложили в мешки, а всех служащих и оказавшихся в салоне покупателей связали и, как обычно, уложили веером на полу. Михаил Культяпый уже готовился взять в руки топор, когда в магазин зашел местный священник отец Георгий. Увидев страшное зрелище, он оторопел. В этот момент к нему бросились бандиты, но напоролись на отчаянное сопротивление — в свое время отец Георгий занимался французской борьбой. Сбив с ног несколько налетчиков, он выскочил на улицу и поднял такой шум, что сбежались все окрестные милиционеры.
Осипов, поняв, что оказался в безнадежном положении, решил сдаться в надежде, что ему удастся прикрыться чужим именем. Однако его подвел «веер».
В 1924 году после недолгого суда Михаила Осипова и его сподвижников расстреляли.
ПРОВИНЦИАЛЫ-НЕУДАЧНИКИ(1919)
Кожевников, Виноградов и Марзеев жили в Иваново-Вознесенске, городе, славившемся своей мануфактурой, жили и не тужили. Всем им было чуть за двадцать, учиться толком не учились, так, два-три класса церковноприходской школы, и были этим образованием вполне довольны. Профессии у них тоже не было. Жизнь проходила исключительно под покровом ночи — они воровали. Становились профессионалами. И учились сбывать краденое. Особое геройство проявили во время налета на единый рабочий кооператив. Сумели обезоружить двух агентов уголовного розыска и одного сотрудника губчека. Взяли немного денег, нашли хату, пересидели. А потом стали думать: как сделать большие деньги? Банк ограбить? Но банки охранялись, а вот учреждения не очень. Короче, Кожевников нашел одно такое — им оказалась касса для безработных, куда ежедневно подвозили деньги. И немалые, иногда по миллиону рублей в день. Охраны почти никакой, так, два милиционера, и то не всегда. Кожевников пару деньков потолкался у кассы, все увидел своими глазами: и как деньги подвозили, и как выгружали, и как их охранял, позевывая, милиционер.
В намеченный день в кассу денег привезли много. Говорили, что за миллион. Кожевников понял, что час настал. Он взял револьвер, кое-какие ксивы и решил действовать внаглую. В кассу он пробрался легко, выдал себя за фининспектора. Едва вошел, как вытащил наган и уложил на пол кассира и его помощника, а из открытого сейфа взял, как выяснилось, один миллион семьсот тысяч рублей. Целый мешок. Только вот обратно спокойно выйти не сумел. Милиционеры уже ждали его. Ему оставалось только одно — поднять руки вверх. И мешок отобрали, и под конвоем отправили во Владимирскую тюрьму. А через неделю суд и приговор — расстрел. Такая весть кого угодно на нары свалит, но только не Кожевникова. Он стал готовиться к побегу. Дружки на воле — Виноградов и Марзеев — подкупили кого надо, кое-что передали из инструментов. В общем, Кожевников бежал.
Встретился с друзьями и сразу предложил уходить в Первопрестольную. Вот там места всем хватит.
Так в июне 1919 года в Москве появилась новая воровская шайка в составе трех человек. Но крупных дел Кожевников, Виноградов и Марзеев в столице не совершили, перебивались крохами: где нападали на прохожих, где грабили киоски, иногда совершали налеты на квартиры. Провинциалы они и есть провинциалы, им трудно было ориентироваться в незнакомой Москве, трудно приходилось без партнеров и друзей.
Они растерялись в большом городе, шарахались от звеневшего трамвая, пугались автомобиля.
И тогда появилось желание снова уйти в провинцию, закрутить там крупное дело. Троица направилась на север, поближе к Питеру, но по пути остановилась в Твери. В те годы этот небольшой городок на Волге был как бы перевалочным пунктом между Петроградом и Москвой. В нем активно развивалась торговля. И этому в немалой степени способствовал речной порт на Волге и местное пароходство. И многие гастролеры, которые направлялись из Первопрестольной во вторую, северную столицу, останавливались здесь, совершали небольшие грабежи и исчезали.
Прибыв в Тверь, Кожевников, Виноградов и Марзеев первым делом выяснили, что самым богатым в городе считался владелец нескольких судов некто господин Кувшинов. У него был особняк, находившийся далеко от центра, по сути в глуши, и жил он, не оказывая себе ни в чем.
Кожевников побывал на рынке, опросил местных блатных, навел справки у Кувшинова, говорили, имелись миллионы. Парни предположили, что их богач держит, конечно, не в банке, а, скорее всего, дома. Осмотрели дом со всех сторон, убедились, что залезть в него можно, главное — выбрать час, когда там оставались одни женщины. Думали взять их испугом. Приготовили маски, на всякий случай зарядили револьверы, но не учли одного — Кувшинов опытный человек: хоть и часто уезжал из дома, но никогда не оставлял его без присмотра. И в тот день охрана была, как всегда, начеку, к тому же дежурившие милиционеры заметили подозрительных типов, бродивших поблизости. Останавливать их не стали, решили понаблюдать.
А троица, убедившись, что хозяин уехал, мужчин в доме вроде больше не было, приступила к операции. Парни подошли к двери, достали револьверы и провернули механический звонок. И вот тут милиция поняла, что перед ними настоящие бандиты.