— Что значит: «Зачем ей мозг»?!
Она не могла не задать этот вопрос и не потребовать ответа на него: Сара была перерожденной наложницей Азаг-Тота! Одной из трех гиперборейских ведьм, оставшихся на Земле, и проклятая кровь Тасмит должна была забурлить.
— Тщательно обдумав сложившуюся ситуацию, — спокойно произнес Гюнтер, — великий магистр пришел к выводу, что три наложницы Азаг-Тота — это слишком много. Так будет спокойнее для нас… и для тебя. — Он подошел к ведьме и провел ладонью по ее щеке. — Разве я не прав, моя дорогая?
Он видел, что Веронику захлестывает… нет, даже не ненависть. Скорее остервенелое желание убивать, рвать на куски, но… Девушка слабо улыбнулась:
— Ты мог хотя бы предупредить меня.
— Я думал, ты прекрасно понимаешь, для чего мы ищем остальных наложниц, — почти нежно ответил Гюнтер и прикоснулся губами к щеке Вероники. — Поверь, я забочусь о тебе. Ты останешься единственной ведьмой на свете, и это станет главной страховкой…
— Я понимаю, — прошептала девушка.
— Вот и хорошо.
Сара негромко застонала.
— Кажется, наша новая знакомая собирается прийти в себя. — Шайне развернулся и подошел к женщине. — Ау! Сара!
Вторая наложница Азаг-Тота открыла золотые глаза.
— Что происходит?
— Ты не ошиблась, Вероника! — весело сообщил Гюнтер. — Предки госпожи Сары Рубин действительно побывали в руках гиперборейцев!
Рыцарь вытащил прямой кинжал с богато украшенной рукояткой и хладнокровно перерезал горло старшему менеджеру компании «Лазарус и K°».
Москва, Кутузовский проспект, 3 августа, пятница, 20:29
Ярко-красный «Ауди ТТ» летел по левому ряду проспекта в сторону центра. В отличие от встречной полосы, по которой плотный поток автомобилей стремился вырваться из душного города, эта часть дороги была относительно свободной, и Яна не очень-то соблюдала скоростной режим: стрелка спидометра не опускалась ниже отметки сто километров в час.
— Через сколько ты будешь?
— Кортес, откуда я знаю? — Девушка недолюбливала устройство «свободных рук», а потому просто прижимала телефон к уху. — Я на Кутузовском, дорога свободна, так что решай сам.
— Заедешь в офис?
— Может, сразу поедем ужинать?
— Я заказал столик в «Ящеррице».
— Отлично! — Яна улыбнулась, но тут же скривилась: — Ой!
Тонкая иголочка холодной боли проникла в мозг.
— Что случилось?
— Не знаю. — Девушка помолчала. — Наверное, устала. Черт!
Второй удар был более силен. Чья-то тяжелая рука властно опустилась на затылок Яны, наполнив его нестерпимым холодом.
— Кортес!
— Яна, что случилось?!
— Кортес, это…
Девушка хотела сказать: это «Заговор слуа», она догадалась какое заклинание использует неизвестный противник, но язык не повиновался.
— Яна! Что с тобой?
Перед глазами поплыли круги, руки предательски ослабли, задрожали, и телефон соскользнул на сиденье. Вести машину стало невозможно. Метка Темного Двора, украшающая правое плечо девушки, отчаянно пульсировала. Черная белка давала небольшую защиту от магической атаки, но сила, которую применили против Яны, была слишком велика.
«Остановись у обочины, — приказал чей-то голос. — Остановись, иначе разобьешься».
— Я не могу, — прошептала девушка.
«Просто перестань сопротивляться. Мы сделаем все сами».
Впереди, в каких-то ста метрах от бампера «Ауди», в левую полосу выползла «Газель», с черепашьей поспешностью обгоняющая еще более медлительную «четверку». Ярко-красный болид приближался к совершающим нехитрый маневр гонщикам с угрожающей скоростью.
«Если ты не подчинишься, ты погибнешь».
Подчиниться, прекратить сопротивление и позволить врагу полностью подчинить себе все тело. Душа Яны требовала отказаться, но разум, наблюдающий стремительно приближающийся бампер «Газели», смирился с неизбежным. На такой скорости не спасут даже подушки безопасности.
«Если ты погибнешь, то даже не поймешь, за что. Редкостная глупость».
Фургон и не думал брать вправо.
«У тебя очень мало времени».
— Твари! — Девушка закрыла глаза и расслабилась, позволив противнику окончательно перехватить управление. — Твари!
«Умница!»
«Ауди» резко вильнул, уходя от столкновения с «Газелью», сбросил скорость и остановился у обочины. Следом, бампер к бамперу, припарковался бордовый «Линкольн», из которого выскочили двое широкоплечих мужчин с рыжими волосами и аккуратными бородками. Бережно вытащив бесчувственную Яну из машины, они перенесли ее в свой автомобиль и тут же умчались.
А еще через минуту из наведенного по все еще работающему телефону портала выпрыгнул Кортес. Но было поздно.
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь.
Москва, Ленинградский проспект, 3 августа, пятница, 21:12
— Я нашел ее машину на Кутузовском, неподалеку от станции метро, — угрюмо произнес Кортес. — Ключи в замке зажигания. На сиденье включенный мобильник и сумочка. Она ничего не взяла с собой.
