Впрочем, магия, скрывающая небесный остров от глаз смертных, как и та, что поддерживала его на лету уже двести лет, продолжала исправно работать. Вайсион мог бы разрушить и её, но не видел в том никакого смысла. Упавший остров причинил бы большие разрушения, а в уцелевшие постройки немедленно хлынули бы толпы авантюристов. И один из отрядов нашёл бы… Это.
Вайсион остановился перед воздушным клубком из множества спиралей, непрерывно изменяющимся вихрем энергии, уходящим куда-то в бесконечность. Сама ткань пространства разрывалась в этом месте, привычные понятия расстояния и времени не работали. Обычный человек, попытавшись коснуться этой аномалии, тотчас был бы унесён в пустоту за пределами мира, в ту же самую, где находился и узник парящего замка. Вероятно, ему там давно не хватало компании.
Только незнание людей о существовании острова и спасало их от пагубного любопытства. Так они и задумали двести лет назад.
Отделив левой рукой перчатку правой от остального доспеха, Лорд-Дракон вытряхнул из неё маленькую статуэтку двуглавого существа, одна из голов которого была птичьей, а вторая — драконьей. Символ союза, которого не должно было существовать — союза, продиктованного не взаимной симпатией, а только ужасающей необходимостью. Такой же противоестественной была и аура этого предмета — смесь дикой и ранговой магии. Любой чародей ведь прекрасно знает, что эти вещи сочетать нельзя — они исключают, отменяют друг друга. Но для создателей статуэтки-ключа было мало невозможного и в спокойные времена. А уж в те страшные дни, когда их жизни висели на волоске…
Держа невозможную вещь большим и указательным пальцами левой руки, он мизинцем и безымянным прикрепил перчатку правой руки обратно, выждал, пока она не начала двигаться, затем положил статуэтку на ладонь правой руки. Несколько секунд с ностальгией полюбовался ею — сейчас бы он вряд ли сумел такое повторить. Не то чтобы не смог — скорее, не рискнул бы попытаться. Он с тех пор стал в чём-то сильнее, в чём-то слабее… Но совершенно однозначно гораздо осторожнее.
Дракон печально вздохнул, прочёл пароль-заклинание, и метнул статуэтку в глубину мерцающего многомерного водоворота. Все энергетические линии сошлись на ней, фигурка засияла попеременно белым и голубым светом, остров затрясся, когда началась перестройка пространства. На стенах проступили кричащие лица, воздух наполнился треском молний и летящими метеорами…
Рыцарь наблюдал за этой свистопляской в высшей степени невозмутимо. Он знал, что так и должно быть. Сам принимал участие в зачаровании ловушки. Ничто из этих катаклизмов не могло причинить ему вреда, хотя даже авантюрист платинового ранга погиб бы здесь почти мгновенно.
Наконец пространство с треском лопнуло, выпуская в трёхмерность то, чему здесь быть не полагалось. Одну из самых мерзких тварей, каких ему доводилось видеть, даже среди демонов. Облик гостя из Преисподней постоянно менялся, как текучая вода — то это был большеголовый гуманоид с крыльями и щупальцами, то — нечто птицеподобное со многими головами, а то и вовсе — фрактальное дерево из множества человеческих лиц и морд. Он то увеличивался настолько, что становился с истинное тело Лорда-Дракона, то наоборот, стягивался до роста детской куклы. Вайсион уже успел забыть, насколько неприятно находиться с таким существом в одном помещении… даже когда тебя там на самом деле нет.
— Сколько… лет… прошло? — произнёс пришелец на множество голосов, мужских и женских, низких и высоких, спокойных и кричащих.
— Сто девяносто восемь, — мрачно ответил Вайсион.
— Мир… сильно… изменился?
— Меньше, чем ты рассчитывал.
— Время… Для вас, драконов, оно не такое, как для людей, да? Для тебя это было… как по меркам людей несколько лет назад?
— Обычно — да… но так как моя магия деградировала все эти годы… думаю, моё восприятие приблизилось к человеческому. По нашим меркам я всё ещё подросток, но чувствую себя стариком…
— Ага, но для меня-то это было вообще несколько минут назад… что с остальными?
— Остальными Героями или остальными Демонами-Богами? Твои собратья всё ещё запечатаны, я решил начать с тебя, всё-таки ты самый хитроумный из них. Что до моих спутников… большинство из них умерло от старости. Дожили до наших дней только Ригрит, Инкогнито и Отступник, впрочем никто из них уже не называет себя теми именами…
— Моё сочувствие им… Хотя это пустые слова, но… А, неважно. Что произошло, что ты решил меня распечатать? Новые игроки?
— Нет. В этот раз угроза исходит от моего народа, не от твоего. Теократия Слейн, используя мировой предмет, подчинила Лорда-Дракона Катастрофы. Мне одному его не остановить. Другие Лорды слишком боятся.
