— Но Вероника…
— Вероника Пономарева полностью переродилась. Полностью восприняла философию Кадаф и была абсолютно неуправляема. Мы взяли ее сразу же после боя на фабрике «ЦентрМедПереработки», выдернули из нее необходимые знания и подменили ведьму метаморфом.
— Но почему вы не сказали…
— Яна должна была сделать выбор, — чуточку отстранение ответил князь. — Окончательно и бесповоротно. Только после того, как твоя подруга прошла под накопленной ненавистью Кадаф и нашла в себе силы оттолкнуть Азаг-Тота, мы убедились, что можем полностью доверять ей. Так было нужно.
Элигором занимался лично Сантьяга. Ловко отбиваясь и уклоняясь от непрерывных ударов острой алебарды, комиссар, по-прежнему не доставая оружия, легко скользил вокруг краснокожего, но его движения заставляли Элигора отступать, выводили иерарха из себя. Краснокожий понял, чего добивается Сантьяга: сердце! Как и всякий слуга Азаг-Тота, Элигор имел уязвимую точку: маленькую, не прикрытую ни костью, ни грубой кожей, кусочек плоти прямо напротив сердца. Малюсенький кусочек плоти, который можно было пробить даже обычным, остро заточенным карандашом. И комиссар, краснокожий не сомневался, прекрасно знал об этом.
— Ненависть — это жизнь! Вам не победить главный принцип Кадаф!!
— Мы не воюем с принципами. — Сантьяга ухватил алебарду за древко, и Элигор впервые оценил колоссальную силу нава: длинное оружие, еще мгновение назад вихрем вертящееся в воздухе, замерло и, несмотря на все усилия краснокожего, не двигалось. — Мы воюем с теми, кто проповедует принципы. Чтобы уничтожить дух, надо уничтожить его носителей.
— Азаг-Тот вернется! Он вам не по зубам!!
— Посмотрим!
Сантьяга отпустил алебарду, но молниеносным, неуловимым даже для иерарха Кадаф движением ухватил Элигора за плечо и рванул к себе.
— Азаг-Тот идет!
И тонкий черный стилет, непонятно откуда появившийся в руке комиссара, уколол краснокожего в сердце.
— Даже и не думайте, — рявкнул Артем. — Это наша добыча, и точка!
— Но вы его просто добили, — попытался урезонить наемника Ортега. — Мы же измотали Дурсона так, что он пропустил ваш удар.
— Ну и что? А если бы он улетел в Зимбабве и тамошний абориген завалил его дротиком, ты бы рванул в джунгли?
— Не мели ерунды, — буркнул нав.
— Мы убили Дурсона и имеем право на его останки!
— И что ты с ними будешь делать?
— Похороню с пышностью!
Ортега скривился, затем махнул рукой:
— Вредный ты чел, Артем, для чего только Спящий слепил тебя?
— Чтобы тебе было веселее жить.
— Оно и видно. — Нав нагнулся и, крякнув, вырвал из крыла поверженного Дурсона одно стальное перо: — На память.
— Можешь еще сфотографироваться, — милостиво разрешил наемник.
— Обойдусь.
Артем удовлетворенно потер руки и повернулся к Инге:
— Как дела у наших влюбленных?
Рыжая улыбнулась:
— Великолепно!
Они стояли в самом центре Красной площади. Он целовал ее золотые глаза. Она улыбалась, чувствуя на губах солоноватые слезы.
— Я люблю тебя.
— Я люблю тебя, — тихим эхом отозвалась ведьма.
— Ты мое счастье.
— Мир умрет, если в нем не будет тебя… Девушка крепко прижалась к наемнику, спрятала лицо на его груди и замерла.
— Ты мое счастье…
Равномерный гул, тянущийся над площадью, пытался измениться, пытался приобрести ритм, стать похожим на беспощадное эхо сотен боевых барабанов, выпевающих где-то далеко-далеко древний гимн ненависти.
Но у него не получалось.
Ритм не появлялся. Гул просто становился прерывистым и постепенно затухал, как затухала последняя надежда Великого Господина на освобождение. Дрожание тяжеленных блоков гробницы становилось все тише и тише.
— Мы так и не смогли придумать, как вас прикончить, Азаг-Тот, — негромко пробурчал князь Темного Двора, подходя к замирающей гробнице. — Вы сильны. Вы безжалостны. Вы полны ненависти, но… Мы не позволим вам вновь вернуться в этот мир.
Легкая холодная волна выскользнула из-под закрытых дверей гробницы и умерла, едва докатившись до ног повелителя Нави.
— Мы уничтожили всех ваших слуг, которым удалось вырваться из Глубокого Бестиария, — продолжил князь. — Мы уничтожили всех ваших слуг, которых вы спрятали в нашем мире. Рано или поздно уйдут слуги, которых вы сумели вырастить среди обычных челов. И тогда ненависть перестанет быть благодатью.
Массивные блоки гробницы замерли. Гул, окутывавший площадь, стих. Энергетическое облако, танцевавшее над аркой, медленно поднималось вверх, управляемое тремя советниками Темного Двора, а сама арка становилась все более и более призрачной.
— У вас нет будущего, Азаг-Тот, — закончил князь и, развернувшись, пошел прочь.
