а вернётся… значит, я могу себе позволить подставиться под такое жало не более трёх раз, хотя лучше, конечно, вообще не допускать подобных ударов. Сквозь броню хлыст не действует, поэтому он целился в голову…
— Фруктовый Вампирский Пегас! — донеслось с башни.
Нечто невероятно быстрое, крылатое и четвероногое с воем упало на площадь и заметалось по ней, прежде чем умчаться дальше по улице. Я не поверила своим глазам — добрых три десятка жутких растений лежали на брусчатке не просто мёртвыми — они как будто засохли год назад, превратившись в коричневые ломкие стебли без малейшего следа жизни.
— Этот призыв поможет справиться с основной частью растительных монстров, — сказал Меконгава, спрыгивая с башни и приземляясь на площадь так легко, будто он спустился на пару ступенек, а не пролетел добрых полсотни метров. — Но те, кто останутся вдали от пути Флаттербэт и её свиты, могут успеть наделать дел, прежде чем их высосут. Тут ведь постоянно появляются новые… вроде этого, — он прервался на полсекунды, чтобы своим длинным мерзким языком расплющить бутон следующего хищного цветка.
Я задумалась. Не только для опытного паладина, но даже для оруженосца, носящего свой меч не только для красоты, не проблема обезвредить этот вид монстра. Один удар по бутону, второй — по корням… Проблема в том, чтобы обезвредить их достаточно быстро, достаточно много, и при этом желательно — не пострадав самому.
— По-моему, так как у них нет глаз, они ориентируются на звук, — подала голос Нейа. — Тот, что Вас ужалил, перестал преследовать прохожего и наклонился к Вам, когда лязгнули Ваши доспехи, Первый Паладин.
Хм, а ведь действительно… я прокрутила в голове ту короткую глупую схватку…
— Надо передать всем паладинам, пусть вооружаться щитами. При сближении с растением нужно орать как можно громче и закрывать щитом голову. Вряд ли хлыст сможет его пробить.
— Понял, — кивнул вампир, снова раскрывая крылья. — Я передам Её Величеству, а она скажет всему городу.
Дождь из зелёных звёзд и хищных растений лился ещё четыре часа, но мне показалось, что это продлилось вечность. Я бегала по городу, закрывалась, рубила, бежала наослеп на исцеление к ближайшему жрецу, снова закрывалась, снова рубила, исцеляла кого-то, опять закрывалась… Под конец мне казалось, что это не закончится никогда, что я уже умерла и в аду меня отправили обратно в бабушкино поместье, где надо без конца воевать с крапивой… Я чувствовала себя не рыцарем, а невезучей крестьянкой…
И вдруг всё прекратилось. Разлом в небесах закрылся, небо приняло нормальный чёрный цвет со звёздами, а трижды любимый голос Святой Королевы с башни объявил о нашей победе… Я устало привалилась к ближайшей стене, уже не думая о том, как выглядит паладин, заснувший прямо на земле…
И тут же вскочила на ноги, использовав один из сильнейших доступных мне боевых приёмов. Сейчас, когда бой закончился, Меконгава может остаться наедине с Калкой! Нет уж… слишком много у меня к этой дохлой твари вопросов!
В частности, почему это Волна ударила аккурат на следующий день после их появления в столице?
Глава 33. Услужливый дурак опаснее врага
Чет иль нечет, либо-либо
Судьбы ставим на авось!
Пулей крупного калибра
Сердце — туз червей — насквозь,
Хоть краплена кровью карта,
Проиграешь — как ни меть,
Вакханалия азарта
Вакханалия азарта,
Ставка жизнь и ставка — смерть.
Фильм «Трест, который лопнул», «Вакханалия азарта»
Делать дела с каждым днём всё труднее:
Ноет братва, а менты всё наглее,
Левые люди впрягаются в дело,
Но их тронуть нельзя — не дадут беспредела.
…
Многих из наших бойцов власти купили,
Веришь? — им разрешили
Красть, сидеть на распиле.
И те с кем вчера я мог запросто пить —
Сегодня решают, как меня завалить.
Бемс!!!
Им нужен покой, чтоб не «раскачивать лодку»
И даже своим они готовы рвать глотку
Павел Пламенев, «Питерские едут в Москву»
Солюшен Эпсилон:
— И всё же я не понимаю, Создатель! С какой целью мы притворяемся слабыми и неумелыми перед этими ничтожными тварями?! Если нам нужна зачем-то власть над местной Гильдией Авантюристов, почему не показать сразу полную силу? Узрев, кто перед ними, они сделают всё, что вы захотите!
— Сделают, — не оглядываясь, ответил Херо-Херо-сама по встроенному коммуникатору доспеха. Его голос звучал внутри Солюшен через проглоченную ею рацию. Она находила это в высшей степени сексуальным. — Но сделают из страха. А страх — плохой метод управления. Во всяком случае, управления долговременного. Если тебе нужно заставить кого-то сделать что-то один раз, прямо сейчас — проще всего, конечно, припугнуть, если у тебя есть такая возможность. Но если тебе нужно, чтобы твои приказы выполнялись на протяжении большого времени и выполнялись качественно — страх не поможет.
— Почему, Создатель? — Солюшен вся затрепетала в предвкушении очередного откровения. В последнее время владыка был необычайно щедр на них.
