Монет в копилке оказалось немало, и серебряных, и медных. Налле Лапсон пересчитал их трижды. В первый раз получилось шестьдесят восемь, во второй раз — пятьдесят три, а в третий — восемьдесят девять монеток. Налле Лапсон почесал в затылке.
— Никак не сосчитаешь, Налле Лапсон? — спросила Лотта.
— Не то чтобы совсем уж никак, — ответил Налле Лапсон, — но меня это не увлекает. И не нравится, что деньги такие необязательные.
— В каком смысле? — не поняла Лотта.
— Ну, их то больше, то меньше — порядка никакого. Будь я монеткой, я бы постыдился так себя вести.
— Давай-ка я тебе помогу сосчитать, — предложила Лотта.
— На здоровье, — сказал Налле Лапсон. — Не то чтобы мне это было так уж нужно, но если тебе хочется, то не буду мешать.
Лотта пересчитала все монетки — тоже трижды. И все три раза их оказалось шестьдесят четыре.
— Но главное — не сколько тут монет, — сказала Лотта, — а сколько денег.
— А разве это не то же самое? — удивился Налле Лапсон.
— Нет, ведь бывают монеты в целых сто крон, а бывают всего в одно эре.
— Какая необязательность! — покачал головой Налле Лапсон.
Лотта сосчитала деньги, и выяснилось, что всего их у Налле Лапсона тридцать девять крон и двенадцать эре.
— Могу я взять их все? — спросил Налле Лапсон.
— Бери, — сказала Лотта, — только береги их, пожалуйста.
— Я буду их страшно экономить, — пообещал Налле Лапсон. — Когда я вернусь, у меня еще крон пятьдесят точно останется.
Налле Лапсон отправился на станцию и постучал в окошко билетной кассы. Поначалу за этим ничего не последовало, да и потом тоже, но в конце концов в окошке показалась голова начальника станции господина Станса.
— Между прочим, мне пришлось встать из-за стола, — сообщил он, стряхивая с усов хлебные крошки. — Я, между прочим, завтракаю.
— Я заметил, — сказал Налле Лапсон. — У господина Встанса яичный желток на правой щеке. Или на левой, это смотря откуда смотреть.
— Ты меня побеспокоил, чтобы это сообщить? — сердито спросил начальник станции.
— Есть такой момент, — ответил Налле Лапсон. — Но еще я бы хотел поехать на поезде. Если это вас устроит.
— Поездка на поезде стоит денег, — сообщил господин Станс.
— Я знаю, — ответил Налле Лапсон, — и я бы хотел поехать за вот это.
И протянул зажатые в кулаке деньги. Их было ровным счетом восемь крон.
— Медвежий билет, пожалуйста, — уточнил Налле Лапсон.
— Восемь крон стоит билет до Вестерчёпинга. Берем?
— Отлично, — сказал Налле Лапсон. — Всю жизнь мечтал увидеть Вестерчёпинг.
Он получил билет, но уходить не спешил.
— Что-нибудь еще? — спросил начальник станции. — Или я могу продолжить завтрак?
— Видите ли, — сказал Налле Лапсон, — тут такой момент. У меня есть одна знакомая собака, которая, насколько я знаю, намерена поехать со мной. Это возможно?
— Тогда понадобится собачий билет, — сказал господин Станс. — Либо везите ее в корзинке — тогда это бесплатно.
И с такими словами начальник станции господин Станс захлопнул окошко.
Глава пятая. Ты поедешь в корзинке
— Я пришел сообщить тебе неприятную новость, — сказал Тяпке Налле Лапсон. — Ты поедешь в корзинке.
— В корзинке? — переспросил Тяпка.
— В корзинке! — подтвердил Налле Лапсон.
— Типичный случай, — сказал Тяпка. — Ходишь тут, радуешься, что мы с тобой отправляемся поразмяться, и вот являешься ты и говоришь, что я поеду в корзинке.
— Придется, — сказал Налле Лапсон. — Иначе выходит слишком дорого.
— А сам тоже в корзинке поедешь? — угрюмо спросил Тяпка.
— Нет, — ответил Налле Лапсон.
— Значит, он не поедет! — возмутился Тяпка. — Вы только полюбуйтесь на него! Позволь спросить, с какой такой стати другие поедут в корзинке, а ты нет?
— Для собак существуют ограничения, — сказал Налле Лапсон. — Что я могу поделать? К тому же так мы экономим восемь крон. На которые мы… ты сможешь купить косточек.
Тяпка чуть повеселел.
— Предлагаю пойти к Лотте и попросить все устроить насчет этой самой корзинки, — сказал Налле Лапсон.
Поняв, в чем дело, Лотта отправилась в бабушкин чулан. И сразу нашла корзинку подходящего размера.
— У меня есть отличная мысль, — сказала Лотта. — Мы сделаем в корзинке четыре дырки — по одной для каждой Тяпкиной лапы. Когда корзинка идет своим ходом, ее нести гораздо легче.
Да, Лотта неплохо соображала, что и говорить! Она прорезала четыре дырки в дне корзины, Тяпка всунул в них лапы, а Налле Лапсон взялся за ручку корзины и не почувствовал ни малейшей тяжести.
— Отлично придумано! — сказал он.
Тяпка тоже остался доволен.
— Такое чувство, что мне сшили костюм, — сообщил он Налле Лапсону.
— А вот что хорошо иметь с собой в путешествии, так это визитные карточки, — сказал Налле Лапсон. — А ты что скажешь, Тяпка?
— Даже не знаю, — сказал Тяпка. — Я даже не знаю, кстати, что это за такие карточки.
