Это предложение больше всех понравилось лейтенанту Рыбочкину. Он чуть не подпрыгнул от радости, но вовремя вспомнил, что все-таки лейтенант, и сдержался. А потом в его отчаянную голову пришла блестящая идея:
— А если на рыбалку? Дождик кончается, а после него клев замечательный.
Словно в подтверждение этих слов за окном посветлело и где-то вдалеке незлобно воркотнул гром.
— Это чудесно, — одобрил Байдалов. — Как вы думаете?
— Я с удовольствием, но… — Гаевой выразительно погладил свой щетинистый подбородок.
— Разумеется, сначала в парикмахерскую, а то еще рыбу напугаем.
— Я приготовлю рыболовные снасти, — вызвался лейтенант, направляясь к двери.
— Давай, Саша. Только сними форму.
— Я мигом, у меня все здесь…
Байдалов запер ящики стола и повернулся к Тимонину:
— А вы с нами пойдете? Сегодня суббота, и уже три часа…
Тимонин поднял голову, поочередно посмотрел на Байдалова и Гаевого и вдруг спросил:
— А где же сын его?
— Вы о ком?
— О Никите. Сын у него есть, четыре года. Вдвоем живут…
— А жена?
Тимонин нахмурился, посерел лицом, буркнул:
— Нету.
— Вот беда какая, — растроганно проговорил Гаевой. — Жаль мальчишку. Что же делать?
— Искать надо, — сказал Тимонин, беря свою фуражку с подоконника.
— Верно. — Гаевой застегнул свою папку. — Я пойду с вами. Он, наверное, в детском саду, и там уже, небось, давно бьют тревогу. Вы обождите меня у выхода, я только положу документы… От рыбалки, Алексей Тимофеевич, я отказываюсь.
— Как хотите, — отозвался Байдалов. — Мы поедем с Сашей.
Следователь вышел. Тимонин задержался у двери, повернулся:
— Завтра-то когда приходить?
— Гражданский костюм у вас есть?
— Найдется.
— Хорошо. Мы вас разыщем, если понадобитесь…
Широко распахнулась дверь. В кабинет влетел взлохмаченный Синицын.
— К черту! — с порога закричал он, брызгая слюной. — Мое терпение кончилось! Я его, гада, все равно прижму!..
— Не поладил с Вовостей? — спросил Байдалов.
Синицын, точно бочонок, подкатился к тумбочке, где стоял графин с водой, схватил толстыми, короткими пальцами стакан. Между глотками воды продолжал говорить:
— А кто же еще!.. Он самый… подлец!..
Утолив жажду, повернулся и только сейчас заметил стоявшего у двери Тимонина.
— Это кто? Наш? — бесцеремонно спросил он.
— Наш.
— Значит, новая кадра. Порядочек! Наш шеф продолжает гнуть свою линию. Скоро в отделе будут все вояки. Один я сугубо штатский. Теперь он меня съест. А за Вовостю — с потрохами…
— Отказался?
— Начисто отказался, паршивец! Сначала все шло хорошо. Он согласился потянуть с собой три кражухи. Порядочек. У меня оставалась одна. Говорю ему — бери и эту, сделаю меньший срок. Тебе, дураку, червонец пахнет, а я оформлю на половину. А там — зачет, и через три года будешь дома…
— Хватит, — оборвал его Байдалов, направляясь к выходу.
В коридоре Синицын что-то пытался пояснить, но капитан отмахнулся от него, взял Тимонина за локоть, подвел к лестнице и торопливо попрощался:
До понедельника. Если ничего не случится раньше… Синицын, пошли со мною.
Они ушли по коридору дальше, а Борис стоял и думал: «О чем говорил этот толстый? Почему краж больше, а срок меньше?..»
Дождь кончился. Разноцветная радуга повисла в небе. Из-за туч выглянуло яркое солнце, и засверкали умытые оконные стекла, заблестел мокрый асфальт. Защебетали птицы.
Легко дышится после дождя. До предела наполненный озоном воздух пьянит голову.
Байдалов, Синицын и Рыбочкин торопливо шли по тротуару, вполголоса переговариваясь. Саша нес маленький чемоданчик. В нем — лески, крючки, нажива. Удилища рыболовы вырежут в прибрежных кустах, Саша несколько дней назад нашел хорошее местечко возле Старой Сунжи: там тихая заводь, клев такой, что только успевай забрасывать. Он обязательно поведет капитана туда. Жаль, Гаевого не будет, с ним лучше — легко и свободно, можно говорить о чем угодно. А капитан… Все-таки начальник отделения… Вот он за что-то отчитывает Синицына, и Саша из вежливости чуть приотстал. Доносятся обрывки фраз:
— Старые методы… молчал бы… понимать надо…
Байдалов сердился. Он знал Синицына давно и мог ожидать от него чего угодно, но сегодняшнее бесцеремонное вторжение в кабинет и потом откровение вывело его из себя.
— Хорошо, что был новичок… Да и вообще, бросать эти приемы нужно. Сгоришь ведь. Не те времена.
Синицын оправдывался:
— Погорячился я, Тимофеевич. Довел меня этот бандюга…
— Вовостю от тебя возьму.
— Я же хотел как лучше… Ведь раньше получалось. В прошлом месяце на девяносто пять процентов вытянули, а в этом были бы все сто…
— Не в этом дело…
— Нет, в этом! — загорячился Синицын. — С нас каждый день требуют: раскрываемость, раскрываемость… Вот и стараемся. Да и тебе выгодно, отделение всегда на первом месте. А ведь скоро шеф уйдет в отставку. Кто-то его должен заменить. Более опытного, чем ты, у нас нет. К тому же и показатели в отделении неплохие. Даешь выдвижение! Порядочек!..
