Он ведёт пальцем у моего лица, мол, нехорошо это.
— Врёшь! Ну вот и славно… Я, знаешь, тоже своего рода маг… Меня не проведёшь.
Попаданка — это вроде как та, которая попала в другой мир? Как в «Десятом королевстве»? Тогда, наверное, да…
В любом случае никто не даёт мне ничего обдумать и понять — мужик заталкивает меня в дверной проём.
Тут в большой комнате стоит кедр. Довольно большое для самой комнаты дерево, украшенное гирляндами из шишек, орехов и какой-то выпечки. Люди вокруг пляшут под странноватую тихую музыку. На инструменте, чем-то напоминающим арфу, играет какой-то парень. К стенам, что странно, придвинул длинные столы с разной едой. Стульев нет, все видимо должны есть, развлекаясь вокруг кедра.
При виде меня музыка стихает и люди следуют её примеру.
Я дрожу, как промокший осиновый листок. Ничего не могу с собой поделать.
Напротив меня в центре комнаты в единственном кресле сидит мужчина в кителе и с длинными иссиня-чёрными волосами. От его взгляда, пронзительного и холодного, я вздрагиваю.
— Это кто? — голос прокатывается по комнате, словно пузырёк с ядом.
Мужик, что меня привёз, вытягивается, словно по команде, выходит вперёд и объявляет:
— Попаданка — специально для вас. В качестве трофея от нашего мирного поселения!
Генерал ухмыляется.
И склоняет голову, окидывая меня взглядом.
— Пусть снимет это. Хочу открыть свой… подарок.
Глава 4
Опешив, я крепче прижимаю Пелагею под шубой и отступаю на шаг. Вот только некуда бежать. К двери тут же подошёл один из мужиков на этом празднике жизни, позади стена.
— Мама… — шепчет дочка встревожившись.
— Всё хорошо, — торопливо шепчу я ей, а вот остальным кричу: — Это ошибка! Никакая я не попаданка! Отпустите, меня дома ждут… И муж… имеется.
Просто не знаю, что конкретно их убедит. А что покажется смешным и только подтверждающим, что я не из этого мира.
В последнее сама почти поверила. Вариантов тут не особо много.
Хотела, называется, переехать…
Генерал смеётся. И смех его отчасти похож на рокот. Густой и тёмный. Совсем не такими я представляла военных, это какой-то тёмный властелин… Меня передёргивает.
— И из каких же ты угодьев? Чья такая?
— Да есть тут, — отвечаю сразу же, прекрасно понимая, что мне никто и не думает верить, — за лесом место…
Отступила бы ещё подальше, да некуда. А генерал тем временем поднимается, и от грозной энергии, что от него исходит, у меня даже начинает кружиться голова. Он оказывается очень высоким и мускулистым мужчиной. Это заметно даже под несколькими слоями одежды. Такой, одной рукой схватив за талию, без усилий сломает ребро…
— Да нет тут никакой деревни поблизости… Да вы и сами знаете, мастер Варден.
Генерал подходит ко мне. У него синие-синие глаза. Холодный, даже будто бы злой взгляд. Красивый орлиный нос, тонкие бледные губы. Он кривит их и спрашивает:
— Что ты там прячешь? Не хочешь показать мне?
— Нечего показывать. Отойдите от меня.
Это вновь его смешит. Глаза вдруг веселеют. Но это вовсе не обнадёживает. Он тянет ко мне свои загребущие руки, хочет сорвать проклятую шубу. Я вжимаюсь в стену, обнимая себя двумя руками, пока Пелагея сама не показывается из отделанного мехом ворота.
— Что… — шепчет она, — вы делаете?
Генерала словно холодной водой окатывает. Он ошалело моргает, да так, что меня пробирает на нервный смех.
Шапку моя девочка сняла, золотистые локоны растрепались, вид у неё будто бы заспанный, но ей больше не страшно. Хотя бы на её месте была далеко не такой спокойной.
— Хотел посмотреть… Видимо, на тебя.
— Посмотрели? — спрашивает дочь. — Зачем маму трогаете?
— Маму, значит? — он переводит взгляд на меня и ухмыляется. — А вы совсем не похожи.
Тут уже нет смысла притворяться, я готова ему в ноги кинуться, лишь бы не тронул дочку, лишь бы позволил мне остаться рядом с ней.
— Отпустите… пожалуйста. У меня ребёнок, я…
— Тихо, — он отходит от нас и обращается уже к мужику, что меня привёл. — Такой, значит, трофей ты мне преподнёс? Вот это, — он явно говорит о моей дочери, да так, будто и не было недавно в его глазах доброго любопытства.
Тот на мгновение теряется, отвечает не сразу. Но потом даже будто бы осмеливается злиться.
— Мастер Варден… Попаданки ведь — большая редкость. Тут не до того, чтобы выбирать невинную или с дитём. Так они и появились в наших угодьях вместе. Я её под шубой то не разглядел. Девчонка мелкая совсем. Что вам? Забудьте о ней… Мы её себе оставим, хотите?
Он вновь переводит на меня взгляд, будто бы решает, что со мной теперь делать.
— Разумеется, — чеканит, — девчонка мне не нужна. Можете её перепродать, если сможете доказать, что она попаданка тоже. А то по ней не видно. Я этим заниматься не собираюсь. Ну что застыли? — кричит раздражённо. — Продолжай играть! — это уже парню со странным инструментом.
Разлучить меня с дочкой? Продать её?
