— Никто не собирался убивать де Гира! — отчаянно воскликнул де Сент-Каре.
— Мы слышали новости «Тиградкома», — рассмеялся лидер Горностаев. — Ресторан, видимо, придется ремонтировать. Скажи, Леонард, ты серьезно решил убедить нас в том, что Франц взял и напал на гвардейцев? Просто из чувства обиды? Или досады?
Публика рассмеялась. Великий магистр покраснел.
— К тебе тоже есть вопросы, де Лок. Почему ты отозвал рыцарей…
— Леонард, тебе не кажется, что ты и твой новый мастер чересчур увлеклись философией Кадаф? — осведомился Себастьян. — Ненавидеть друг друга — это по их части. В чем ты обвиняешь Франца?
— Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы! — не выдержал Гюнтер.
— А ты еще слишком молод и глуп, чтобы повышать голос на магистра ложи, щенок, — не остался в долгу главный Горностай.
— Ты ответишь за это!
— Если ты хочешь призвать меня к ответу лично, то милости прошу, — снова рассмеялся Себастьян. — Я стар, но еще достаточно силен, чтобы отрезать тебе уши.
Рыцари за его спиной выразили свое согласие одобрительным ревом.
— Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? — тихо спросил великий магистр.
— А ты? — вопросом на вопрос ответил де Лок. — Я официально заявляю, что, пока мы не получим убедительных объяснений о сегодняшнем происшествии и не получим гарантий неприкосновенности Франца де Гира, ни один Горностай не будет выполнять твои приказы. Все.
Связь прервалась. Себастьян обернулся к своим рыцарям:
— Сила Ордена не в Источнике и не в наших мечах! Сила Ордена в том, что мы братья. Что мы готовы умереть. друг за друга! Сила Ордена в том, что у нас есть честь и гордость!
— Да!!
— Возможно, я не прав…
— Нет!!
— Возможно, кому-то из нас придется кровью заплатить за наши принципы…
— Пусть!!
— Но мы не отступим!
— Да!!
Франц опустил голову.
— Проклятый Горностай! — Гюнтер яростно пнул тяжелый стол. — Мятежник! Мы должны…
— Не будь дураком! — грубо оборвал разошедшегося капитана великий магистр. — Я согласен, де Лок заигрался, но нам надо быть умнее. Отсутствие Горностаев не помешает нашим планам, а потом, после победы, мы сумеем наказать предателей за трусость.
— Сумеем?
— Да, — буркнул Леонард. — Они заплатят.
— Мы могли договориться, — негромко сказал Франц, когда они с Себастьяном вновь уединились в кабинете. — Ты специально довел великого магистра до бешенства.
— Мне это удалось, — самодовольно признал де Лок.
— А ведь мы могли договориться.
— С ними? — усмехнулся главный Горностай. — О чем?
Де Гир поднял на дядю глаза:
— Чего вы добиваетесь?
Вместо ответа тот неторопливо выставил на стол бутылку красного вина, кинжалом срубил горлышко и наполнил густой ароматной жидкостью два бокала.
— Скажи откровенно, Франц, авантюра, в которую Леонард втянул Орден, может достигнуть цели? Ты веришь, что при поддержке тварей Кадаф Чудь сумеет нанести Зеленому Дому невосполнимый урон?
— При определенных действиях…
— Ты веришь?
Де Гир покачал головой:
— Нет.
— Я тоже, — спокойно кивнул Себастьян. — Аналитики и предсказатели могут говорить все, что угодно, но я знаю, что, в каком бы плохом состоянии ни находился Темный Двор, навы никогда не допустят, чтобы Орден раздавил зеленых. Даже если им придется сражаться, не используя магию.
— Это так. — Франц потянул вино. — Но чего хотите вы?
— Ты занимал второе по значимости положение в Великом Доме Чудь, — медленно ответил де Лок. — И все знали, что через несколько лет ты сядешь на трон. Я лично считаю, что для Ордена твое правление будет наилучшим.
— Я уже не мастер войны, — тихо произнес де Гир. — И трон…
— Вот именно, — прозрачно улыбнулся Себастьян. поднося к губам бокал. — Вот именно.
Москва, Ленинградский проспект, 4 августа, суббота, 10:44
Надпись возникла неожиданно, из пустоты. Секунду назад идеально вымытое лобовое стекло джипа было чистым, и вот на нем появилась эта фраза.
И одновременно пришел голос.
И одновременно запульсировала метка Темного Двора, реагируя на поток магической энергии.
«Плохо быть одному?»
Кортес чуть сбросил скорость, перестроился в правый ряд и громко спросил:
— Нашли?
— Это было нетрудно.
— Что вам надо?
— Плохо быть одному?
— А почему вы прячетесь?
— Мы? Посмотри в зеркальце.
Чуть позади «Навигатора» наемника по проспекту ехал бордовый «Линкольн» с затемненными стеклами. Рыцари.
— Поедешь с нами?
— Зачем?
— Плохо быть одному?
— Хватит дурачиться.
— Не зли нас.
— Она красивая.
— Она ведьма.
— Все ведьмы красивые…
— А какие у нее глаза…
— А какое тело…
— И ведь, говорят, умна.
— Ты догадываешься, о ком мы говорим, наемник?
— Ты ведь ее любишь?
— Не ваше дело.
— Уже наше.
— Хе-хе-хе. Любовь — это слабость.