— Ты уж наговоришь, — усмехнулся Байдалов, но возражать не стал. Он начал отходить. В голосе вновь зазвучали уверенные нотки. — Дело Вовости передашь в райотдел милиции по территориальности.
— Гениально! — воскликнул Синицын, беря капитана под руку. — Я давно говорю, что князю Ярославу досталось звание Мудрого потому, что ты не был его современником…
— Брось паясничать…
— Алексей Тимофеевич, — заговорил все время молчавший Саша, — давайте возьмем такси, а то в автобусе будет очень душно.
— Умные вещи говорит эксперт, — поддержал Синицын, обмахиваясь платком. — Я уже давно сварился.
— Предложение принимается, — сказал Байдалов.
Вышли на площадь у кинотеатра. Но как назло машины, опоясанные шашечками, проносились мимо, не останавливаясь.
— Тут мы, пожалуй, простоим до вечера, — начал сомневаться Синицын. — Давайте проситься на любую машину… Ага, есть! Вот идет такси с зеленым огоньком. Дуй навстречу, эксперт!..
— Не надо, Саша, — остановил лейтенанта Байдалов. — Слушай меня. Смотри: возле кинотеатра остановилась шоколадная «Победа». Быстрее к ней! Уговори шофера обязательно.
— Есть, — на ходу ответил Саша.
Шоколадная «Победа» уже разворачивалась. Саша встал перед нею, поднял руку. Машина скрипнула тормозами.
— За город подбросишь, парень?
— Некогда, спешу.
— Выручи, браток. Мы заплатим вдвойне.
— Сколько вас?
— Трое.
— Садитесь.
— Алексей Тимофеевич, пожалуйте в машину!
Саша с Синицыным расположились на заднем сиденье, Байдалов уселся рядом с шофером. Машина, фыркнув, понеслась по улице. В зеркале над ветровым стеклом капитан увидел часть лица шофера — маслянистые глаза с прищуром, ястребиный нос, черные усики — и подумал: «Интересно, что ты за птица, Крейцер?»
Краем глаза осматривая оранжевую кофту водителя, Байдалов, чуть повернувшись, протянул назад руку:
— Дай сигарету, Саша.
Рыбочкин удивленно взглянул на капитана — ведь все в управлении знают, что Саша не курит. Он не успел ответить, как Синицын быстро сунул в руку капитану папиросу.
А Байдалов не мог отвести взгляда от рук водителя в черных кожаных перчатках.
— Спичку дать? — спросил Синицын.
— Не надо, пожалуй, покурим на месте.
— Курите здесь, капитан, — промолвил Крейцер, улыбаясь одними глазами. — Вам разрешается.
— Спасибо, — ответил Байдалов и зажег спичку. Прикуривая, он собирался с мыслями. Неожиданная встреча с Крейцером почему-то взволновала его. Хотелось задать ему несколько вопросов, но с чего начать, капитан не мог сразу придумать.
Крейцер сам выручил. Остановив машину, он пробормотал:
— Эх, черт! Придется круг сделать, здесь дорогу ремонтируют.
Он уверенно свернул машину влево, к железнодорожному переезду. Байдалов спросил:
— Вы давно в городе живете?
— А что? — насторожился Крейцер.
— Да смотрю: город хорошо знаете.
— А-а, — Крейцер засмеялся. — Ездить много приходится, особенно за последнее время, когда вы у моего шефа машину забрали. Теперь я у него вроде личного шофера. С утра за ним заезжаю.
— Не с руки ведь вам, далеко, поди, живете…
— Да не очень, всего десять минут езды.
— Где это?
Крейцер медленно повернул голову и, взглянув на капитана, ухмыльнулся:
— На другом конце города, капитан…
Байдалов промолчал, окутываясь папиросным дымом.
Он понял, что зря поторопился, не следовало задавать Крейцеру такой прямой вопрос. Остаток пути капитан не проронил ни слова. Молчали и его спутники. Синицын почувствовал настороженность в разговоре и поэтому не вмешивался. А Саша усвоил справедливое правило: не спрашивают — помалкивай…
Остановились у заросшей густым лозняком речушки. На берегу уже взмахивали удочками несколько рыболовов.
Саша подошел к шоферу:
— Сколько с нас?
— Не надо, — отмахнулся Крейцер. — Деньги пригодятся вам на обратный путь. Привет!..
«Победа» круто развернулась и, сверкнув на солнце горбатой спиной, умчалась к городу.
— Запомни эту личность, Синица, — сказал Байдалов, — а заодно и номер машины — «19–21».
— Есть. Порядочек! Год моего рождения…
Саша посмотрел вслед уехавшей «Победе», на две колеи, оставленные ею на влажной от дождя земле. И вдруг приглушенно вскрикнул:
— Товарищ капитан, смотрите! Рваная покрышка…
Да, это был такой же след, как у ограбленного магазина. «Так вот почему Крейцер хорошо город знает…» — подумал Байдалов.
— Давайте ваш чемоданчик, лейтенант, — строгим голосом заговорил он. — Вы сейчас же выходите на дорогу, останавливайте первую машину, поезжайте в город. Нам надо сделать гипсовый слепок со следа.
— Может, и я с ним? — предложил Синицын.
— Тут нужна быстрота, а это не по твоей комплекции. Давай, Саша. Одна нога здесь, другая там.