Понимая, что смысла рвать за ней нет. Звоню своему корешу, начальнику одного из районного отделения ГИБДД.
— Гриня, привет! Не сильно отрываю. Отлично. Можешь мне прямо сейчас пробить тачилу? — называю номер и марку авто. — Нет, особой проблемы нет. Просто интересно. Да, жду. Ок.
Минут через десять Гришаня мне перезванивает и сообщает, что хозяйка спорткара BMW M5 Варвара Яковлевна Зимина, зарегистрирована по адресу, который я уже знаю.
— Кир, судя по фотке, девка — пигалица. Ну или подросток. Ты там сидишь? Если нет, то сядь, у нее целый автопарк. В нем кроме BMW M5, еще две бэхи, одна совсем старая. Есть Рендж и Mercedes-AMG G 63. Да, за девочкой еще и два байка числятся, один — YAMAHA R125, второй — Harley Davidson. Вишенка на торте — годовалый Porsche Panamera. Это ж, как сосать надо, Кирюха?! Где такое богатство нашёл, а? Будь аккуратнее за таких сосок могут и яйца отрезать!
— Не неси ерунду, Гриня. Просто чуть не притер её бэху случайно. Меня такие цыпочки не интересуют. Сам знаешь, одни понты на пустом месте. Ладно, спасибо за инфу. Давай на выходных соберёмся отдохнуть. Позвони мне, если будешь свободен от жены и любовницы. Жду!
Попрощавшись с другом еду домой с мыслью: "Откуда у тебя, Варвара Зимина, такое баблище, чем же ты занимаешься в свободное от учёбы и операций время? Ну ведь не черной же трансплантологией?"
Глава 20
Впервые почти за свои 27 лет в аэропорту перед вылетом ощущаю в своем солнечном сплетении трепет, жар, мышечный спазм, учащенное сердцебиение. Еще осталось добавить этот жуткий поэтически романтический бред в виде порхающих бабочек.
В настоящее время по тем симптомам, которые сейчас испытывает мой организм, как врач могу сама себе поставить несколько диагнозов — тревожно депрессивное расстройство, невралгия солнечного сплетения, синдром компрессии чревного ствола.
Чертовски плохо быть врачом, потому что все понимаешь, как есть на самом деле.
А на самом деле, чтоб на этого Кирилла Зубова диарея напала. Именно из-за него мне реально плохо, потому что я нервничаю и психую. Почему? Да, потому что, как и говорил мне этот пророк Кирилл, сейчас моё пузико реально голенькое. И каждое его нервное окончание пульсирует и искрит. Твою ж, поэзию. Да, как и говорил Кирилл, все же кто-то включил мой режим "девочка-девочка". Почему? Да, потому что я как полная идиотка ищу глазами в толпе народа Кирилла. Почему? Да, потому что жду его. Жду этого несносного Зубова, как Ассоль своего Артура Грея.
За короткое время пройдя все пять стадий принятия неизбежного, для снятия развившейся у меня панической атаки достаю из рюкзака бутылку с водой. Нервно свинчиваю крышку, начинаю пить небольшими глотками и дышать: один глубокий вдох и серия из четырех коротких выдохов.
— Варвара, что с тобой, — как сквозь вату слышу голос Юстаса, традиционно провожающего меня в Пулково.
— Если честно, не знаю, что-то нервы шалят в последнее время. Юсти, что ты мне говорил, извини, пропустила мимо ушей.
— Конечно, пропустила. Ты не слушаешь меня совсем, а постоянно шаришь глазами по сторонам. У тебя маниакальный синдром? Ты боишься или ждёшь кого-то? А, я понял, ты этого хмыря накачанного из кукурузника ждёшь, да, Варюха?
— Юсти, не говори ерунды. Никого не жду, но на самом деле опасаюсь. Ты и сам знаешь, что мне есть, кого опасаться. Очень бы не хотелось, чтобы Дава меня искал и нашёл. Кстати, если вдруг что, то ты от слова совсем не знаешь, где я. Ясно, Юстас? Да, на твоё имя в банке Юлия Зальевича мной открыт счёт, и деньги положены. Это лично тебе и на развитие нашего общего бизнеса. Доступ к счету есть у меня и тебя.
— Варь, а у тебя и этого хмыря точно за эти четыре дня ничего личного не произошло? — с прищуром во взгляде спрашивает Юсти.
— Не поняла? Что за вопрос? Отчего он созрел в твоей голове? Я разве повод тебе давала такие мне вопросы задавать? — махом выдаю череду вопросительных знаков своему другу.
— Да, нет. Да, я просто. Ну, уточнить решил. И ещё раз сделать вброс для подумать о переводе наших отношений на другой уровень. Варь, тебе скоро 27 стукнет, может пора выходить из образа "синего чулка". Вообще-то, это очень вредно для здоровья. Ну, женского. Варь, ты — врач, сама это понимаешь. Организм же требует своего. Твои эти женские гормоны поди давно уже пляшут танго белого мотылька.
— Юстас, ну ты загнул, однако, — начинаю я хихикать. — Давай в оставшееся время еще поэтический слэм устроим. А там и до японских хайку дойти успеем.
— Да, молодец — ты, Варвара. Как всегда съехала с темы. То есть таким образом ты в очередной раз говоришь мне "нет". Я правильно понимаю, Варь?
Понимаю, что настал час "Ч", чтобы расставить точки над "i" в наших с Юстасом межличностных отношениях.
