– Живым людям здесь нельзя находиться. Вам нужно уходить, господин!
– Но Дверь… она исчезла!
Калике Мизери подошел к стене. Ощупал длинными пальцами периметр Двери – Франц точно помнил, где она находилась. Приблизил нос и обнюхал камни.
– Мм… Вот как… Вот оно как…
– Что? Что такое?
– Колдовство, – заключил Калике, повернувшись к братьям. – Мертвая Мельница зачарована. Она не пускает людей на Эту Сторону просто так. А уж выпустить на Ту не пожелает и подавно. Вы вошли благодаря ключу, маленький господин, и Мельница вас послушала. Но вот обратно ходу не дает – нет, не дает! Для этого нужен ключ, а у нас его нет. Что ж делать?
Калике принялся расхаживать туда и обратно. Затем еще раз попробовал нашарить Дверь. Шептал заклинания. Уговаривал Мельницу. Даже что-то ей напевал. Но и щелочки на Ту Сторону не появилось. Лишь в некоторых местах на камнях проявились темные полоски – там, где совсем недавно был дверной косяк.
– Не получается. – Калике понурился. – Простите, господин…
– Но что же делать? Если я захочу вернуться домой… И этот Мертвый Принц…
Мальчик содрогнулся. Вновь почудилось, что над землей пронеслась тень. Отчего-то волшебный мир теперь не казался ему таким уж пленительным. В изгибах танцующих деревьев чувствовалась настороженность, папоротник шелестел с опаской, и ветер пел иную песнь, от которой пробирали мурашки. А небо казалось слишком темным. Франц никогда не видал такой черноты в Англии.
– Возможно… – Калике поглядел на тропинку, ускользающую меж танцующих стволов в темный лес. – Возможно, он сейчас дома… И если так, он сможет нам подсказать кое-что. Мы должны попросить у него совета!
– О ком вы говорите?
Голос Франциска дрожал. Калике подманил мальчишек поближе.
– Держитесь рядом. У нас еще есть время, и мы успеем. Это недалеко. Наведаемся к хранителю тайн этих земель, от Мельницы и до Северных гор. Он много путешествовал и повидал все на свете! Говорят, даже был на солнечной стороне. Имени его никто не знает, а точнее, их тысячи тысяч, поди догадайся, какое настоящее! Здешние обитатели зовут его Мудрецом. Он добрый. Немного чудаковат, но уж точно не глуп. Любит играть на кобзе и еще… О, да! Еще Мудрец заваривает лучший чай во всей Полуночи! Ну, пойдемте. – Гигант решительно ступил на тропу и кивнул ребятам. – Не бойтесь. Калике укажет путь.
Глава 9 о чаепитии у Мудреца
Полночь – так называлась страна, в которую попали братья Фармер.
Пока компания углублялась в танцующий лес, Калике очень тихо, чтобы никто не услышал, рассказывал путникам об этом месте. Деревья изгибались над тропой так, будто пытались заглянуть в лицо. По обе стороны от дорожки ветви сплетались в настоящие гамаки, и на некоторые падал лунный свет, отчего наросты мха казались то синими, то серебряными. Так хотелось присесть, но времени не было. Да и мшистые гамаки, кажется, уже облюбовали иные существа: на некоторых виднелись причудливые тени, одни крылатые, другие рогатые. Некоторые тени, свесив ноги с ветвей, раскачивались и тихонько напевали завораживающую, грустную песнь. У других же был пир – вот загорелись огоньки, послышались крики и смех, и меж ветвей заплясали темные силуэты. Но едва ребята приблизились, пирующие смолкли, и через несколько секунд огоньки мерцали уже шагах в десяти – двадцати от тропы.
Калике всегда старался идти между мальчиками и тенями, прикрывая собой. Склонив рогатую голову, монстр предупредил, что разговаривать с кем-либо мальчишкам нельзя – любой может оказаться соглядатаем ужасного Мертвого Принца.
В грудах прошлогодних листьев и кустах слышались шорохи, ворчание и возня. Лес наполняли странные звуки. Один раз тени за очередным поворотом тропинки проводили путников блестящими голодными глазами…
Высоко в небе, казалось, прямо между звездных гроздьев, ветви переплетались черным кружевом. Слабый ветерок напевал то одну, то другую песню, но время от времени над головой путников проносились такие резкие порывы, что листья испуганно шелестели, тени прятались, а огоньки духов гасли. Калике в ужасе приседал, прижимая к себе ребят, будто боялся, что их сейчас похитят.
Впрочем, братья довольно скоро привыкли, что ветер в Полуночи все время поет.
– Думаю, Эмпирея здесь нет, – проговорил Калике, озираясь по сторонам. – Вчера он приходил к Мельнице и вдоволь потешился надо мной. Но сегодня ему было бы скучно заниматься тем же самым.
– А кто это – Эмпирей? – спросил Франц.
Калике устремил глаза в небо и замер. Мальчику казалось, гигант заплачет вновь, но тот взял себя в руки.
– Слуга Мертвого Принца. Тот самый, что опоил бедного Каликса, прежде чем принц заковал его в цепи. Он во всем слушается своего ужасного повелителя и сам не менее ужасен!
