— Может, она с Борисом твоим встречалась.
— С Борисом? — мать уставилась на девушку.
— Ни с кем я не встречалась!
— Не ври! — Антонина Макаровна снова занесла руку.
Оля отскочила в сторону.
— Не смей меня бить!
— Соплячка! Дура! Шалава! — мать никак не могла дотянуться до верткой дочери, которая скакала вокруг софы. — Думаешь, не знаю? Я все знаю! Я у гинеколога была!
— При чем тут гинеколог?
— У твоего.
Оля замерла от ужаса, и Антонина Макаровна сумела ухватить ее за волосы.
— Вот теперь рассказывай, — приказала мать, усаживая девушку на софу. — Кто он такой, почему не знаю, и как долго все это у вас происходит? Только не ври!
Драться с матерью Ольга не могла, поэтому снова ее обманула, но не в главном, главного теперь уже не утаишь, обманула в деталях — иначе Антонину Макаровну было не успокоить. Да, призналась Оля, у нее есть друг. Он старше ее на четыре года, занимается бизнесом. Каким? Строительным, как Романюки. Очень образованный, умный, красивый. Почему не рассказывала? Боялась, что он не понравится Антонине Макаровне, потому что ей не угодить, у нее только Борис на уме. Он, может и не плохой, но сердцу не прикажешь, и кому как не матери, выбравшей когда-то папу, это не знать.
Уловка помогла, Антонина Макаровна задумалась, вспоминая то ли вожделенного Бориса Романюка, то ли “ошибку всей жизни” —знакомство с папой Славой.
— Он еще и богатый, — добавила Оля.
— Богатый?
— Ну, хорошо обеспеченный. Его фирме исполнилось три года.
— Бандит, поди? — покосилась Антонина Макаровна.
— Нет, у него дядя в обкоме работал.
— А — а–а…
Оля знала, что больше всего мать завидует тем, кто в свое время успел пролезть в обком КПСС. Те: “и золото партии украли, и нефть приватизировали, и банки организовали, и даже в финансовых пирамидах долю поимели”. Преувеличение, конечно, но простительное для бухгалтерши, которая полжизни считала только чужие деньги. Поэтому на “дядю из обкома” Антонина Макаровна опять призадумалась: это вам не новые русские, это старые настоящие кадры, сливки общества, можно сказать. У таких и положение, и связи хорошие, с такими связями можно очень круто бизнес завертеть.
Ольга потихоньку отодвинулась от грозной мамаши и выскользнула из комнаты. Антонина Макаровна не возражала, ей надо было обдумать новую информацию. Может так получиться, что дочка права, и никакие Романюки ей уже не нужны?
На кухне папа Слава готовил в микроволновке покупные котлеты. Мясом пахло так ошеломительно вкусно, что Оля догадалась, насколько зверски она голодна. Папа Слава сам готовить котлеты не умел, зато научился ловко разбираться в полуфабрикатах.
— Ну что, успокоилась?
— Я или она? — вопросом на вопрос ответила Оля.
— Она, конечно. Про тебя я и так вижу: раз облизываешься, значит, уже пришла в себя.
— Честно говоря, не совсем.
— Парень-то хороший? — поинтересовался папа Слава.
— Очень хороший.
— Ну, как говориться, совет да любовь. Сейчас мама чуток успокоится, и ужинать будем…
Ужин прошел в обстановке не теплой и не дружественной. Ольга сосредоточенно ела все подряд, мать на нее зыркала, а в тарелке еле ковырялась. Хороший аппетит дочери вызывал новые подозрения. После ужина допрос возобновился, Антонине Макаровне потребовались уточнения. Оля с ходу присочинила “хахалю” высшее образование, автомобиль “Мерседес” и кредитную линию в “Сибирском банке”. После этого мать думала два дня, а на третий утром обронила: “С парнем-то познакомь”. Оля от неожиданности поперхнулась и смогла только кивнуть.
Одной неразрешимой проблемой стало больше. С перепугу Оля напридумывала про Валеру черте что, и как теперь объяснить куда делся “Мерседес” и положенные новому русскому тряпки из бутика? Это маме. А самому Валерке тоже надо объяснить, зачем Ольга про него наврала? Выходит, что без вранья он Антонине Макаровне не подходит? Да, вынуждена была признаться себе Оля, не подходит. Она сама это всегда подсознательно чувствовала и потому Валерку скрывала. Он ей нравится такой, какой есть: простой, сильный, веселый парень, но матери этого мало. Был бы он хотя бы как его друг Артур: тот пыль в глаза пустить умеет, и в вузе учится, и, при случае, даже разговор про кредитную линию поддержать сумеет.
Соглашаясь с этими артуровыми достоинствами, Оля невольно морщилась, вспоминая парня с холодными глазами и кавказским хищным носом. Валера так взахлеб всегда о нем рассказывал, что у нее невольно появлялось ревнивое чувство. Вряд ли Валерка и у нее находит столько достоинств, по крайней мере, Оле он их не перечислял. А Артур, показалось Ольге при встрече, их дружбой пользовался и вел себя с Валерой, как старший. Он, и правда, старше на год или два, но в дружбе, считала она, старших не бывает.
Но и Валера таков, каков есть, и Оля почувствовала себя очень неуютно, представив, какое объяснение ее ждет. Валерка может обидеться всерьез. А если сказать матери правду? Она, конечно, останется матерью, но тогда скандал повторится, Антонина Макаровна будет обзываться и хватать за волосы. Ведь успокоили ее именно деньги и положение “жениха”. Узнав правду, она установит за дочерью еще более жесткий контроль. Как тогда Оле встречаться с Валерой? И как долго он будет терпеть такое положение?