— Мы опросили всех: контролеров, дежурных по станции, полицейских, — мрачно добавил Артем. — Один постовой видел, как «Ауди» останавливался, он обратил на него внимание, потому что он очень резко затормозил у обочины. Но полицейский клянется, что из машины никто не выходил и рядом с ней никого не было.
— Ему отвели глаза, — буркнула Инга. — Это очевидно.
Сантьяга кивнул.
— Яна не позволила бы похитить себя обычным челам, — пробормотал Артем. — Ее взяли маги. Очень опытные и сильные маги.
Кортес скрипнул зубами:
— Комиссар, я…
— Кортес, — Сантьяга покачал головой, — мы с вами давно знаем друг друга, поэтому, пожалуйста, давайте обойдемся без лишних слов. Темный Двор высоко ценит сотрудничество с вашей командой, и мы приложим все силы, чтобы разобраться в ситуации. Я официально заявляю, что Яна находится под защитой Великого Дома Навь.
Эта фраза значила много: Темный Двор ревностно защищал своих подданных. С другой стороны, похитители, кем бы они ни были, наверняка знали о тесных взаимоотношениях между навами и наемниками. И все равно решились на операцию.
— Но кто мог ее похитить? — развела руками Инга. — Кому это понадобилось?
— У нас в последнее время даже не было никакого контракта, — поддакнул Артем.
— Старые враги? — предположила Рыжая.
— Кодекс запрещает мстить наемникам, — напомнил Артем. — Даже после ликвидации Богдана ле Ста все было тихо. Нет, здесь что-то другое.
Кортес покосился на комиссара:
— Может, все дело в нарастающем кризисе? Мы принимали участие во всех последних заварушках Тайного Города, и кто-то из ваших соперников решил вывести нас из игры?
— Возможно, — Сантьяга задумчиво потер висок. — Возможно, похищение действительно связано с текущим кризисом, но… — Комиссар помолчал. — Скажите, Кортес, вы знаете Яну гораздо лучше ваших компаньонов. — Нав снова выдержал паузу. — Она похожа на своих родителей?
— В каком смысле? — удивился наемник.
— Внешне. Знаете, дети обычно наследуют некоторые черты родителей: форма носа, глаза, губы. Не мне вам объяснять.
— Я понимаю… — Кортес тряхнул головой. — Неожиданный вопрос… На родителей? Ее отец умер, а мать… — Наемник нахмурился, припоминая детали. — Нет, на мать Яна мало похожа. Мы редко говорили на такие темы.
— А при чем здесь родители? — поинтересовался Артем.
— Сантьяга, не может быть. — Инга закусила губу. Она догадалась, куда клонит комиссар.
— Я должен проверить все варианты, — тихо ответил он.
— Какие варианты? — насторожился Кортес. Сантьяга внимательно посмотрел на наемника:
— Вероника Пономарева жива и, вероятно, выполняя приказ Ордена, ищет других перерожденных наложниц Азаг-Тота.
— Вы хотите сказать…
— Вполне возможно, что Яна — одна из них. Одна из трех оставшихся на планете гиперборейских ведьм.
Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь.
Москва, проспект Вернадского, 3 августа, пятница, 21:13
Это сон?
Или явь?
Сознание накатывало волнами, но не задерживалось надолго. Разум не хотел воспринимать окружающую действительность. Не хотел, и всё. Но обрывочные фразы долетали до оглушенного мозга, вызывая непонимание и удивление.
— Десять кубиков!
— У нас же есть время! «Время на что?»
— Десять кубиков, я сказал!
«Десять кубиков чего?»
Тонкая игла нашла дорогу к вене. Боли от укола не было, видимо, мозг отказался ее воспринимать, но Яна физически ощутила, как ее кровь смешивается с чем-то чуждым, с чем-то ядовитым и неприятным… Как ее кровь смешивается с этим и становится другой. Как кровь становится ЕЕ НАСТОЯЩЕЙ КРОВЬЮ.
— Ее трясет!
— Но она не умерла.
— Накройте ее чем-нибудь. И развяжите.
— Кто знает, что она сделает, придя в себя?
— Это будет не скоро. Минимум, через пару часов.
— Я бы не хотел…
— Да развяжи ее, лейтенант, все равно эта девица уже наша.
«Наша? Чья? Вы ничего не путаете?» Яна проваливалась все глубже и глубже. Голоса затихали становились невнятным гулом, шепотом волн, тишиной. И эту проклятую тишину заполнила бессильная злоба на всех.
Злоба, постепенно перерастающая в ненависть.
— А она красивая.
— Конечно, Кортес вряд ли бы заинтересовался уродиной.
— Азаг-Тот тоже.
— Умеют жить, ублюдки.
«Кортес? Кортес, милый, где ты? Помоги!! Пожалуйста, не оставляй меня одну с этими подонками!»
«Забудь о нем».
«Кто это сказал?»
— Красивая грудь.
Руки, чужие руки скользят по телу. Что они делают? Кажется, натирают каким-то маслом. Открыть глаза! Надо открыть глаза! Посмотреть на врагов, запомнить. Надо открыть глаза!
«Они открыты!»
«Почему я ничего не вижу? Откуда этот золотой туман?»
«Это пройдет».
«КТО ЭТО СКАЗАЛ?!!»
— Кожа такая бархатистая, никогда не скажешь, что она наемник. Ухаживает за собой.
— О чем это вы здесь треплетесь?!
— Что, и поболтать нельзя?