Народа на площади собиралось все больше и больше, атмосфера накалялась. Наконец бургомистр вышел на балкон, чтобы обратиться к народу. Но его попросту не было слышно, пока на подмогу не пришел веселый трубач.
После торжественных фанфар площадь замерла, и бургомистр заговорил.
— Уважаемые жители и гости нашего города! — начал он. — Я всего лишь хотел сообщить, что сегодня у нашего медведя-полицейского выходной, но по настоянию общественности он приступит к своим обязанностям непосредственно после обеда. Я также убедительно призываю вас каждый вечер читать…
— Довольно, пупсик, побереги горлышко, — сказала Бургомиссис и увела бургомистра с балкона.
Так что горожане и гости так и не узнали, что им теперь читать каждый вечер.
А бургомистр отправился в бабушкин домик на Речной улице и принес полицейскую каску и саблю для Налле Лапсона.
— Что ли я теперь опять буду полицейским? — спросил Налле Лапсон и сощурил глаза.
— Разумеется, — сказал бургомистр. — Если ты, конечно, согласен. На что все очень и очень надеются.
— Видите — я все-таки хорошо себя вел, когда был полицейским, — сказал Налле Лапсон Лотте и бабушке.
— Ты вел себя прекрасно, — заверил бургомистр. — А теперь в город прибыли тысячи людей, чтобы только тебя увидеть.
— Мне надо ловить преступников? — спросил Налле Лапсон. — Или запереть кого-нибудь в кутузку?
— Нет, просто ходи по улице, чтобы на тебя смотрели, — ответил бургомистр. — И вот пятьдесят крон — аванс в счет жалованья. Позволь тебе их вручить, Налле Лапсон!
Лотта заплясала и захлопала в ладоши.
Налле Лапсон с восторгом рассматривал бумажку в пятьдесят крон.
— Неужели настоящая? — спросил он бургомистра.
— Абсолютно, — заверил бургомистр.
— Тогда я бы хотел узнать кое-что еще, — сказал Налле Лапсон.
— Что же? — спросил бургомистр.
— Мм… — сказал Налле Лапсон. — А бакалея Андерсона сегодня еще открыта?
Глава двадцать вторая. Я не то хотел сказать
— Точно такой, как в газете!
— Так это никакая не шутка!
— Вот это да!
Налле Лапсон шел по Центральной улице, стараясь сохранять невозмутимый вид. И время от времени отдавал честь либо просто поднимал лапу.
— Будьте любезны, расступитесь немножко, — просил он прохожих. — Дайте проехать транспаранту!
— А каска вам не жмет? — это вынырнула из толпы одна из дородных защитниц животных.
— Ни капельки, — ответил Налле Лапсон.
— Вот и замечательно, — обрадовалась дама. — Тогда можно спокойно возвращаться домой.
Тут рядом остановился автомобиль, непохожий на другие. Из автомобиля вышел тип с проводом. На конце провода торчала странная штуковина.
— Радио, — сообщил тип. — Мы хотели бы взять небольшое интервью. Эфир через десять секунд.
— Говорит радио Швеции, Лильбакка, — сказал другой дядька прямо в штуковину. — Передо мной — единственный в стране медведь-полицейский, знаменитый Калле Ларсон…
— Налле Лапсон, — поправил Налле Лапсон.
— Сегодня на улицах Лильбакки уйма народу, — продолжал корреспондент. — Много людей, толпы народу и отдельных лиц. Старых и молодых, уйма народу.
— Это вы уже говорили, — напомнил Налле Лапсон.
— А это уже, как вы слышите, медведь-полицейский Лапсон, — сообщил корреспондент. — Он стоит прямо передо мной, по другую сторону от микрофона.
— Так вот это — кремофон? — спросил Налле Лапсон.
Корреспондент, не отвечая, продолжал свое:
— А теперь поговорим о суровых полицейских буднях.
— Я ведь спросил, что это — кремофон? — напомнил Налле Лапсон и показал на штуку на проводе.
— Тихо, — шепотом шикнул корреспондент. И продолжил в полный голос: — Участковый Лапсон, вероятно, помнит немало забавных случаев, о которых мог бы рассказать…
Налле Лапсон молчал.
— Да ладно вам, — продолжал корреспондент. — Наверняка было какое-нибудь забавное происшествие, смешной случай… Постарайтесь припомнить…
— Пожалуй, я лучше помолчу, — ответил Налле Лапсон.
Проторчав часа два в толчее, Налле Лапсон сумел ускользнуть в бакалею Андерсона.
Где с легкой небрежностью кинул пятидесятку на прилавок.
