— Мама, а мы скоро приедем?
Я расчёсываю дочке волосы деревянным гребнем, она хрумкает странноватое печенье — это поджаренные лепёшки с овощами и дичью, которые затем высушили на солнце. Питательная походная еда. Ну, насколько это возможно.
— Наш господин сказал, что завтра уже будем в замке. После обеда.
Да, вообще-то, мы могли бы добраться за ночь, но я настояла на том, что нам с дочерью нужен перерыв. В санях намного удобнее, чем верхом, но это не отменяет изматывающего снега в лицо, тряски и затёкших, а где-то и замёрзших конечностей. Нет, разумеется, если бы генерал отказал, пришлось бы потерпеть. Я бы грела дочку, как могла. Но всегда стараюсь сначала выбрать для неё более подходящий вариант. И почти всегда генерал хоть и с боем, но соглашается.
Никогда не забуду, как он удивился, когда увидел мою дочь.
Если бы эта сцена была картиной, она была бы не менее сложной, чем Мона Лиза с её загадочной улыбкой.
— Думаешь, он злится на нас?
— Кто? Дракон?
— Ага… — она вздыхает. — Мне кажется, мы ему не нравимся.
— Может быть, но мы не должны об этом думать.
— Это почему, мамочка?
— Потому что в этом мире все решения принимают мужчины. И если он решил сделать так, чтобы нам было удобнее, а потом разозлился — это только его дело. Нас никак не касается.
Я целую её в макушку и обнимаю.
Она упорно грызёт своё печенье. Не самая вкусная вещь, особенно после пирожных, которыми я частенько её баловала. Дома всегда было сладкое, я хотела хоть как-то искупить вину за то, что вечно пропадаю на работе. Пелагея всегда слушалась и съедала ровно столько, сколько ей можно. А тут нет даже этой малости. И едва ли будет.
— Так, значит?
Вздрагиваю от неизвестно откуда взявшегося низкого, будоражащего голоса генерала. В тот же миг он забирается в нашу и без того тесную палатку.
Мне становится не по себе, я отвожу глаза, уже начиная сходить с ума от страшных догадок.
Неужели он не уяснил, что в дороге у нас ничего быть не может?
До его замка всего несколько часов, неужели так сложно сдержаться?
— Чем можем быть полезны, мастер? — это у них что-то вроде «господина». Я всё же перевожу на него взгляд. Но лучше бы этого не делала.
Генерал только смотрит ухмыляясь. Рассматривает меня. И от этого взгляда здесь негде спрятаться. Имеет право. Пелагея ничего и не замечает, сама глядит на дракона с любопытством.
— Правильно говоришь. Не стоит слишком много думать.
Он всё же сводит с меня взгляд пронзительно-синих глаз и обращает внимание на Пелагею.
— Малышка, я вовсе не злюсь, — звучит так просто, что я настораживаюсь.
Он протягивает ей мешочек.
— Что это? — улыбается дочка.
— Смотри. Разрешаю.
Я слежу за всем с готовностью в любой момент вмешаться.
Что это он удумал? Чего хочет от моей девочки?
Правда, вскоре выдыхаю облегчённо. Пелагеша показывает мне, что же находится внутри мешочка.
— Орешки в сахаре! Я люблю их!
— Пробовала раньше? — выгибает он бровь. — Мне подарил их генерал с Востока.
Мне становится забавно. Для него это большая редкость и очень дорогой подарок, для дочки же — обыденность. Она, конечно, радуется безмерно, но в моих глазах особой благодарности дракон не находит.
Конечно, она есть. Я просто слишком напряжена, чтобы как следует оценить этот жест.
Опасаюсь, что за ним может последовать что-нибудь, что уже не будет таким безобидным.
— Конечно, — ни о чём не подозревая, отвечает ему дочка, — мама мне часто покупала такие. А ещё в шоколаде люблю.
— Шоколад, значит, — чеканит он, мрачнея на глазах.
— Спасибо огромное! — тут же вмешиваюсь я. — Это большая честь для нас. Я очень… удивлена и польщена. Возможно, не стоило…
— Тихо, — в очередной раз он прерывает меня. Для него это в порядке вещей. Ладно. Свыкнемся. Если переучить не получится, конечно. — Как тебя зовут?
Мне почему-то начинает казаться, что он просто пришёл. Чтобы посмотреть на меня. Потому как именно это он и делает с первого мгновения появления в палатке.
— Варвара.
— А я Пелагея.
Не думаю, что для него это важно, что он вообще собирался узнавать. Это скорее просто повод для разговора. Для того чтобы продлить своё пребывание здесь и получше… прицениться.
Я так думаю, поскольку обольщаться рядом с этим опасным мужчиной нельзя.
Но в следующий миг он удивляет меня.
— Я Алан.
Наши взгляды сталкиваются, и мне почему-то становится так невыносимо продолжать зрительный контакт, что я опускаю глаза.
Назвал своё имя. Наверное, для малышки. Она ребёнок, какое-то время ей можно не соблюдать правила. Но зря он это сделал, едва ли она теперь будет звать его иначе. Всё-таки слишком красивое и звучное имя.
— Увидимся на рассвете. Варвара, — он будто бы пробует на вкус моё имя и уходит.
Непонятный осадок ещё долго тревожит меня. Но главное, что эта встреча, если это так можно назвать, принесла Пелагеи только хорошее.
