Bridges built where strong ones fell.
A soldier’s path is carved in stone,
But strength is more than steel alone.
Stand with pride, fight with grace,
Shield my land, protect my place.
Though fate may turn, though kings may fall,
My oath remains — I give my all.
Through fire, through fear, through shattered schemes,
I fight not just for war, but dreams.
For those I lead, for those I trust,
I wield my blade because I must.
Blade in hand, yet heart still free,
A path beyond just victory.
Through battle’s end, through kingdom’s call,
With steel and honor, I stand tall.
Mianbao, Stand with Pride (Bozes’s Song)
Не воспринимая мир как должное
Беру всё в свои железные руки.
Чувство абсолютной свободы ложное
У вас, жиром заплывшие суки.
Спичкой горящая нетерпимость,
В удовольствия превращается тихий стон,
Когда огнём пылающая справедливость
В квадрат возводит попранный вами закон.
Я знаю каждую тварь из вас поимённо,
Мною просчитан вашего скотства вес
Мы всех найдём, я и чернознамённый,
Громящий улицы людской бес.
К перекошенным грязью денег лицам
Поднесу факел первобытной злобы,
Я нахрен ваш доктор, будем теперь лечиться,
Не поступали так никогда больше чтобы.
Дельфин, «Иду искать»
Ёсида Цунэо, позывной «Кастер»:
Не могу, положа руку на сердце, сказать, что мне совсем не было страшно отправляться в лагерь противника, который уже устроил в Токио резню, далёкую от любых представлений о гуманности. Особенно когда парней рядом нет, из вооружения — только пистолет, а из защиты — только бронежилет второго класса. Ничего лучше под одежду медика не спрячешь.
Да, нам гарантировали неприкосновенность, но её гарантировали также и пленным гражданским. А мы отправились в Садеру именно для того, чтобы эти гарантии сделать чуть более реальными. То есть по умолчанию подразумевалось, что местный диктатор так или иначе попытается нас на кривой козе объехать. Например утроить число заложников. И это ещё относительно хороший вариант.
Но лучший вариант в таких ситуациях — не пытаться подавлять страх (вытесненный в подсознание, он может спровоцировать даже больше неадеквата), а извлечь из него пользу.
Нет, страх сам по себе не подскажет, откуда ждать ножа или выстрела. Какого-либо мистического чутья у меня, несмотря на позывной, не было. Но страх помогает не расслабляться, обостряет все самые обычные пять чувств. Заставляет почаще оглядываться по сторонам. А вторая выгода от него, что он упрощает маскировку, делает актёрскую игру более правдоподобной. Вполне естественно, что гражданский психолог, окружённой толпой людей, которая по нашим меркам — буйные сумасшедшие с холодным оружием, будет чувствовать себя не очень комфортно. Мои коллеги, отправленные к другим рабам, испытывают то же самое. И мне желательно как можно меньше выделяться на их фоне.
Нет, диплом специалиста по кризисной психологии у меня самый настоящий. А то, что психология военная — так тут среди сотни присланных специалистов, гражданских — не больше двух десятков. И те в основном работали в полиции или в спасателях. Человека совсем необстрелянного сюда не пустят. А многие и сами пострелять при необходимости могли. Но всё-таки они в основном применяли оружие только в тире, сдавая ежегодные нормативы. Я же был переговорщиком разведгруппы сил специального назначения. И вот это маленькое различие мне следовало от тюремщиков любой ценой скрыть.
Зорзал — по его собственным словам — сумел найти и забрать у работорговцев пятьдесят человек наших пленников. Соответственно, по два наблюдателя на каждого — это сотня. Ещё от шести до двенадцати пленников по разным оценкам находились где-то на просторах Фалмарта, и добраться до них не было возможности. Первыми вывозятся дети, потом старики (таких, правда, не оказалось, но программа это предусматривала), потом женщины трудоспособного возраста и последними — совершеннолетние мужчины.
Моей подопечной должна была стать Мочизуки Норико, восемнадцатилетняя безработная. Так как она уже достигла совершеннолетия до открытия Врат, то по протоколам попадала в третью очередь, хотя одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять — психологически она ещё ребёнок и работать надо крайне осторожно, чтобы не сломать её окончательно. Тут интересы службы вошли в противоречие с клятвой Гиппократа, потому что немного надавив на командование, я мог бы добиться выкупа Норико в первую очередь — вряд ли это что-то изменило бы. Но согласно заданию мне следовало побыть в тылу врага подольше, чтобы собрать побольше информации.