Калике вздрогнул, отбрасывая неприятные воспоминания, и повернулся к ребятам:
– Идемте, уже совсем близко. Кажется, я чую запах роз… Думаю, сегодня Мудрец пьет чай с розовыми лепестками! Значит, он в хорошем настроении.
Тропинка уползала в глубь темного туннеля. Деревья нагибались все ниже и ниже, еще чуть-чуть – и коснутся рогов Каликса. Казалось, лес всеми листьями присматривается и прислушивается. И шелестит так… «Будто шепчет», – пришло на ум Франциску, и он вжал голову в плечи, торопясь за провожатым и не отпуская руку брата. Вдруг тропинка раздвоилась: одна повела дальше, а другая, похожая на серебряный волосок, сворачивала в низкий туннель из переплетенных ветвей. Под аркой что-то покачивалось, сверкая и поблескивая в лунных лучах.
Когда Франц подошел ближе, то разглядел зеркальце, подвешенное на розовой ленте к ветке, которое отбрасывало во все стороны лунные зайчики. Чуть подальше в туннеле Франц разглядел кружку, привязанную за ручку к дереву. Вдали угадывались и другие странные украшения. Все это поблескивало и тихонько позвякивало.
– Сюда, – поманил Калике, нырнув в проход.
Тропа повела вниз, и вскоре путники оказались в небольшой долине. Деревья тут были не такие мрачные и высокие, зато росло множество цветов, – они склоняли венчики, кивая путникам, и роняли в траву капли ночной росы.
Вскоре издалека послышались странные ритмичные звуки. Громко бухали цимбалы. Им вторили тарелки, а вилочки высоко-высоко поддакивали, тенькая словно металлические синицы. Время от времени доносился грохот разбивающейся посуды. Затем – громкий смех, топот и вскрики. И все это много-звучие перекрывал – будто сахарная корочка пирога – чей-то мелодичный голос, который что-то напевал.
Калике довольно ухмыльнулся и припустил по тропинке быстрее, поманив за собой ребят.
Через несколько минут путники очутились на дне лощины. Деревья тут расступились, наконец-то открыв просвет в небе, и там, под звездным пологом, на середине поляны стоял самый причудливый домик, который Франциск мог себе представить.
Он вырастал прямо из земли: купа кривых деревьев так тесно переплела стволы, что образовались полукруглые стены, а в вышине огромным пологом раскинулась единая крона. Жимолость и плющ, увившие бугристые стены, блестели от странных предметов, навешанных тут и там. Создавалось впечатление, что живой дом нарядили к Рождеству, только очень уж причудливо: расшитыми жемчугом туфлями и шляпками в блестках, золотыми часами и серебряными ложками, разноцветными бутылками и склянками, блестящими шестеренками, сверкающими камушками, осколками ярких витражей, мельхиоровыми чайниками…
Все эти предметы, с любовью развешанные невесть кем, украшали не только стены дома, но и всю огромную крону. Создавалось впечатление, что это самое настоящее сорочье гнездо, только в стократ больше.
– Раз тарелка, два тарелка, три тарелка – бамц!
Из окна послышался звук бьющейся посуды.
– Раз розетка, два розетка, три розетка – бумц!
Снова – звон.
– Чашка – раз, рюмка – два, чайник – три!
Посмотри!
Эй, в камин поддайте жару —
Не хватает нам пожара!
Будут гости, скоро пир
Мы закатим на весь мир!
Кто-то незримый стремительно носился по дому, стуча каблуками и раздавая приказания.
– Эй-эй, скатерть сюда! А ты – собери-ка мне нектара! Гости на пороге, нельзя заставлять их ждать! Ну же, скорей!
Калике откашлялся и подступил к двери, которую образовывали лозы, перехваченные пенькой. Крылатый гигант протянул когтистую лапу к атласной туфельке на розовой ленточке, висящей сбоку от двери, и дернул. В глубине дома раздался мелодичный перезвон.
– Вот те на! Что ж, почти успели! Одну секунду-у-у!
Вновь топот каблуков по деревянному полу. Калике отступил на шаг, и дверь распахнулась.
– Заходите, заходите!
Калике кивнул ребятам, и те нырнули в дверь. Внутри было темновато, и глаза не сразу привыкли к полумраку. По правую руку тлел камин. Крылатые полунасекомые-получеловечки, похожие на тех, кого Франц видел около Мельницы, суетились, разжигая камин. Сразу пять существ поднесли полено, держа его в крохотных руках, и, громко стрекоча крылышками, отправили деревяшку в пламя. Огонь ярко вспыхнул, осветив просторную уютную комнату с четырьмя мягкими креслами.
– Проходите! – послышалось из-за двери сбоку, ведущей, видимо, в соседнюю комнату. – Я сейчас, только шляпу поправлю!
На стенах зажглись светильники, и помещение замерцало, заблестело: тут и там с потолка свешивались зеркальца, хрустальные сосульки и разная обувь. Последней было особенно много – по-видимому, хозяин дома питал особую страсть к туфлям, сапогам, ботинкам, сандалиям и даже деревянным башмакам.
Озираясь по сторонам, Франц увидел над входной дверью картину. С полотна глядело страннейшее существо – это был богомол, держащий в лапах песочные часы. Вместо песка стеклянные половинки наполняли глаза. Франц вздрогнул и перевел взгляд на второй портрет, чуть подальше: тот изображал человека, у которого на месте сердца горела свеча.