— Визитные карточки — это такие маленькие кусочки картона, на которых напечатано твое имя. Когда путешествуешь и встречаешься с незнакомыми людьми, то принято давать визитную карточку.
Друзья отправились в типографию.
— Хотелось бы сделать визитные карточки, — сказал Налле Лапсон. — Фамилия моя будет Лапсон. Через одно «л».
— А имя указать не хотите? — предложил хозяин типографии.
— Дайте подумать, — сказал Налле Лапсон. — Пожалуй, так: мы его подсократим. Напишем так:
Н. ЛАПСОН
А снизу добавим: «Прием с 6 до 7».
— Утра или вечера? — уточнил хозяин типографии.
— И то и другое, — сказал Налле Лапсон. — И ему тоже карточки нужны.
— Ему — это кому? — не понял хозяин типографии.
— Тяпке, кому же еще, — сказал Налле Лапсон. — Но у тебя же вроде нет фамилии, а, Тяпка?
— Как это нет? — сердито ответил Тяпка. — У меня такая же фамилия, как у хозяина и хозяйки. Штемпелиус.
— Тогда так, — сказал Налле Лапсон. — Тогда, господин типограф, на Тяпкиных карточках должно стоять:
«Т. ШТЕМПЕЛИУС»
Если удастся напечатать столько букв, конечно. В смысле, если вам их, так сказать, хватит.
— Насчет этого не беспокойтесь, — заверил хозяин типографии. — Что-нибудь еще укажем на собачкиной карточке?
— Давайте, что ли, «С Рождеством!», — сказал Налле Лапсон. — Выглядит симпатично. И звучит вежливо. Давайте так и сделаем!
Глава шестая. Моя собака едет в корзинке
И вот Налле Лапсон и Тяпка сели в поезд.
— Наконец-то, — выдохнул Тяпка. — А то в последнее время что-то шла сплошная нервотрепка.
— Ты и сам в последнее время что-то многовато суетился без надобности, — напомнил Налле Лапсон.
— Хорошо я про хозяйский тапок в последний момент вспомнил, — сказал Тяпка.
— Ума не приложу, зачем понадобилось тащить с собой эту старую тапку, — проворчал Налле Лапсон.
— Хотел бы заметить, — сказал Тяпка, — что данная тапка имеет исключительную ценность. К тому же это элементарная справедливость — я тоже имею право взять собой вещи в дорогу. Ты вон сколько барахла набрал — и платки, и свитера, и подушки, и еще массу всякой всячины.
— Мало ли — вдруг кто-нибудь простудится?
На станции друзьям устроили торжественные проводы. Трубач сыграл на трубе, а потом предложил поприветствовать Налле Лапсона и Тяпку четырехкратным «ура!».
— Ура! Ура! Ура! Ура! — крикнули хором бабушка, Лотта, почтмейстерша и еще кое-кто из зевак. Почтмейстер прийти не смог — он сидел у себя на почте и облизывал марки.
— Берегите себя! — крикнула Лотта, едва поезд тронулся с места. — И не чавкай за едой, Налле Лапсон!
Последнее напутствие, на взгляд Налле Лапсона, было излишним.
Поезд, грохоча, набирал скорость.
— Ты ведь не боишься? — спросил Налле Лапсон Тяпку.
— Боюсь? — ответил тот. — Чего мне бояться?
— Ну, я в том смысле, что ты первый раз на поезде, и так далее, и тому подобное.
Тут как раз вошел кондуктор.
— Я еду в корзинке, — сообщил ему Тяпка, — так что билета у меня нет. А в корзинке четыре дырки. Для ног.
Налле Лапсон ущипнул Тяпку, шепнув:
— Ты бы помалкивал насчет корзинки!
— Ай! — крикнул Тяпка. — Чего ты щиплешься? И почему я не могу поговорить про корзинку?
Тут надо сказать, что кондуктор не понял, о чем говорит Тяпка, — кондукторы вообще по-собачьи не понимают. А у Налле Лапсона была такая удивительная особенность, что его понимали и люди, и животные.
— Что это твоя собака так разлаялась? — спросил кондуктор Налле Лапсона.
— Я бы попросил господина кондуктора иметь к ней снисхождение, — ответил Налле Лапсон. — Непривычка к поездам и так далее, и тому подобное. Вот, кстати, мой билет. Медвежий. А моя собака едет в корзинке, так что это бесплатно, правильно?
Кондуктор что-то пробурчал и удалился.
Тяпка фыркнул.
— Что это ты фыркаешь? — спросил Налле Лапсон.
— Потому что я здорово обозлился, — ответил Тяпка.
И снова фыркнул.
— Надеюсь, ты так обозлился не на меня? — спросил Налле Лапсон. — Мы же с тобой друзья!
— Бывшие, — сказал Тяпка.
И фыркнул в третий раз.
— Зафыркаешь тут, — продолжал Тяпка. — Когда так злишься. А злюсь я на тебя — за то, что ты сказал «моя собака». Причем про меня. А я, между прочим, не твоя собака. А твой друг. Бывший, я бы сказал. Когда-то давно.
— А нельзя нам снова подружиться? — спросил Налле Лапсон.
— Исключено, — ответил Тяпка.
— А если ты скажешь про меня «мой медведь» — тогда мы сможем опять стать друзьями? — предложил Налле Лапсон.
Тяпка призадумался.
— Это надо обмозговать, — ответил он.
Глава седьмая. Вот наши визитки
Что Вестерчёпинг — большой город, ясно было с первого взгляда: на перроне там дежурило целых двое полицейских. Да и вокзал был гораздо больше, чем в Лильбакке, а возле него стояло целых три такси! Шикарно, что и говорить!