— Меду на все, — сказал он. — Восемнадцать банок.
— Вы многовато дали, — заметил продавец. — Этого хватит больше чем на восемнадцать банок.
— Может, на целых семнадцать? — обрадовался Налле Лапсон.
— На двадцать пять, — сосчитал продавец.
— Беру, — сказал Налле Лапсон.
Он составил банки в большую сумку.
Вышел на улицу.
И призадумался.
После чего вернулся в магазин.
— Что-нибудь еще? — вежливо поинтересовался бакалейщик.
— Я не то хотел сказать, — сказал Налле Лапсон и смущенно хихикнул. — На самом деле мне нужна только одна банка меда. Так что остальные я хотел бы вернуть. И получить деньги назад. Семнадцать крон, или сколько там выходит?
Бакалейщик удивился, — что неудивительно. Но принял назад двадцать четыре банки и выдал Налле Лапсону сорок восемь крон сдачи.
Налле Лапсон отправился домой, к бабушке и Лотте.
Поклонился и сказал:
— Позвольте вручить эти деньги вам, бабушка и Лотта. Это мое жалованье. Почти все. Возьмите их — за то, что вы такие добрые и так заботились о Налле Лапсоне!
Кто такой Налле Лапсон и за что его любят дети и взрослые?
Однажды мы брели вдоль рядов по шведской книжной выставке в Гетеборге и наткнулись на большой отдел букинистической книги, где провели не один час. Мы сидели в уютных креслах, пили кофе и перебирали стопки старых книг и пластинок. В какой-то момент среди них мелькнули удивительно милые обложки с иллюстрациями, на которых медвежонок с наивными добрыми глазами принимает ванну, несет огромную собаку в корзине, танцует, надев на голову ведро. Эти книжки были настолько очаровательны, что мы купили их и привезли в Москву. Мы быстро поняли, что медвежонок должен заговорить по-русски и стать всеобщим любимцем. По-шведски его звали Nalle Lufs, что буквально означает «косолапый медвежонок». Но нам не хотелось терять отсылку к его скандинавскому происхождению, поэтому мы решили назвать его Налле Лапсоном — таким образом он одновременно остается шведом и приобретает говорящую фамилию.
Создатель Налле Лапсона — Йоста Ларс Август Кнутсон (1908–1973) — шведский писатель, переводчик и радиопродюсер. В детстве он много читал, мечтал стать учителем или библиотекарем и даже выпускал для своих родителей еженедельную газету. Будучи студентом филологического факультета университета Упсалы, Йоста начал вести на университетском радио собственную программу для детей. В 1937 году он сочинил серию историй о котенке по прозвищу Бесхвостик Пелле, которые впоследствии стали классикой шведской литературы (у Пелле был прототип — реальный шведский котенок, которому крыса отгрызла хвост). Вскоре на свет появились книжки-картинки, мультфильмы, спектакли и пластинки о приключениях Пелле. В Швеции он был популярен не меньше Тома и Джерри, появившихся несколькими годами позже, а Йоста Кнутсон называл его своим альтер эго.
Первые книги о Налле Лапсоне были опубликованы вскоре после войны, в 1949 году, а через несколько лет появились комиксы по мотивам книг. Их герой — маленький медвежонок с глазами-бусинками, который, проснувшись от зимней спячки, не нашел свою маму и отправился в путешествие. Налле Лапсона ждет множество приключений, он находит настоящих друзей — девочку Лотту и собаку по имени Тяпка, учится читать и считать, попадает в полицейский участок.
Налле Лапсон стоит в одном ряду с двумя знаменитыми литературными медведями — Винни-Пухом и Паддингтоном. Почему герой-медвежонок так популярен во все времена? Индустрия игрушек стремительно развивается и меняется, совершенствуются кукольные наряды и аксессуары, появляются говорящие роботы и новые модели машинок, но среди любимых игрушек у каждого ребенка неизменно есть плюшевый мишка, который за последние два столетия почти не изменился. В отличие от Барби и гоночных автомобилей с радиоуправлением мишка ничего не требует от ребенка. Он добрый, смешной, наивный и неуклюжий.
Книги о Налле Лапсоне неоднократно издавались с иллюстрациями разных художников. На них выросло не одно поколение, он стал популярным героем, олицетворением старых добрых времен, и взрослые шведы до сих пор вспоминают его с ностальгией, а дети — с удовольствием читают истории про него.
Книги Йосты Кнутсона переведены на десять языков, в его честь даже назвали астероид № 8534.
Ксения Коваленко
Татьяна Кормер