Может, ей уйти к нему из дома? Из большой квартиры с евроремонтом, горячими обедами и карманными деньгами, которых иногда хватает даже на покупку юбки или кофточки в бутике? А жить где? С валериными родителями? Они, конечно, милые люди, но очень уж… простые. Жить надо отдельно, но на какие шиши? Валера, правда, бормотал что-то о том, как они скоро разбогатеют, но ведь это смешно. Даже если им хватит денег, чтобы снять квартиру, то на еду уже не останется… И наоборот. Какие перспективы у автомеханика? Работать в две смены и получать вдвое, но это тоже не слишком много. А в три смены никто работать не может. Сама Оля, когда закончит университет, сможет найти перспективную работу, она в этом уверена, но будет это не скоро, года через четыре.
А если дети? Если они будут вместе жить, то не исключено, что за четыре года она хоть раз, да залетит. Делать аборт, рисковать своим здоровьем она не захочет…
Эх, насколько бы все было проще, если бы Валера больше походил на портрет, нарисованный для матери. Долларовым миллионером быть не обязательно, но и без денег жить невозможно, Оля это уже точно поняла.
Другой проблемой было свидание с Леней. Идти или не идти, вот в чем вопрос? Если Валерка узнает, то обязательно устроит новый скандал, почище первого. Значит, не ходить?
Леня, он, конечно, врун, да к тому же преследующий свой интерес. Но врун не настолько, чтобы раздувать историю на пустом месте. Если его легко разоблачить, то в чем тогда выгода?
Что ему известно о Валере такого, чего не знает она? Леонид распишет все по-своему, но ведь факт останется фактом. Что такое сделал Валера, чтобы Оля его бросила? Изменил ей? И у Лени есть доказательства, фотографии? Как противно: он их достанет, разложит липкими пальцами, а Оля будет вглядываться, ища знакомые черты, потом рассматривая соперницу… От одной мысли об этом у нее потемнело в глазах. Нет, наверное, это что-то связанное с его работой.
Может, он переделывает угнанные машины? Или сам их угоняет? И поэтому надеется скоро разбогатеть? Это мужские дела, тут Оля ничего не понимает. То есть она знает, что угонять машины плохо, что за это могут посадить, Оля, конечно, сделает все, чтобы Валера это занятие бросил. Но на ее отношении к любимому такой факт повлиять не сможет. Сейчас время такое, все зарабатывают, как могут. У кого есть связи, те устраиваются на хорошие места, а что делать таким парням, как Валера? Его можно понять… А вдруг все — таки измена?
Прокрутившись без сна ночь накануне, Оля поняла, что обязательно пойдет на свидание, хотя — почему свидание, просто встречу. Что тут страшного: встретится со знакомым в кафе, где полно народу? Ничего, а узнать в чем дело очень хочется. Тут Леонид правильно сделал ставку на женское любопытство.
Пострадал опять факультатив по психологии, Оля пропустила его второй раз подряд. Она вообще стала сомневаться в его ценности, полученные там знания, пока никак не помогли ей разобраться ни в своих чувствах, ни в окружающих людях. Разрыв между теорией и практикой жизни был такой же, как у какой-нибудь геометрии. Экзамен сдала, забыла и не жалеешь.
Из-за любопытства же Оля пришла на встречу на 10 минут раньше срока. Леонид ждал ее за тем же столиком, где прошлый раз они сидели с Валерой. За стойкой торчал все тот же бармен, жидкая публика лениво пила кофе всех видов. Будто ничего не переменилось.
При ее приближении Леня встал и отодвинул ей стул.
— Здравствуй, Оля.
Оля села молча.
— Закажешь что-нибудь? Сок, кофе?
— Я что, пить сюда пришла? — огрызнулась девушка.
— Понимаю, — нервно усмехнулся Леонид, — у тебя жажда совсем другого характера.
— Говори, что хотел, да я пойду.
— Не торопись.
— Почему? Ты что — издеваешься? — Оля сделала вид, что хочет встать. Леонид схватил ее руку и прижал к столу. Прикосновение было противным, и девушка пожалела, что спровоцировала его. Леня ведь не подозревает, что на самом деле она никуда не уйдет, пока не узнает что случилось. — Отпусти.
— Так-то лучше. — Леня сел рядом. — До трех часов еще есть время, я себе возьму кофе. Бармен! Сделайте, пожалуйста, один эспрессо!
— При чем здесь время?
— До трех часов я не могу ничего сказать. Обещал… — Леонид заглянул ей в глаза. — Как поживаешь, Оленька?
— Перестань, — она сморщила носик. — Или я действительно уйду. Ты же меня не за этим пригласил?
— А когда-то, совсем недавно, ты мне позволяла так себя называть.
— Ты, Леня, врун, каких мало.
— Верно. Потому что я врун мелкий. Таких действительно уже мало. Каюсь, приукрасил себя немного, чтобы девушке понравиться. Шутки учил, но, прошу высокий суд учесть, не только учил, но и пару придумал сам. Что уж тут такого крамольного?.. Нет, нет, не отвечай, дай, я скажу. Не вижу в этом факте ничего непростительного. Почему это тебя так обидело? Я же не просто хотел нравиться, я хотел стать таким, какого ты бы могла полюбить. Просто прошло мало времени… Если бы у меня был еще месяц или два, я бы успел больше. Ты не дала мне времени. Могла бы немного потерпеть. Это ведь не так сложно — терпеть человека, который тебя любит.