— Варь, смотреть друг на друга и трогать тело своего партнера в сексе так же естественно, как быть голыми и открытыми, — шепчет мне моя развратная вторая половинка. — Он же во время соития не только смотрел и гладил твоё тело, но и прикасался языком и губами к твоему лону, ласкал твои прелести. Ты от его ласк стонала, кричала. Варька, ты испытала первый оргазм с мужчиной. Пусть и от тактильных ласк, но все же он оказался прекрасным.
— Варвара, будь честной сама с собой, Кирилл нравится тебе. Он красив, хотя может немного чрезмерно. Брутален. И не отрицай этого. Сначала, конечно, был гадким хамом, нес ужасные гадости и непотребства. Между тем, другой на его месте при удобном случае не то, что трахнул бы тебя, а просто грохнул бы от злости. Кирилл же оказался терпеливым и сдержанным, даже излишне, — вступает в диалог моё правильное "Я".
Аккуратно через бедро перевожу правую руку с ягодицы Кирилла к его паху. Ей богу, как ребёнок, шагаю пальчиками к пенису неплотно прижатому моим животом.
— Варь, фактически Кир идеально, с наименьшими потерями, тебя дефлорировал. Мог просто в душе порвать. А так, согласись, он очень старался, напрягался, — продолжает убеждать меня мой внутренний врач. — Ты сама чувствовала, что гимен поддался только со второго раза. До сих пор вздрагиваю при воспоминании об ужасном треске при разрыве девственной плевы. Если ты испытывала эту ацкую боль, думаешь его члену не больно было? А потом еще ему пришлось протолкнуться внутрь твоего влагалища. Уверена, что для него этот процесс оказался так себе удовольствием. Варь, ну ты же как врач сама понимаешь, что Киру трудновато было. Вспомни, он весь вспотел пока над тобой трудился.
— Варька, давай не трусь. Ты же уже видела его и чувствовала внутри. Чего тебе стоит потрогать его пенис пальчиками, а может и не только…пальчиками? По внутренним ощущениям он то, что доктор прописал. Никакая-нибудь вялая пипетка. Ну, давай, не трусь, детка, — ввернула свои пять копеек моя развратная сущность. — Не боись, ты же знаешь, что мужики любят петинг и оральные ласки. Порадуй Кирюхана. Это будет твоя маленькая благодарность за его старания. Давай уже, ты же и сама этого хочешь…
Последние слова становятся для меня триггером. Произнеся их самой себе, я немного отодвигаюсь. Смотрю на член. Он очень большой, значительно превышает европейский стандарт. Головка его крупная, алая, глянцевая. Она полностью открыта. Вожу пальцами под головкой. Крайней плоти нет. Обрезан. В мыслях на передний план выходят врач и вопросы: "Обрезан. По какой причине? Травма или вера?"
— Да, да, милая, обрезан. Стандартный обряд инициа́ции. Я — еврей по матери, — услышав пояснение Кирилла, понимаю, что традиционно думаю вслух. — Давай, девочка, сожми пальчики крепче. Веди по стволу. Вниз мягче, вверх жёстче. Не бойся, мне будет приятно.
Делаю, как сказал мужчина. Поднимаю голову, смотрю на Кира. Его глаза прикрыты. Он зажимает и покусывает губы, дышит через нос шумно с задержкой. По движениями кадыка вижу, нервно сглатывает.
У меня самой во рту активное слюноотделение. И я тоже постоянно сглатываю и облизываю губы, потому что сохнут, несмотря на влажность в душе. Большим пальцем вожу по головке. Ощущаю в устье уретры вязкий предэякулят. Мягко размазываю его. Понимаю, что хочу попробовать на вкус.
В момент пролетевшей в моем мозгу мысли Кир открывает глаза и внимательно смотрит на меня. Я инстинктивно облизываю губы и прикусываю нижнюю. Так и, смотря Киру в глаза, опускаюсь. Он предусмотрительно кидает мне под ноги испорченный халат, на который я встаю коленями. Кирилл продолжает гладить меня по голове, подбадривая, кивает.
Перевожу взгляд и с любопытством ребенка рассматриваю мужскую восставшую плоть. Выдыхаю в самую сердцевину. В ответ на мое действие прилетает протяжный мужской стон. Прикасаюсь к головке языком. Пробую предсеменную жидкость на вкус. Она терпкая, солоноватая. Мне не противно, даже нравится.
После первого прикосновения вожу кончиком языка по кругу купола, чуть-чуть проникая внутрь уретры. Осмелев, ускоряют движения, захватывая края короны головки. Кир сжато-гортанно стонет. От каждого моего движения его потряхивает, а его член вздрагивает. Отрываюсь от головки.
Мне хочется сглотнуть собравшуюся во рту слюну, но каким-то внутренним чутьем понимаю, что этого делать не стоит. Облизывая губы поднимаю глаза на Кирилла. Он пристально на меня смотрит и тоже проводит по своему рту языком.
Застыв всего на секунду, возвращаюсь к пенису. Опять обвожу головку мокрым языком и сразу пробую ее губами. Стараюсь приотрыть рот шире и вобрать ее в себя до короны. Не совсем простая задача без навыка, зато с опасением поранить нежный орган зубками.
— Милая, ротик ещё шире, дай слюне немного стечь по члену. Отлично. Теперь скользи губами вниз по нему. Не торопись. По чуть-чуть, насколько сможешь, — слышу слова объяснения и поддержки. — Отлично, молодец! Не надо глубоко, не сейчас. Теперь вверх поднимайся. Здесь как с рукой — вниз нежнее, немного распуская губы, вверх жёстче, сжимая их. Супер! Теперь движения чуть чаще. Снизу рукой помогай. Умница!