Спасибо ещё, доктор сказал, что физически пациентка вполне здорова — при захвате она подверглась побоям и получила пару порезов, но всё это успело зажить — прямо сейчас медицинская помощь не требовалась. Выплакавшись, Норико рассказала нам, что её спасли лингвистические способности. Она хорошо владеет английским и французским, что позволило ей разобрать хотя бы часть слов во франколате — государственном языке Империи Садера. Поскольку захватчикам кровь из носу нужен был переводчик как можно скорее — Норико сразу же забрали из общего загона и отправили в храм богов-близнецов, аспектом одного из которых является знание, а второго — учение (не в смысле культ, а в смысле обучение, педагогика). Неизвестно, помогли ли действительно молитвы последователей этих богов, или у девушки действительно просто был талант к европейским языкам — но за три недели курсов, которых обычно хватает на «моя-твоя-понимай» она заговорила на франколате не хуже, чем на неродных для неё земных языках. А по её собственному утверждению — даже лучше. Позже я выяснил, что отправка самых способных из свежезахваченных рабов в этот храм — здесь обычная практика. Не только для обучения языку, но и для оттачивания вообще любых способностей. Близнецы не вкладывают в голову уже готовых знаний — но действуют, если верить местным легендам, как ноотропы — значительно усиливая способность к пониманию и запоминанию.
Если это хотя бы на два процента правда, а не просто суеверия и эффект плацебо, то доступ в Особый Регион резко подорожает. Нейрофизиологи и когнитивные психологи в очередь выстроятся в надежде на следующую нобелевку. Учёные — народ столь же отмороженный и к риску привычный, как военные, полицейские и журналисты.
Пока Норико проходила обучение, политическая ситуация разительно (по мнению местных) поменялась. Десять легионов были уничтожены и стало неясно, кто оплатит весьма дорогостоящий курс в храме. То есть работорговцы со жрецами рассчитались сразу — это каста весьма влиятельная и ссориться с ними себе дороже. А вот кто оплатит самим торговцам эти расходы, если прежние заказчики мертвы или в плену? После некоторого размышления глава компании решил передать её «в подарок» принцу Зорзалу — тот виделся наиболее вероятным военачальником в предстоящей войне, так что рабыня-переводчица ему позарез нужна будет. Взамен предполагалось получить от него некоторые торговые послабления. Но прежде, чем они успели это реализовать, мы как раз заключили договор «пленники в обмен на продовольствие», и Норико, не успев увидеть своего нового «хозяина», свалилась прямо к нам в руки. Благодаря такому удачному совпадению, работа с пациенткой оказалась едва ли не самой лёгкой частью моей миссии. Главным было только не проболтаться, что её родители числятся погибшими. Об этом она узнает уже после эвакуации. И не от меня.
Вот после ликвидации Зорзала начнётся суета посерьёзнее. У первого принца в городе много сторонников. И прежде, чем Сенат успеет навести порядок, многие могут пожелать с нами расквитаться. Да, оппозиция обещала, что в день смерти диктатора на страже будут стоять верные ей люди, которые нас и сами пальцем не тронут и другим не позволят. Но как известно, ни один план не выдерживает проверки боем. Кого-то могли перекупить, кто-то может изначально быть двойным агентом, а кто-то может изменить мнение в последний момент, просто от стресса. Цареубийство и само по себе изрядный медиаповод, способный заставить местных переосмыслить ценности. А уж цареубийство с последующей внезапной капитуляцией…
Так что пистолет я держал наготове, и на всякий случай принял пару стимуляторов, обостряющих внимание и реакции. Конечно, моё главное оружие — язык, а против пары контуберний в полном боевом снаряжении — никакой пистолет и никакая спецподготовка не спасёт. Но парочку горячих голов охладить в крайнем случае я смогу, если они окажутся совсем невосприимчивы к рациональным аргументам.
Как ни странно, всех пленников после доставки в столицу задержали в одном и том же здании, отведя под них два этажа и полсотни комнат. Правда, это означало, что наблюдателям придётся спать вместе с подопечными, но это было терпимое неудобство. Вопрос состоял в другом — Зорзал не мог не понимать, что так риск мгновенного освобождения всех пленников одним рейдом становится гораздо выше. Он намеренно нас провоцирует? Но что он выигрывает, если мы нападём? Это ведь при любом исходе — срыв сделки об обмене.
Именно это мне в первую очередь и поручили выяснить. Какие козыри у него в рукаве и сколько этих козырей. В первую очередь, конечно, любые сведения об объекте «Невероятный Халк».
Охраняли нас два десятка городских стражников. Обычных стражников, не легионеров и не преторианцев. Правда, среди этих двух десятков был один маг, один бывший гладиатор-вольноотпущенник и два представителя гуманоидных нечеловеческих видов Особого Региона. Это делала их отряд несколько более опасным, чем местная «полиция» в среднем. Но всё равно — случись «бунт пленников» и сотня армейских медиков с сотней стволов без труда положила бы эти два десятка. Даже без помощи спецназа извне.