— Потому что испуганный человек начинает делать глупости. Либо избавиться от источника страха, либо любой ценой заслужить благоволение этого источника. И второй вариант ещё хуже первого. Покушения на нас мы как-нибудь переживём, при соблюдении минимальной здоровой осторожности. А вот неумелая «помощь» может испортить всю нашу миссию… И наказания тут не помогут — убив того, кто допустил ошибку, и назначив на его место другого такого же кретина, ты только потеряешь время и направишь ситуацию по кругу… Точнее, по спирали, потому что с каждым разом общий уровень страха будет лишь повышаться, а компетентности исполнителей — снижаться.
— Но если неэффективно править страхом, — промурлыкала Солюшен, купаясь в лучах внимания, которым её одаривал Херо-Херо-сама, — то какой инструмент лучше для этих целей? И какой Вы собираетесь использовать, Создатель?
— Ну, для начала, общего решения тут нет. К каждому человеку и к каждому обществу нужен свой подход, чтобы извлечь максимум обоюдной пользы. И выбрать его можно, только хорошенько изучив предполагаемого подчинённого… Что мы, в принципе, сейчас и делаем. Касаемо конкретно Гильдии Авантюристов — пока что я наблюдаю, что главный мотив собравшихся здесь людей — азарт.
Солюшен впитывала гениальные мысли, словно растение — живительный дождь. Не только ушами, но и всем телом. Она купалась в мудрости, до которой ей никогда не подняться.
— Вы хотите сказать, что эти ничтожества убивают гетероморфов просто ради развлечения?!
— Не совсем. Азарт — более сложный мотив, чем просто развлечение. Хотя конечно, средством борьбы со скукой он является тоже, но не сводится к ней. Азарт — в первую очередь эмоция, основанная на предвкушении успеха. Тебе и почти всем жителям Назарика она, кстати, в высшей степени свойственна.
— Это справедливо, Создатель! Вы сделали нас такими для побед над вашими врагами! Но низшие существа не имеют права на победу, а потому не имеют права и предвкушать её!
Она ощутила недовольство Создателя, но так и осталась в недоумении, чем именно его вызвала. Но его следующие слова заставили всю биомассу шоггота превратиться от ужаса в желе.
— Сол-тян, не существует такой вещи как право на победу. Справедливости нет — во всех мирах побеждает лишь тот, кто сильнее и умнее.
— Но ведь это мы гораздо сильнее и умнее!
— Нет. Мы только сильнее и больше знаем. Первое — относительно, всегда найдётся рыба покрупнее. Второе — временно, знания имеют свойство утекать и распространяться.
— Но разве тогда нам не следует убить их всех, прежде чем они смогут представлять угрозу для священного Назарика?!
— Не следует. Во-первых, небольшое удовольствие — властвовать над мёртвой пустыней. Во-вторых, затраты труда и невосполнимых ресурсов на геноцид этого мира слишком высоки. В общем, лучше сыграть по их правилам, чем переворачивать доску. Ты поняла меня?
Херо-Херо-сама сделал вид, что немного замедлил шаг, и идущая следом Солюшен как бы случайно ткнулась носом в его спину. При этом она передала ему капельку своих феромонов.
— Пока не поняла, — констатировал Создатель. — Но ты запомнила мои слова и задумалась над ними, а это уже для начала неплохо.
— Моё имя Каджит, я практикующий некромант, — представился отвратительный лысый, бледный, сгорбленный человечишка. — Я нанял вашу пати, чтобы сопроводить меня до Мёртвого Королевства. Оплата не изменится в зависимости от того, будут ли какие-то приключения в дороге — я плачу только за результат. Четверть суммы сейчас, четверть я внёс как залог в Гильдию, и оставшаяся половина — когда я прибуду на место живым, здоровым и без потерь в имуществе.
Высшие Существа переглянулись.
— Это вообще законно? — уточнил Херо-Херо-сама. — Мы из Бахарута, поэтому ещё не очень разбираемся в местных реалиях. Судя по тому, что Гильдия приняла контракт, некромантия сама по себе в Ре-Эстизе не карается, однако не хотелось бы оказаться в петле из-за незнания каких-то нюансов…
— Если бы это было незаконно, мне было бы проще представиться вам странствующим гробовщиком или целителем, — проворчал старый урод.
— Поэтому я и уточняю, — невозмутимо откликнулся Создатель. — Может, руководству Гильдии вы так и представились, размещая заказ. Да, мы сейчас на мели, поэтому незаконную работу, если что, возьмём тоже. Просто нужно знать, о чём в Ре-Эстизе можно говорить свободно, а о чём — лучше сделать вид, что ничего не слышали.
— А, ну раз так… Просвещу вас немного. Просто изучение и использование школы некромантии состава преступления не содержит. В Ре-Эстизе запрещено, во-первых, членство в ряде некромантских сект, самая известная из которых — Зуранон. Во-вторых, запрещено создание нежити с целью причинения вреда живым — даже врагам и преступникам, даже при самообороне. Поднимать скелетов для работы в поле или для сражения с другими скелетами — формально законно, хотя… В-третьих, запрещены жертвоприношения — не только человеческие, даже курицу зарезать для ускорения подъёма зомби нельзя. В-четвёртых, есть довольно обширный и ежегодно пополняемый список видов нежити и тёмных артефактов, которые запрещено создавать и использовать. В-пятых, некромант всегда отвечает за все деяния поднятой им нежити как если бы он совершил это своими руками — для закона неважно, управляет ли он мертвецами, или давно утратил контроль. В-шестых, запрещено «осквернять могилы» — поднимать тех, кто не дал на это письменного согласия ещё при жизни, то есть абсолютное большинство трупов. Пока ни один из этих пунктов не нарушен — перед законом я чист.