Я только крепче обнимаю Пелагею, не собираясь её отпускать.
— Мама тебя защитит, не бойся… Не бойся…
Мужик принимается стаскивать с меня шубу, чтобы забрать малышку. У меня выходит отвесить ему затрещину. Играет музыка, нарочито лёгкая и весёлая, у кого-то эта картина вызывает смех. Мужик кричит другим парням, чтобы помогли, мне становится совсем страшно.
Генерал наблюдает за всем этим безучастно.
Я понимаю, что в этой комнате только от него зависит моя судьба. Поэтому, чудом вырвавшись из кольца окруживших меня парней, которые не ожидали, что я побегу в сторону так называемого дракона, кидаюсь на него, вцепляюсь в китель, заглядываю в глаза.
У меня рост метр семьдесят два, но рядом с ним чувствую себя совсем уж маленькой, хрупкой и беззащитной.
— Пожалуйста… — умоляю его. — Оставьте мне дочку. И тогда я сделаю всё, что от меня будет нужно. Не буду доставлять вам никаких неудобств…
Генерал усмехается холодно.
— Ты и так будешь делать всё, что я тебе прикажу.
— Нет! — мой крик перекрывает музыку и голоса толпы. — Нет! Я не буду жить без неё… И вы ничего не получите!
Он несколько мгновений не отводит от меня взгляд, словно пытается прочитать в глазах, действительно ли я способна на то, о чём говорю.
И, в конце концов, смеётся. А когда мне уже кажется, что меня убьют за дерзость, он касается жёсткими пальцами моего подбородка, приподнимает лицо и собирается поцеловать в губы.
Но я отшатываюсь.
— Ты сказала, что будешь послушной.
— Если дочь останется со мной. Если вы, мастер Варден, — даже не знаю, как запомнила, — дадите мне слово.
— Слово? — выгибает он бровь. — Тебе?
— А кому ещё?
Он ещё раз окидывает меня взглядом и кивает.
— Даю слово. В моём замке, так уж и быть, и для ещё одного рта найдётся место.
— Хорошо, — киваю я. — А теперь отпустите.
— У нас был уговор, — настаивает он.
На что я отвечаю искренни:
— Но не при ребёнке же!
Он вновь недоумённо моргает, словно когда впервые увидел мою дочь. И затем отпускает меня.
— Лувис, — обращается к тому мужчине, что привёз меня, — давай, накорми их, дай нормальную одежду. Они теперь принадлежат мне и должны выглядеть соответственно.
— Конечно, мастер. А что насчёт вашего приказа? Привезти попаданку в ваши покои? Вы ведь предпочтёте её, не созывать наших девушек?
Генерал бросает на меня взгляд. Я не могу скрыть своего страха и отвращения. Это явно ему не нравится.
— Она ведь моя, я всегда успею… Так что распорядись, чтобы для них подготовили комнату. Нужно на одну ночь. Завтра мы уезжаем. А для меня и моих ребят приведи самых красивых… Мы уж как-нибудь разберёмся.
Кажется, план Лувиса провалился.
Какая-то женщина вызывается устроить меня с Пелагешей. Я крепко-крепко обнимаю дочь, а саму трясёт. Пронесло… Но только в эту ночь.
Глава 5
Нас выводят на улицу. Мороз щиплет за щёки и нос. К полной женщине, что идёт с нами, присоединяется ещё одна высокая и худая. Обеим лет по сорок, обе с каким-то тяжёлым настроением. Та, что выше, вцепляется в меня и буквально заталкивает в один из домов, что окружают большое здание, где проходило пиршество.
— Мама, тот мужчина… он тоже медведь?
— Что?
— Ну… как папа…
Мы оказываемся в довольно уютной деревянной избе. Большая печь, разукрашенная красными и оранжевыми узорами источает тепло. На ней пыхтит несколько глиняных кастрюль. На полу рядом что-то вроде матраса. Похоже на большой плоский мешок, утрамбованный сеном. Рядом скамья, на ней ведро с водой, лохань и ковш. Рядом с окном стоят сундуки. Везде много плетёных и вязаных мелких вещей, что придают этому нехитрому месту уют.
Я отпускаю дочку на пол, но ответить ей не успеваю. Полная женщина машет руками:
— Да какой он медведь… Дракон — он и есть дракон. Оборотень. Страшный человек был бы, если бы был человеком.
— Не надо, — я выпрямляюсь и снимаю с себя шубу, — говорить, какой он плохой. Это наш господин.
Женщины заметно удивляются.
Дело, конечно же, не в том, что я испытываю к Вардену симпатию. Если иного выхода не будет, если всё же придётся уехать с ним, принадлежать ему, пусть дочка не слышит о нём всякие гадости, не пугается заранее.
Я даже про её отца особо ничего плохого старалась не говорить. Мои обиды, это только мои обиды, а Пелагеша тут совершенно ни при чём.
— Если он так нравится тебе, — кривится высокая женщина, — отчего с ним не пошла? Глядишь, и моей дочери не пришлось бы терпеть…
Я на это ничего не отвечаю. Во всём, что здесь происходит, моей вины нет. И жертвовать собой я уж точно не собираюсь. К тому же там не один генерал, а целый отряд остался на ночлег. Они теперь — новая власть. Не знаю, что произошло, да и в последнюю очередь это меня волнует. Лувис даже не попытался мне помочь, тут же отдал, надеясь умаслить. И с моей дочерью поступил бы так же.
Так что каждый сам за себя.