— Да, Юсти, ты все понял правильно. Я ценю тебя как друга и не хочу переходить на какую-то новую ступень. Знаешь, иной раз лучше хорошего друга сохранить и отношения с ним, чем пытаться построить на этой дружбе новые — лично-сексуальные. Не всегда крепкая и продуктивная дружба перерастает в крепкие семейные узы. Извини, если криво объяснила свою позицию.
— Да чего уж, Варь, ты все слишком прямо пояснила. Я понял тебя. Вопрос отпал за ненадобностью. Про деньги и бизнес понял. Если тебя этот хмырь искать будет, что ему передать.
— Он меня искать не будет. И мне ему передать нечего. Все, Юсти, тема закрыта. Вроде посадку мою объявили. Я понеслась, — клюнув Юсти на прощанье в щеку, говорю я. — Юстас, помнишь как в детстве: "Мы одной крови. Ты и Я".
На входе в зону досмотра, я ещё раз оборачиваюсь, машу Юстасу и осматриваю людей в надежде все же увидеть Кира.
Выполнив все процедуры, в накопитель вылета иду, шмыгая носом и смахивая с ресниц непрошенные слезы. Окончательно накатывает на меня тогда, когда понимаю, что теперь точно ждать Кира не следует.
Понурив голову, иду к своему выходу на Женеву. По дороге думаю, что никто из нас элементарно не подумал и не предложил даже просто номерами телефонов обменяться. Ну что ж, раз мы этого не сделали, значит, нам обоим это было нужно, как зайцу стоп сигнал.
Окончательно осознав стадию принятия, я уже достаточно спокойно иду "по рукаву" в самолёт.
В Женеву прилетаю в стабильно нормальном настроении без всяких дурацких бабочек в солнечном сплетении и тахикардии на нервной почве.
В аэропорту Женевы беру такси, еду в пригород к Аскару. Деда я обожаю. Кроме медицинских тем с Аскаром мне всегда есть о чем поговорить, что обсудить и на чем "зарубиться".
Еще мы с дедом оба обожаем покер. Вот и сегодняшний вечер проводим за картами. Во время партий Аскар заводит со мной разговор по душам. У деда моего есть прекрасная черта, он никогда никого не поучает и не наставляет. Аскар исподволь просто высказывает свое мнение.
— Варюша, я тут недавно с Маркисом общался. Он тебя очень хвалит, говорит что клиника заинтересована в таких специалистам как ты. А вчера Яков, отец твой, мне мне звонил. Очень он переживает за твою личную жизнь, за деторождение. Я тоже все время думаю о тебе, Варвара. Женщинам в хирургии всегда сложно приходится. Конкуренция огромная. Мужчины в нейрохирургии превалируют, не потому что они умнее, а потому что они чисто психологически меньше отвлечены на внешние факторы, меньше по сторонам смотрят. В нашей семье все знают, что я был против брака твоей мамы с Яковом. Отец твой в профессии бездарь. И меня бесил выбор моей талантливой и упорной дочери. Спустя годы я понял правильность её решения. Яшка не только не мешал, но еще и сам создавал все условия для ее самореализации. Ну, как-то так, милая! Да, возвращаясь к Маркесу, слушая его слова о тебе как о профессионале, я был очень горд тобой. Даже больше, чем собой! Только, пожалуйста, в другой раз не дано деда жалеть, играя с ним в покер.
На последних словах Аскар шлепает меня по попе. Ему сегодня несколько раз удалось собрать выигрышную комбинацию и вынудить меня прекратить участвовать в игре. Дед радовался, как ребёнок. И я радовалась, несмотря на то, что немного ему поддавалась.
На следующий день ближе к вечеру на своей BMW 1 Series, которую мне в очередной раз подарил мой крестный Марк, мчусь в Базель, где у меня запланирована и оплачена стажировка у одного из самых востребованных медицинских специалистов нейрохирургии доктора Марко Де Маркиса.
За несколько дней до окончания моего договора доктор предлагает продлить стажировку. Главный его аргумент — контракт безвозмездный. Взвесив все "за" и "против" и оценив ситуацию в части того, что до учебы в "бурденко" у меня еще месяц, решаю остаться.
В последний день стажировки доктор Маркис вручает мне официальное приглашение клиники на должность нейрохирурга. Поясняет, что если я соглашусь, то еще некоторое время мне придется поработать ассистентом под его руководством.
Я без раздумий отвечаю согласием, но объясняю о своих обязательствах перед "бурденко", где учусь в аспирантуре на кафедре нейрохирургии. Обозначаю, что защита моей кандидатской диссертации по плану состоится только через четыре месяца. Джано успокаивает меня готовностью подождать моего возвращения после защиты.
Окрыленная прекрасным предложением и исполнением задуманного мной, прощаюсь с дедом и лечу в Москву.
В Шереметьево в зоне прилёта вижу Ливона, "подпольного" сына моего крестного Марка Кареновича.
Увидев на стоянке серебристый ford mustang gt500 я взвизгиваю от восторга.
— Ливон, конь — огонь! Вау! Круто! — через восторженные междометия и звуки с придыханием шепчу я, оглаживая линии капота и пассажирского крыла мустанга.
— Варь, хочешь, оседлай зверюгу, садись за руль, — предлагает Ливон.
От предложения отказываюсь, потому не люблю ездить в режиме газ-тормоз. До усадебки Марка мы добираемся быстро. Я рассказываю о своей стажировке и о предложении клиники. Ливон слушает внимательно. Иногда задает прямые и очень чёткие вопросы. Неожиданно спрашивает про жениха, обзавелась или нет. Говорю, что не до этого было, потому как на первом месте "самолеты, но а юноши потом".