— Неужели ты оставишь в беде свою красавицу?
— Все знают, как ты дорожишь ею.
Машины медленно проехали мимо станции метро «Сокол». В принципе Кортесу нужно было дальше, он направлялся в Строгино, но вторжение чудов заставило его изменить планы.
— У нас есть предложение для тебя, наемник, — сообщил невидимый рыцарь. — Если ты хочешь увидеть свою Яну, тебе следует прислушаться к нему.
— Я сам знаю, к чему я должен прислушиваться, — хмуро ответил Кортес, останавливаясь около Цитадели. — Прощайте.
— Ты совершаешь ошибку, наемник.
— Неужели тебе плевать на свою любовь?
— Прощайте.
Бордовый «Линкольн» медленно проехал мимо. Кортес вышел из джипа и подошел к воротам Цитадели.
— Подумай…
— Поздравляю, Кортес, — рассмеялся Сантьяга, выслушав нехитрую историю наемника. — Вы сумели заинтересовать Орден.
— Но чего они хотят от меня? — буркнул Кортес. — Я простой воин, обычный чел. — Он посмотрел на комиссара. — Я даже не маг.
— Не стоит преуменьшать свои заслуги, — мягко произнес Сантьяга. — Ваш опыт, ваш ум и ваша удачливость стоят очень дорого. Чуды были бы счастливы заманить вас на свою сторону. Или, по крайней мере, обеспечить ваш нейтралитет.
— Они знают, что мы с вами друзья.
— Сейчас рыжие позволяют себе нарушать некоторые правила, — признал комиссар. Они считают, что могут не обращать на нас внимания. — Сантьяга помолчал. — Мы решили пока не разочаровывать их.
— Чтобы потом было веселее? — понял наемник.
— Именно.
Кортес сделал маленький глоток кофе и осторожно поинтересовался:
— А что будет с Яной?
— Сложный вопрос, — не стал скрывать комиссар. — Очень сложный. Как бы пошло это ни звучало, но в первую очередь все будет зависеть от нее самой.
— Поясните.
— Мы не бросаем своих друзей, — черные глаза Сантьяги смотрели прямо на наемника. — Но если Яна воспримет философию Кадаф и окончательно превратится в наложницу Азаг-Тота, Темному Двору будет очень сложно увидеть в ней своего друга. Мы давно работаем вместе, Кортес, и я не хочу скрывать от вас ничего.
— А если Яна не проникнется гиперборейскими идеями?
— Тогда мы будем видеть в ней нашего друга, — очень мягко ответил комиссар. — Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Темный Двор не бросает своих друзей.
— Я все понял.
— А пока, — вернулся к текущим делам Сантьяга, — я бы рекомендовал вам побыть некоторое время в Цитадели. В нашей штаб-квартире чудам не удастся побеспокоить вас.
— И долго я буду здесь находиться? — спросил наемник.
— Не очень, — улыбнулся комиссар. — В настоящее время мы как раз проводим одно мероприятие, которое призвано ускорить начало самых интересных событий. Уверен, что к середине завтрашнего дня Тайный Город уже забудет о кризисе.
— А что за мероприятие?
— Да так, небольшое строительство, — рассеянно ответил Сантьяга. — Берем пример с вашего мэра.
Москва, улица Балтийская, 4 августа, суббота, 11:18
— А что здесь происходит, Филипповна? — осведомилась старушка с пакетом в руке. Она шла из магазина, но не удержалась и присоединилась к группе зевак, толпящихся у молниеносно возводимого глухого оранжевого забора.
— Строят чегои-то, — немедленно отозвалась такая же древняя бабуля, важно надзирающая за процессом.
— Опять?
— Им только дай волю — все перестроят.
— Да не строят, а ремонтируют, — высокомерно заметила еще одна старушка. — Трубу небось прорвало. Газоэлектротеплоцентраль. У меня зять в «Мосводоканале» работает, так он говорит, это у них обычное дело.
— Летом?
— А им-то что? Хоть летом, хоть осенью.
— Трубы летом не прорывает.
— Ага, ты вот сюда посмотри! Как суетятся. Явно прорвало!
— Они всегда суетятся, у них работа. Для трубы копать надо, а они вишь — забор делают.
— Делают, чтобы никто в яму не упал.
— Много ты понимаешь!
— А чего им тута строить? Улица ведь!
— Так они же не на дороге.
Забор огораживал небольшую площадку в узком скверике, тянущемся посреди Балтийской от самого Ленинградского проспекта.
— Что-то мне нехорошо, — вздохнула старушка с пакетом.
— Чего случилось, Семеновна?
— Ой, не знаю. Голова болит.
— Давление небось скачет.
— Да с чего давление? — встряла в разговор теща специалиста из «Мосводоканала». — Я-то в порядке. А я на давление всегда реагирую.
— Домой пойду, пожалуй.
— И то верно — пойди, полежи.
И старушка, бросив подозрительный взгляд на стройплощадку, засеменила к домам.
Рабочий, стоявший неподалеку от зевак, проводил ее внимательным взглядом. В том, что старушка почувствовала себя плохо, не было ничего удивительного: многие люди способны реагировать на потоки магической энергии. Тем более на такие сильные.
«Рабочий» поднял голову. Он в отличие от обычных москвичей мог видеть то, что творилось на «стройплощадке» на самом деле.