Она крепко спит, а я несколько раз за ночь просыпаюсь. На удивление меня не тревожат кошмары о бывшем муже, нужде или перипетиях на работе, как обычно. Мне снится лишь вьюга. И чей-то пронзительный взгляд…
Утром я собираю малышку в дорогу. Генерал больше не подходил к нам, палатку помог убрать другой мужчина. Мы уже собирались трогаться с места, как кто-то заметил толпу людей, выходящих из леса.
Или… нелюдей.
— Это волколаки.
К нам подъезжает генерал. Он выглядит даже слишком спокойным.
— Оставайтесь на месте, — отдаёт приказ.
Монстры стремительно приближаются. Но это не самое страшное. Кто-то из мужчин узнаёт в полулюдях-полуволках членов своей семьи.
Глава 9
Всё происходит так быстро.
Я прижимаю к себе дочку, чтобы она ничего не видела. Прошу её крепко-крепко зажмуриться и говорю, что всё хорошо. Мамочка рядом. Мамочка не даст в обиду.
Чудовища, что лишь отчасти напоминают людей, в разорванной одежде, волчьи черты перемешаны с человеческими, рост больше двух метров, волосы всклокочены, лица-морды окровавлены… Они передвигаются прыжками в нашу сторону явно с намерением разорвать в клочья.
Картина быстро складывается в моей голове. Совсем рядом замок генерала. Место, где живут не только его близкие, но и люди, которые обслуживают угодья. Семьи охранников и солдат… Что-то случилось, и каким-то образом они превратились в это. И вернуть их, как я понимаю, варианта нет.
Страшно. Вернувшись с войны увидеть свою семью вот такой. И убить.
Пелагея всё-таки начинает плакать, чувствуя всю эту давящую атмосферу, ощущая на своей коже морозное дыхание смерти.
Мастер Варден, Алан… Он спрыгивает с коня и отправляет его подальше. Мужчины так же расходятся. Через несколько мгновений становится понятно почему. Генерал с диким нечеловеческим воплем обращается в огромного чёрного зверя. Я зажмуриваюсь от боли в глазах из-за частых красных вспышек магии.
А когда приоткрываю веки, не сразу понимаю, что зверь, в которого обратился мастер Варден сейчас в небе. Огромный крылатый дракон, будто бы выкованный из металла.
Теперь я понимаю страх деревенских перед ним. Понимаю, почему его называют чудовищем. За одну минуту он уничтожает несколько десятков тех, кто когда-то поклялся ему в верности.
Сейчас они всего лишь животные, которые не помнят о своей прошлой жизни. Животные, что движимы лишь запахом крови. Желанием вонзить в кого-то клыки и когти…
Я отворачиваюсь и натыкаюсь взглядом на бледные лица солдат. Их глаза полны ужаса.
Война, казалось бы, должна была закалить их. Они видели, как горели деревни, видели, как умирали их товарищи. Но это последнее испытание — самое тяжёлое.
Я только надеюсь, что в угодьях генерала ещё остались те, кто в порядке.
Что его семья не пострадала.
Дракон пролетает над лесом и возвращается назад. Так же в красных сполохах принимает человеческий вид. И, не обмолвившись с остальными даже словом, седлает коня, давая понять, что нужно двигаться дальше. К нам он тоже не подходит.
И я даже рада этому.
Сказать, что теперь он страшит меня ещё сильнее — это ничего не сказать.
С трудом, но и Пелагея успокаивается. Всю дорогу я рассказываю ей добрые сказки, какие только приходят в голову. А она не перестаёт твердить про злых серых волков.
— Папа говорил, что они могут укусить за бочок…
— Но ведь мастер Варден разобрался с ними, правда? Бояться нечего, дорогая.
— Его зовут Алан, — поправляет она меня.
Я лишь вздыхаю в ответ.
Да… Алан.
Хоть я не общаюсь ни с кем всю дорогу, но мужчины едут рядом, и из их разговоров всё становится ещё яснее. Оказывается, волколаки — это что-то вроде оборотней-зомби, которые больше никогда не становятся людьми. Стать одним из них можно из-за укуса или проклятья. Скорее всего, какой-то волколак забрёл в окрестности и укусил кого-то… Началось что-то вроде эпидемии.
Они ходят стаей, имеют практически один даже не разум, а инстинкт на всех.
И то, что они оказались здесь, значит, одно из двух — либо всех в замке уничтожили, либо оставшиеся нашли способ, как их отпугнуть. И они, голодные, почуяли уже наш след и переключились на нас.
Я очень надеюсь на последний вариант…
И не могу перестать думать о том, как много опасностей таит этот мир. Мало того что нравы здесь дикие. Так ещё и мифических тварей хватает. Так что бежать от Алана, не разобравшись, последнее, что стоит делать в моей ситуации.
Если бы его здесь не было, справились бы остальные с волколаками?
Что-то мне подсказывает, что нет. В том числе и из-за того, что эти монстры — члены их семьи…
Моя благодарность к дракону стало только устойчивее. Но и от увиденного теперь страшно даже смотреть на него. Так что я и не пытаюсь. И до самого замка отдаю всё своё внимание дочери.
Сам замок слегка разочаровывает. Я представляла что-то огромное и несуразное, фэнтезийное до мозга костей и мрачное. Ну… с последним-то угадала.