— Хм… в те времена, когда пришли мы, это был всего лишь смутный слух… страшилка для детей. Он действительно настолько страшен? Тем более под контролем мирового предмета…
— Под контролем ЛЮДЕЙ! — рявкнул Вайсион. — Эти идиоты не понимают, с чем играют! Пока что они всего лишь придерживают его как стратегическое оружие. Это… терпимо. Но Волны становятся сильнее, и скоро они начнут его ПРИМЕНЯТЬ, потому что других козырей не останется, а это шаг к полному уничтожению…
— Полному уничтожению кого? Или чего? — несколько лиц Демона-Бога заинтересованно прищурились.
— Полному уничтожению всех Лордов-Драконов, как следствие — всей оставшейся Дикой Магии, а следовательно — и этого мира! Я понимаю, что на первое и второе тебе по большому счёту наплевать, но третье вряд ли в твоих интересах…
— Это верно. Но почему ты решил, что без Дикой Магии этот мир не выживет?
— Мне придётся рассказать тебе всё с самого начала… Это началось гораздо раньше, чем вы думаете… Тысячу четыреста лет назад, если быть точным… У людей не осталось никаких записей о тех временах… и даже эльфы помнят немного…
Он сам знал о тех временах куда меньше, чем хотелось бы. Не потому, что у него были проблемы с памятью — драконы ничего не забывают. Просто четырнадцать веков назад он едва вылупился из яйца, о титуле Лорда-Дракона ещё даже не мечтал — и конечно, не был допущен к принятию решений на общемировом уровне. А те, кто правили миром тогда — сейчас уже давно мертвы. Поэтому он мог полагаться лишь на крайне упрощённые пересказы «для детей» от старших родственников.
Дикая Магия в период её расцвета давала драконьему племени много удивительных возможностей, в которые позже не поверили бы даже их потомки. Была среди прочего также и возможность путешествия между мирами. Немногие даже в золотой век осмеливались ею воспользоваться, ведь этим миром драконы владели практически полностью, контролируя каждый его уголок, каждый восход солнца и каждое дуновение ветерка — а чужие миры могли преподнести любые сюрпризы, в том числе и опасные для жизни. Тех, которые всё же осмеливались открывать врата, называли Странниками — их уважали, но в то же время побаивались, считая не совсем вменяемыми. Странники могли принести в мир что угодно… и однажды действительно принесли.
Не предмет и не существо. Всего лишь новость. Сплетню, слух, пророчество — назовите это как угодно. Слух о Волне Бедствия — магическом катаклизме, в ходе которого этот мир столкнётся с другим. И рецепт спасения — способ создания магических часов, которые не только покажут точное время наступления Волны, но и призовут из иного мира могучего героя с могучим оружием, способным эту Волну одолеть.
Вряд ли им сразу поверили. Слишком уж нелепо звучало такое пророчество о конце света в эпоху расцвета драконьей империи. Вероятно, не один год был потрачен на различные проверки и эксперименты. По вышеуказанным причинам, деталей Вайсион не знал. Когда отец — Император Драконов — ему рассказал о Волнах, молодому ящеру было около пятидесяти лет, а грядущие Волны уже были приняты как факт. Видимо, нашлись у Странников какие-то серьёзные доказательства.
Но «Приняли» далеко не значит «Смирились». Гордыни Лордов-Драконов эти новости ничуть не убавили. Часы следовало построить при помощи драконьей магии, а о ней Император и его советники знали всё. По крайней мере, как они полагали. «Раз нам суждено спасти мир, то мы спасём его по-своему», решили они.
Песочные Часы были созданы, однако Лорды-Драконы настроили их совсем не так, как говорилось в инструкции. Они решили выиграть ещё до начала игры. Изначальное заклинание призыва предполагало, что Герой будет человеком, слабым и ничего не умеющим — но с большим потенциалом. Он будет постепенно развиваться, набирая опыт и силу, пока не превзойдёт сильнейших героев этого мира и не сможет повергнуть Волну.
Ха, сказали Лорды, что за глупое и непрактичное условие? Им не составило труда изменить заклинание таким образом, чтобы Герой был драконьего народа, при этом с самого начала обладал достаточной силой и опытом, чтобы остановить Волну с первого удара. Так им не придётся делиться славой и властью с каким-то дикарём из короткоживущей пищевой расы. Да и риск от столкновения миров будет минимален.
И поначалу это как будто сработало. Герой действительно оказался именно так силён, как им было нужно. Когда Часы отсчитали ноль, 1200 лет назад, Акнология — так его звали — просто открыл пасть и проглотил Волну. Не монстров Волны, а саму Волну, пространственную аномалию. После этого он и получил титул «Лорд-Дракон Катастрофы» или «Бедствия» — за Волну Бедствия, которую он спрятал в себе. Тогда это имя было связано с восхищением, а не с ужасом и отвращением.
Но после победы Герой не вернулся в свой родной мир — и не остался в этом, чтобы принять почести и любовь, которые заслужил. Вместо этого он неожиданно напал на совет Лордов-Драконов, убив всех, кто собрался его приветствовать и наградить… а потом открыл безжалостную охоту на драконов по всему миру. В первую очередь он уничтожал самых сильных, но и самые мелкие птенцы не могли избежать его гнева, непонятно чем вызванного. Все попытки переговоров, как и контратак, оказались бесполезны. В одной из стычек он обмолвился, что желает стереть драконов как вид, с лица планеты!