И за его спиной. В самом центре Третьего Рима. Под холодным камнем. Освещенная безжизненным электрическим светом. Замурованная в себе самой. Медленно угасала воплощенная ненависть мира.
Эпилог
«Что же произошло сегодня ночью в окрестностях Кремля? Рано утром сотрудники полиции обнаружили в одной из стеклянных крыш торгового комплекса на Манежной громадный пролом, а во внутренних помещениях были видны следы борьбы. Сигнализация тем не менее не сработала. Одновременно пришли сообщения, что практически во всех зданиях, выходящих на Красную площадь, выбиты стекла. Многие полицейские, патрулировавшие этой ночью центр города, пережили глубокий обморок…»
«Сенсационная новость! Как официально сообщил Темный Двор, главный вклад в разрешение кризиса внесла перерожденная наложница! „Я потрясен мужеством этой женщины, — заявил в интервью нашему корреспонденту Сантьяга. — Она нашла в себе силу отказаться от философии Кадаф и поверить в то, что ей действительно дорого. Темный Двор гордится дружбой с ней…“ Напомним, что в ходе боя Яна Маннергейм уничтожила Веронику Пономареву, другую перерожденную наложницу Азаг-Тота, после чего…».
«Семья Красные Шапки продает много удивительных чучел Тощих Всадников, мертвых демонов и птиц Лэнга. Подавляющее большинство экспонатов представлено в полной боевой выкладке. Имеются сертификаты подлинности. Оптовым покупателям скидка до десяти процентов. Также в продаже отдельные предметы: головы, руки, доспехи и оружие тварей Кадаф. Специальное предложение: четвертый левый клык Гомори Пустынника, годный в качестве амулета. Обращаться…»
Офис компании «Неприятные Ощущения».
Москва, улица Большая Лубянка, 5 августа, воскресенье, 16:00
— Темный Двор захватил Веронику Пономареву сразу же после боя в «ЦентрМедПереработке». — Анна сделала маленький глоток вина. — Сантьяга даже не пытался договориться с ней. Он просто вырвал из ее памяти, точнее… из памяти Тасмит, всю нужную информацию и передал мне.
— Вырвал мягко?
— Нет. Вероника отказалась сотрудничать, и комиссар использовал «Иглу инквизитора». — Анна была спокойна. — Так что эта наложница погибла.
— И ты восприняла такой объем информации? — недоверчиво прищурилась Яна.
— Метаморфы очень быстро учатся, — грустно улыбнулась Анна.
Метаморфы, особая группа колдунов, способных с доскональной точностью скопировать любую генетическую структуру. Они полностью перестраивали свой организм, становясь абсолютно неотличимой от оригинала копией. Метаморфы считались вымершими, но, как в очередной раз поняли наемники, у Темного Двора всегда найдется пара-тройка тузов в рукаве.
— Меньше чем через сутки я была полностью готова к операции: внешний вид, стопроцентное копирование внутренних особенностей гиперборейской ведьмы, память… Никто бы не догадался, что я не Вероника.
— Никто и не догадался.
Стройная, хорошо развитая фигура, смуглая кожа, которая говорила о примеси восточной крови, пышные черные волосы — Анна была удивительно красива. Особенно поражали глаза: огромные, черные, словно впитавшие в себя все оттенки ночи, живые. Она держалась свободно и непринужденно, она сама предложила встретиться с наемниками, чтобы «поболтать о прошлом», и вежливо отвечала на все их расспросы. Ее природный шарм и раскованная манера общения производили впечатление, но наемники заметили, что на шее девушки, чуть правее позвоночника извивались, старательно прикрытые длинными волосами два переплетенных навских иероглифа, «Власть» и «Покорность», знак всех прав на эту личность. В Тайном Городе не приветствовали рабство, но у каждого правила были исключения: красавица Анна была собственностью Темного Двора.
Наемники заметили, но промолчали. Артем и Инга уже успели рассказать друзьям историю метаморфа, после чего Кортес и Яна не удивлялись тому, что Анна старается не смотреть в сторону их молодых друзей.
— А Золотой Корень оказывал на тебя воздействие? — спросила Яна.
— Такое же, как на любую гиперборейскую ведьму, — подтвердила Анна.
— И ты… — Яна помедлила, — ты ведь не стала зависима от него?
— Я метаморф, — снова напомнила Анна. — Я не могу стать ни наркоманкой, ни алкоголичкой, ни одно вещество не способно вызвать у меня привыкание. После того как я сыграла порученную мне роль, я перестроила свои клетки, и они позабыли, что когда-то питались Золотым Корнем. Вот и все.
Анна подняла вверх тонкий указательный палец с длинным, ухоженным ногтем, внимательно посмотрела на него, и через секунду он превратился в острый, как бритва коготь, хищно поблескивающий металлом.
— Вот и все. В случае необходимости я просто становлюсь другой.
Палец вернулся в прежнее состояние.
— Любой анализ подтвердил бы чудам, что они имеют дело с настоящей гиперборейкой, — пробормотал Артем.
— Я побаивалась встречи с Носящим Желтую Маску, — призналась Анна. — Но, к счастью, ключник тоже ничего не почувствовал.