В какой-то момент Кирилл начинает сам совершать движения внутри моего рта. Громко и протяжно стонет. Чувствую, что он зажимается, стараясь сдерживаться. Не могу понять откуда, из какого ментального опыта, всплывает понимание сути происходящего, но неожиданно для самой себя я убираю руку-ограничитель и позволяю члену проскользнуть немного глубже. Механика действий Кира становится иной. Спустя какие-то мгновения член внутри начинает вибрировать, выталкивая точками сперму. Мой рот заполняется ею. Кирилл жёстко фиксирует мою голову. Я рвано дышу носом, инстиктивно зажимаю горло, ослабляю губы, поднимаюсь вверх, проглатываю содержимое.
Приподнимаюсь с колен, ноги расставляю шире, утыкаюсь лицом в живот мужчине. Левой рукой держусь за талию Кира. Правой начинаю трогать себя внизу. Резко вздрагиваю, но не от боли, а от острого импульса. Чувствую стекающую по внутреннуму бедру смазку, размазываю ее по вульве, интенсивно вожу пальцами по половым губам и клитору.
Кирилл не торопит. Меня подтряхивает и подколачивает. Дышать тяжело. Я протяжно постанываю. Знаю, что сейчас мне нужна разрядка, и она вот-вот должна произойти, но все как-то идёт не так. Мне чего-то не хватает, какого толчка или стимула. Вдруг понимаю, что мне нужно распирающее ощущение внутри себя. Да, я хочу, чтобы его член вошёл в меня, тем более что он снова напряжен.
С этой мыслью отрываюсь от тела Кира и встаю. Поднимаю лицо, смотрю на мужчину. Он обхватывает мои губы своими, ласкает меня языком. Стону ему в рот. Кладу руку на член, начинаю снова поглаживать. Отрываюсь от его губ.
— Войди в меня. Мне нужна разряда, — смотря в глаза, произношу уверенным шепотом.
— Варь, ты чего? У тебя рана открытая, кровь только вроде перестала идти. Ты кроме боли ничего не почувствуешь, — удивленно отвечает Кир. — Давай я тебе помогу кончить.
— Нет, так я и сама могла бы. Ну не совсем, конечно так, но…Кир, мне так не надо. Я хочу тебя внутри себя чувствовать, пожалуйста. Мне не будет больно, потому что сейчас действуют естественные гормональные анальгетики — эндорфины. Ну же, Кирилл. Пожалуйста! Сделай, как я прошу, — произношу просительным тоном.
Поворачиваюсь к мужчине спиной. Опираюсь на стену руками, наклоняюсь, выгибаюсь в пояснице, раздвигаю ноги. Кирилл становится сзади. Сначала просто гладит и целует мою спину от шеи до ягодиц. Левой рукой ласкает грудь, пальцами правой потирает клитор, водит по малым половым губам, трогает вход, немного проникая в него. Я стону и насаживаюсь сначала на один палец, потом на два.
— Кир, ну, давай же, не томи меня, — сквозь стон выдыхаю я. — Давай, пожалуйста. Мне это очень нужно. Не бойся. Давай сделаем это на вдох. Я вдыхаю, ты входишь. Лучше сразу одним толчком.
Кирилл не отвечает, продолжает меня гладить, целовать и ласкать. Мы оба постанываем. Я его не тороплю. Жду. Он все еще молчит. Закусываю губу от отчаяния. Вдруг чувствую прикосновение головки. Выгибаюсь, ещё больше развожу ноги, обеспечивая более лёгкий доступ.
— Варюш, на счёт три делай вдох, — произносит Кирилл.
Кир считает. На три мы толкаемся одновременно. От боли выдыхаю рвано и прикусываю губу до крови. На несколько минут оба замираем и тяжело дышим. Понимаю, что Кирилл сейчас покинет моё лоно, начинаю сама немного двигаться. Спустя время он подстраивается под меня. Боль постепенно отходит. Мне нравится то, что происходит. Я чувствую очень остро. От каждого движения меня прошибает нервным разрядом. Моё сердце колотится. Мышцы влагалища пульсируют. На каждый толчок я отзываюсь пронзительным сладостранным стоном.
— Ещё, ещё, ещё, пожалуйста, — сбивчиво между стонами и рваными вдохами и выходами произношу и взрываюсь, громко и протяжно кричу.
Мой первый настоящий оргазм для меня становится огненным фейерверком. Он изнутри разрывает меня на мирриады разноцветных фрагментов. Моих фрагментов, которые разносятся по мирозданию. Мне кажется, что я возношусь.
Что происходит дальше, не знаю. Часть времени просто улетает вместе с мои фрагментами. Прихожу в себя с ощущением, что прежняя Варвара умерла и возродилась другая, новая, неизвестная мне.
Понимаю, что лежу на кровати. Глаза мои закрыты. Открывать мне их лень и страшновато. Хотя, нет, просто боязно от некоторого чувства неловкости. Знаю, открыв глаза, увижу Кирилла.
— Да, всегда знала, что ты, Варька, ссыкуха. Заварушху устроила, удовольствие получила и шмыг в домик-панцирь. Я не я, корова не моя! — хихикая, язвит моя удовлетворенная, но все равно вредненькая половинка. — Ты, цыпочка моя, всегда жила в уверенности своей серьёзности и непогрешимости, теперь переживаешь, что на самом деле оказалась похотливой самкой, нимфоманкой, распутной девкой. И что? И пусть? Давай, горячая штучка, открывай глаза, не томи мужика. Он достоин твоих благодарных слов и поцелуев…
Прислушавшись к своему внутреннему "Я", распахиваю глаза и встречаюсь с внимательным взглядом Кирилла. На его лице улыбка чиширского кота. Я тоже улыбаюсь ему.